— Старший лейтенант Кузнецов. — Я! — крикнул голый и синий старлей, вытягиваясь по стойке «смирно». — Зайдите в процедурную. Остальным ждать. Кузнецов зашел в процедурную, прикрывая горстью отсвечивающий срам. — Фамилия? — Кузнецов. — Садитесь. Сел. Далее последовали вопросы, касающиеся детских заболеваний, перенесенных инфекций, ран и прочих интимных подробностей его жизни. — Пройдите в камеру дезинфекции. Прошел. — Задержите дыхание. Задержал. Облако какой-то пыли окутало его со всех сторон. Осело на кожу мелкими каплями. — Выходите. Можете дышать. Потом старлею Кузнецову вкололи полдюжины уколов во все возможные места. — Если почувствуете недомогание, озноб, головокружение, тошноту, другие тревожные симптомы, немедленно доложите дежурной сестре. — Есть! — Одевайтесь. Старший лейтенант Кузнецов надел полосатую больничную пижаму и был препровожден в палату. Откуда ему строго-настрого запретили выходить. Постепенно в ту же палату, в тех же полосатых пижамах, втянулось все его подразделение. — Ну и дела! — Да, дела, как задница у негра бела! Потом у старлеев повышалась температура, кружилась голова, потом их с полной отдачей рвало в заранее принесенные больничные судна. — Что ж с нами делают-то? — Лечат. — От чего? — От того, чем заразили. Потом в палату пришел Генерал. В штатском. С кульком яблок. — Ну что, сынки, очухались? — Что это было? — Карантин с прививками. — От чего? — От скарлатины. И излишнего любопытства. — Тогда они помогли… — Ну ладно, ладно, не серчайте. Бывает хуже. Мне однажды в партизанском отряде осколок из тела без наркоза выковыривали. Плоскогубцами. А тут, подумаешь, кольнули в зад несколько раз. Поправляйтесь. Поправились. Кроме одного. Который от тех прививок, наоборот, заболел. И которого больше никто в составе подразделения не видел. Потом их переодели в гражданскую одежду, посадили в машину, из нее в транспортный самолет, из него в трюм судна, где были сколочены двухъярусные нары, и полтора месяца везли в неизвестном направлении под аккомпанемент толкающихся в металлический борт волн. Три раза в день им приносили еду. Три раза в день по внутренним коридорам выводили в туалет Все было загадочно и тревожно. Но вопросов никто не задавал. Наверное, под действием сделанной накануне прививки. Которая от излишнего любопытства. Единственное, что отмечали, что ночи становились темнее, погода жарче, а морская болтанка круче. Через полтора месяца трюм вскрыли. И лейтенанты увидели растения, которые им демонстрировали в Ботаническом саду. — Вот это и называется — приплыли, — грустно сказал Резо. — Разговорчики в строю! — прикрикнул приставленный к команде капитан в тропического покроя форме. — Кудряшов. — Я! — Кузнецов. — Я! — Пивоваров… Строиться. И в казарму — шагом марш. — Без песен? — Без песен. У нас здесь не дома. У нас здесь шуметь не принято. Казарма была глинобитным бараком, крытым пальмовым листом. Ну влипли… Как ботинок в горячий асфальт! — Из казармы не выходить. С местным населением не общаться. По всем вопросам обращаться лично ко мне. Ясно? — Так точно! Ночью старший лейтенант Пивоваров поймал в своей кровати таракана. Сантиметров двадцать длиной. — Матушки мои! Он же больше тапочка. Как же его убивать? — ахнул он. — А какие же тогда здесь комары? — мрачно произнес Кудряшов. Далее ночью никто не спал — ворошили простыни. Утром пришел капитан. — А, местная фауна, — равнодушно взглянул он на раздавленного таракана. — Ничего, постепенно привыкнете. Те, кто останется жив. — Что, так серьезно? — насторожились лейтенанты. — Да нет. Шучу. Но утрами, прежде чем ноги в обувь совать, лучше ее проверяйте… Кто хочет до четвертой звездочки дожить. — Товарищ капитан, а зачем мы здесь? Что мы будем делать? — То же, что и дома. Служить. Верой и правдой. И началась привычная ратная служба. — Старший лейтенант Кузнецов. — Я! — Упор лежа принять! Делай… раз! Делай… два! Веселее. Веселее. Не на пляже. Делай… три! Делай… пятьдесят три! Закончить упражнение. Дополнительных водных процедур после таких занятий не требовалось. Водные процедуры были, как говорится, на лице. И на теле. И крупными солеными каплями на земле вокруг. Жарко!