— Копейка — цена твоей голове, — сказал капитан, допивавший за соседним столиком свой компот. — Почему это? — Потому что одна копейка. В базарный день. Не было никакой второй группы. И третьей не было. И вообще ничего не было. Одни вы по джунглям ползали. — А откуда же подполковник узнал… — Откуда узнал? Откуда узнал? Дурни вы, ребята. И пацаны еще. Сопливые. Как ему было не знать, когда джип пройдет по шоссе, если он в нем сидел. — Кто он? — Он — подполковник. — Он?! — Он. Он. — А зачем же?… — Затем, что нужно же было кому-то там в это время проехать. Чтобы вы его засекли. — То есть вы хотите сказать… — Ничего я не хочу сказать. Кроме того, что нет никаких повстанческих территорий. И не было никогда. Вернее, были, но очень задолго до вас. И проправительственных войск тоже не было. И враждебно настроенного к нам местного населения. И патрулей. И всего такого прочего. Это все «наша» территория. С проживающим на ней дружелюбным к нам населением. С открытыми для проезда дорогами… Да подполковник сам вам сегодня об этом бы рассказал. Если бы не этот случай… — Как так не было?! — Так и не было. Ну не было. Не было! Можете мне на слово поверить. Учения это такие. Максимально приближенные к боевым. — Почему же нельзя было… — Потому что нельзя. Потому что, если бы вы играли понарошку, вы бы никогда с этим делом не справились. Сошли бы с дистанции в самом начале. И ничего бы не поняли. Ничему не научились. Науку выживания в джунглях нельзя изучать теоретически. Только собственными ножками. — Не может быть! У нас ведь было оружие. Мы могли кого-нибудь… — Не было у вас оружия. Хлопушки были. Из которых воробья не подранить. Ну серьезно вам говорю. Ну не верите, пойдемте в склад. Лейтенанты в сопровождении капитана прошли в склад. — Ваши автоматы? — Наши. Капитан передернул затвор и выпалил в пол весь рожок. И ничего не произошло. Только пыль к потолку поднялась. — Холостые у вас патроны были. На всякий случай. Чтобы вы с испугу не пристрелили кого-нибудь по дороге. Теперь дошло? Теперь до лейтенантов дошло. — Да вы не переживайте так. Это же все для вашего блага было сделано. Вам же на настоящие боевые ходить. И побеждать. — И для его? — кивнул Резо на пустое место, где недавно лежало тело их товарища. — Что для его? — Для его блага тоже? Капитан помрачнел. — Для его, конечно, нет. Для него это случайность. Дурацкая. ЧП. В том болоте змей-то по-настоящему ядовитых — раз-два и обчелся. До вас ни одного укуса не случалось. А тут… Не повезло парню. Ну не повезло. Так ведь и на гражданке людей машины сбивают… — Мы что, здесь не первые? — спросил Кудряшов. — Не первые. И даже не десятые. Это же учебка. Для перепрофилирования бойцов спецназа. В тропический вариант. — А не проще ли было сразу все сказать? Как есть? — Ну нельзя было сказать. Поймите — нельзя. Первая группа, с которой в правду сыграли, потом, на реальном боевом в полном составе Богу душу отдала. И дело провалила. Потому что они обо всем знали и на учениях ног замочить не захотели. Вполсилы сыграли. Зачет получили, а научиться ничему не научились. Нельзя в нашем деле понарошку. Или в полную силу. Или… Ладно, не серчайте, капитаны. — Капитаны? — Капитаны. Уже капитаны. Прошедшим учебку присваивается внеочередное звание. С чем вас и поздравляю. Приказ будет со дня на день. Так что вертите дополнительные дырки… — И что нам теперь делать? — То же, что и раньше. Ждать. Соответствующего приказа. Да, и вот еще что. Возьмите-ка… И капитан перебросил на лейтенантский стол фляжку. — Что это? — То самое. Что вам сейчас очень не помешает. И считайте, что сегодня меня в казарме не будет. Вечером лейтенанты собрались в каптерке и помянули душу погибшего на боевом задании товарища. И заодно обмыли капитанские звездочки. Пока вместе. Пока не раскидала судьба по разным частям. — Не довелось Петру стать капитаном. — Не довелось. — Вот ведь как получается. Шли вместе, а смерть выбрала его одного. Из всех. — Знать бы, что все это не всерьез, что все это липа, можно было бы… — Это точно. Можно было… — Да бросьте вы ерунду городить. Что можно было? Отказаться на задание идти? Или с полдороги вернуться? Или в болото то проклятое не нырять? Так ведь не отказались бы. И не вернулись. И в болото пошли. Даже если бы заранее знали, чем все это кончится. А если бы не пошли, то пошли бы под трибунал. Строем. — А все же обидно… — Под танк с гранатами тоже ложиться обидно. — Так то же война. А здесь… — Сдается мне, мужики, здесь тоже война. Самая настоящая. С неизбежными боевыми потерями. И Петро не последний из нас, за кого придется поминальную пить. — Неужели… — Вы вспомните, как нас в России на учениях пасли. Чтобы не дай бог чего не случилось. А здесь в самое пекло бросают. Не боясь последствий. Значит, эти последствия разрешены. И значит, это уже не учения. А война. Ну или почти война. Где без жертв не бывает. И где за жертвы не спрашивают. — А жертвы мы? — Точнее, боевые потери. Убыль личного состава… Петро первый. А кто второй?.. Сколько раз разведчик в последнюю войну успевал на задание сходить? Прежде чем был убит или ранен? Раза три-четыре? Вот и считайте, капитаны. Причем считайте, что первую фишку мы уже отыграли… Все замолчали. И дальше пили молча. Потому что и так все было понятно. Глава 11 Потом было еще два, но уже без двойного дна учебных выхода. И еще кроссы. И боевые стрельбы. И отжимания отсюда — и до обеда. И перевод в гарнизон. Где были снова кроссы, стрельбы и отжимания… В общем, была нормальная воинская служба. Только очень далеко от Родины. — Надоели мне эти пальмы, мужики. И эти бананы. И это солнце, — то и дело жаловались капитаны друг другу. — Домой охота. Пусть даже старлеем в пехоту. — А оклад? — На хрена мне этот повышенный оклад, который потратить негде? Я дома с меньшими деньгами втрое больше удовольствий взять могу. — Это верно, — соглашались капитаны. — Дома на березку поглядеть — и то удовольствие. И шли на полосу препятствий. Или на брусья. Или в умывальник, стирать выгоревшую на солнце до колера только что купленного постельного белья гимнастерку. Тоска! Тропическая… Иногда в часть привозили кино. Которое крутили раз пятьдесят. До дыр на целлулоиде. А потом разрезали покадренно и эти кадры прятали в военных билетах.