Фимка и Алёшка, конечно, ждали меня, но не так, как я думал. Потому что они вовсе и не скучали на чердаке. А я, как дурачок какой-нибудь, торопился к ним изо всех сил. В обход, чтобы не встретить сторожа, обежал территорию фабрики и когда очутился около конторы, то даже свистнуть не смог — задохнулся от бега. Да еще чемодан все руки оттянул. Я передохнул и оглядел окрестности — поблизости никого не было. Но все равно осторожность не мешала, поэтому я тихо, так, чтобы слышали только на чердаке, свистнул три раза. Ответа не было. Вместо него я услышал голос Фимки: — Держи, Алёшка! Что у тебя, сил не хватает! Тяни. Тяни, говорю. Сильнее! Молодец. Теперь можно, как на качелях… Смотри!.. — громко захохотал Фимка. — Во как здорово!.. Давай сюда! — прокричал он, и в этот момент что-то на чердаке затрещало, кто-то ойкнул и, кажется, упал. И опять я услышал хохот Фимки. «Так!.. — почему-то сразу разозлился я. — Тут бегаешь, можно сказать, жизнью своей рискуешь… А они веселятся! И никакой конспирации. Ну подожди, Шестикрылый!..» Я свистнул погромче во второй раз. Когда круглая голова Фимки показалась в проеме чердачной двери, я от злости даже не мог на него смотреть — отвернулся. — А-а! Это ты! — обрадовался он. — Ты что-то быстро… — Быстро? Может, мне совсем уйти? Вам тут и без меня хорошо… — Ты чего это, Пашк?.. — А ничего! Орете так, что за километр слышно. Я как сказал вам сидеть? Тихо. Что я, зазря уши свои подставлял?! — Пашк, ты не сердись, — оправдывался Фимка. — Мы за тебя переживали. А вот он даже сказал, что ты поступил прямо как настоящий герой. Правда? — обратился он к показавшемуся рядом с ним Алёшке. Тот сверху радостно посмотрел на меня и кивнул белобрысой головой. Что там говорить! Конечно, мне было приятно, что они меня героем назвали. Но в то же время стало как-то не по себе, неловко. — Да ладно вам… — вроде бы недовольно отмахнулся я. — Лучше давай придумаем, как мне быстрее залезть, пока никого нет. Я тут веревку притащил… — Пашка, не надо веревки, — заулыбался Фимка. — Мы тут такое нашли! И такое придумали — закачаешься! Подожди. Алешк, за мной, — скомандовал он, и они исчезли внутри чердака. Не очень-то верилось, что Фимка может придумать такое, от чего я мог «закачаться». Но на старом чердаке, тем более на таком, где, я сам видел, валялось много всякой всячины, конечно, можно запросто найти веревочную лестницу или какую-нибудь там лебедку. А что? С лебедкой хорошо: подцепил за пояс и поднимай себе спокойно. В общем, я ждал что угодно, но только не то, что увидел. Сверху внезапно вывалилось что-то ярко-розовое, длинное и упало прямо на грязную землю. От моих ног к двери чердака вытянулась широкая лента красивой ткани. С этой стороны конторы солнца не было, но даже в тени материя чуть поблескивала в тех местах, где виднелись бледно-розовые тисненые цветы. Правда, я сразу заметил, что материя бракованная. По всей длине широкой ленты до самого чердака ткань была усеяна дырками. Но это-то и было хорошо — я быстро сообразил, что передо мной висела настоящая лестница! — Ну как? — гордо спросил меня Фимка. — Шикарно!.. — Поднимайся — еще не то увидишь! — А выдержит? — засомневался я. — Ты там крепко привязал? — Будь спокоен, — самодовольно улыбнулся какой-то новый, уверенный в себе Фимка. — Лично проверял. Уцепившись за лестницу, я вначале подергал ткань, а потом покачался на ней. — Ничего, годится, — спрыгнув, сказал я и вытащил из чемодана веревку. — А ты там еще раз проверь. — Проверено-перепроверено! Там Алёшка узлы страхует — Это хорошо, когда страхуют, — приговаривал я, обвязываясь веревкой вокруг пояса. — А сторож где? — Отсюда будки не видно. Пашк, да залезай ты скорей! — почти умолял меня Фимка. А я, если честно сказать, специально медлил. Мне ужас как хотелось на чердак, чтобы поскорее все увидеть своими глазами! Но не мог же я показать Фимке, что он меня удивил своей розовой лестницей. Он после этого так раскомандуется — не остановишь. Да и потом, что тут особенного? Нашел кусок дырявой материи, вот и все. Еще неизвестно, что было бы, если б я оказался на чердаке. Может, я получше что-нибудь придумал. — Кажется, все… Теперь не слетит, — проверил я веревку и посмотрел вверх. — Полез я… Страхуйте! — Давай! — радостно махнул мне Фимка рукой, и я, подпрыгнув как можно выше, вцепился в лестницу. Она сразу же натянулась и сморщилась в длинные складки. Лезть было неудобно. Я вслепую искал ногами дырки. Иногда ткань, хотя она и была очень плотная и крепкая, не выдерживала моей тяжести и рвалась. Тогда приходилось висеть на одних руках. Но все же к середине пути я приспособился и старался распределять тяжесть своего тела равномерно между руками и ногами. Так, осторожно, я добрался почти до самого верха. Оставалось совсем чуть-чуть, полметра каких-нибудь, и я бы дотянулся рукой до крайнего бревна, но тут меня что-то тихонько дернуло за пояс. Это была веревка от чемодана. Как же я не рассчитал! Она оказалась коротка. Я попытался, потянув за собой чемодан, влезть еще немного, но тут же под ногами у меня дырки затрещали, и, испугавшись, я остановился. — Ты что? — свесился ко мне Фимка. — Чемодан не пускает. — Давай руку, — предложил он и свесился еще ниже. — Ага, чтобы мы с тобой вместе загремели отсюда. До земли расстояние было приличное, и если нечаянно сорваться и упасть, то костей не соберешь. У меня от одной этой мысли мурашки по спине побежали. — Нет, надо спускаться. — Паша, — тихо позвал Алёшка и выглянул, — я проволоку нашел… — Ты чего это?! — Я до того обалдел, что на самом деле чуть не сорвался. — Ты чего здесь! Ты же узлы страхуешь! — Я узлы вот этим закрутил. — Алёшка показал толстую алюминиевую проволоку. — Возьми, может, пригодится. — Зря ты его обидел, — прошептал Фимка. — Он же хотел как лучше… — Долго я буду так болтаться! — оборвал я Фимку. — Спускай проволоку, я ее за веревку прикручу. Хоть и трудно было одной рукой подцепить самого себя за пояс, но я сделал это. С помощью Фимки, который тянул меня так, что веревка с живота переползла под мышки, я довольно легко преодолел последние полметра. Быстро, заметая следы, мы втащили чемодан и розовую лестницу. Взглянув в последний раз на территорию старой фабрики, на видневшееся сквозь ветви лип шоссе и крыши нашего поселка, я повернулся и шагнул внутрь чердака. Но тут же остановился и остолбенел от удивления! Глава десятая. СЕМЬ РАЗ ОТМЕРЬ — ОДИН ОТРЕЖЬ Я остолбенел от удивления, потому что увидел такое, что и в кино не часто увидишь. Разноцветные куски ткани длинными дорожками лежали на черном шлаке. Синие куски висели на стропилах. Какая- то пестрая материя лежала на толстых нижних бревнах. У чердачного окна валялась еще целая груда ткани. А в центре через перекладину был перекинут длинный кусок розовой материи. Я помню, под Новый год мы оформляли актовый зал в школе. Ребята из старших классов нарисовали смешные картинки, мы повесили серпантин, снежинки — много всего. Здорово тогда украсили зал, но то, что я. сейчас увидел, было в сто раз необычнее. Хотя на чердаке стоял легкий полумрак и везде была пыль и грязь, но пробивавшиеся сквозь дырки крыши тонкие лучики солнца делали все таким торжественным и волшебным, что даже дух захватывало! — Мы тут решили прибраться немного. — Фимка по-хозяйски прошел вперед. — Вот качели хотели сделать, — показал он на перекладину. — Да не успели — ты засвистел. — Вот это да! — прошептал я. — Да ты проходи, — предложил Фимка так, как будто был у себя дома. Я двинулся вперед, но Алёшка остановил: — Паша, ты к чемодану привязан. — Во балбес! — хлопнул я себя по лбу. — Забыл, — и поглядел на Фимку. Тот стоял довольный, прямо расплылся в улыбке. — Чего лыбишься? — Да я не из-за того, что ты привязан. — И он показал вокруг. — Тебе нравится, Пашк? — Нравится не нравится… Какая-то первомайская демонстрация, а не чердак, — как бы недовольно бубнил я, освобождаясь от веревки. — Не в том дело, что нравится. Вот откуда здесь это?! — Как откуда? Бросили, и все. Фабрика-то переехала. Я подошел к перекладине и увидел, что на ней висит точно такая же ткань, как и та, по которой я влез сюда. Как и на розовой лестнице, здесь были тисненые бледные цветы с точно такими же блёстками, только этот кусок был не бракованный, а чистый и без дырок. — Смотри, Фимк, — сказал я, — прямо совсем целенький, хоть платье шей. А что? Давай подарим! Я Наташке, а ты своей матери. Во обрадуются! — Тут все целое и всего навалом? — разулыбался Фимка. — На всех хватит. — Да ну — целое! — не поверил я. — Хорошую ткань не выбросили бы. Вон лестница-то дырявая. — Чего дырявая! — почему-то обиделся Фимка. — И ничего она не дырявая была. Правда, Алешк? — Это мы с Фимой ее продырявили, — подтвердил Алёшка.