— Ладно, давайте к нашим возвращаться, пока они в лес не ушли… И снова в маршевую колонну… С места… Не в ногу… Дозор вперед, основная группа в пятистах метрах вверх по течению… Марш… И снова: шаг, второй, третий… все дальше и дальше от побережья, все глубже и глубже на территорию, занятую противником. Вернее, на террито-рию, где этот противник проживает. Тысячелетиями… — Все, бойцы, остался последний переход, — сказал командир. — Если ничего не случится, завтра будем на месте. А еще через полторы недели — дома. Ну кто его за язык тянул? Кто просил о том говорить, чему, может статься, не суждено сбыться… Глава 23 — Слева пятьдесят пять — противник! — Где? — Вон там, за деревьями. За деревьями была тропа. По другую сторону тропы — ушедший в разведку дозор. По самой тропе передвигался отряд противника. Или группа. Короче, несколько вьетнамцев с карабинами, переброшенными через плечо. — Откуда их дьявол принес?! — Откуда бы ни Принес, главное, чтобы поскорее унес. Вьетнамцы шли неторопливым шагом, молча, уставя взгляды себе под ноги. Может, это был патруль. Может быть, передислоцирующееся из одного места в другое армейское подразделение. А может, просто охотники. Скорее всего охотники. Слишком разнородной была их одежда. И слишком неармейский вид. И к тому же обувь. И возраст… Одному так на вид все сто двадцать лет… Нет, почти наверняка охотники… С карабинами? А почему бы и не с карабинами. Может, они на слонов пошли охотиться. Кто их загадочный азиатские души разберет… Прошел один, второй, третий. А вот четвертый остановился. Остановился, постоял и наклонился над землей. — Чего это он? — Того самого! Вьетнамец согнулся, потом встал на колени и внимательно рассмотрел тропу. И даже потрогал ее рукой. — Наши где тропу пересекали? — спросил Сибирцев. — Там и пересекали. В том самом месте. — Дьявол! Вьетнамец прополз на коленях к одной обочине тропы. Потом к другой. Потом обследовал прилежащий к тропе лес на несколько метров в обе стороны. Его товарищи давно прошли, а он все еще о чем-то размышлял, перебирая пальцами пыль на дороге. — Неужели учуял? — сам себя спросил командир. — Если учуял — то хана! — ответил «замок». — Ты бы лучше не каркал! — А тут каркай не каркай. Зачем бы ему было по тропе на карачках ползать? Он что, золотое кольцо в прошлом году на этом месте обронил? А теперь ищет? Или его радикулит скрутил? Именно здесь? След он увидел. След! Точно тебе говорю! И теперь начнет его разматывать. И на нас напорется… — Нет. Раскрываться нам нельзя, — задумчиво сказал командир, — никак нельзя. На этой территории хозяева они… — Можно, нельзя, кто теперь спросит. — Категорически нельзя… — еще раз повторил, словно что-то решив про себя, командир. — Кудряшов. — Я! — Далидзе. — Я! — Вам необходимо сделать так, чтобы… В общем, чтобы все было нормально. — Не поняли, товарищ командир. — Он не должен сообщить о нас своим… своему командованию. — Как это? — все никак не могли взять в толк приказ капитаны. — Так! Не должен! — То есть вы хотите сказать?.. — Именно это я и хочу сказать! Точнее, приказать! — Но он же… — Выполняйте распоряжение! И по возможности тихо. — Может, мы его лучше в плен возьмем? — неуверенно предложил Резо. — Или припугнем как следует. — Капитан Далидзе! Вы слышали мой приказ? — Так точно! — Так почему вы еще здесь? Капитан Кудряшов и капитан Далидзе вытянули из ножен штык-ножи. И выползли из убежища. И поползли в сторону тропы. Медленно, словно им в карманы нагрузили пудовые гири. Вьетнамец выпрямился и быстро пошел по тропе. Теперь, чтобы он не успел уйти, надо было действовать быстро и решительно. Совсем не так, как это делали разведчики. — Кудряшов! Далидзе! — громким шепотом приказал командир. Капитаны оглянулись. — Вернитесь. Капитаны недоуменно переглянулись. — Ладно, оставайтесь здесь. Я сам, — сказал командир и, расстегивая ножны закрепленного на поясе кинжала, поднялся из убежища. — Капитан Сибирцев остается за меня. — Есть. — Набрали салабонов. Мать их… Простейшего дела сладить не могут… Пригибаясь, прячась за стволами деревьев, бесшумно перебегая от куста к кусту, командир двинулся вдоль тропы, чтобы выйти вьетнамцу наперерез. В его движениях, в том, как он шел, как пригибался, как быстро исподлобья осматривался по сторонам, было что-то звериное, что-то не оставлявшее жертве надежд на спасение. Разведчики остались в убежище. Они сидели на корточках, глядя друг на друга и сквозь друг друга. Их лица ничего не выражали. Кроме ожидания. Ожидания неизбежного. Командир вернулся через пять минут. Ожесточенно отирая руку и рукав пучком травы. — Ну? — взглядами спросили разведчики своего командира. Хотя и так все было понятно. Командир устало сел на землю. — Кудряшов! Далидзе! Федоров! Возьмите саперные лопатки. И пойдите туда. Вон туда, за те деревья. И… Только живее. У нас нет времени. Они могут скоро хватиться его. И вернуться… Кузнецов, Смирнов — в охранение. Капитаны, механически подчиняясь приказу, отстегнули лопатки и пошли за деревья. — Впрочем, нет, — вновь остановил их командир, — мы все равно не успеем. Положите его в плащ-палатку и тащите сюда. Закопаем его дальше. По дороге. Где-нибудь километрах в двух от тропы. Так понадежней будет… Ну куда вы всей толпой? Он же легкий… Вьетнамца, по неосторожности остановившегося на тропе, зарыли в малоприметном месте. Вместе с карабином и всеми его вещами. И разметали образовавшийся холмик. И утрамбовали каблуками землю. И обсыпали место прелой листвой. Так, чтобы его никто и никогда не нашел. Вьетнамец не успел сказать о своих подозрениях соплеменникам. — Теперь ходу! — приказал командир. — Здесь нам долго оставаться нельзя. Здесь мы наследили. Разведотряд вытянулся в колонну по одному. И побежал. Быстро, но осторожно. Подальше от места совершенного им преступления. И в противоположную от той, куда следовало двигаться, сторону. Через час отряд повернул. Через два повернул еще раз. Через пять — вернулся на нитку первоначального маршрута.