Отчего-то у Барта не создалось впечатление, что это всего лишь бред. Наоборот. У него от этого страшного шепота сержанта мурашки пошли по спине, и возникло желание бежать от больного спецназовца куда подальше. Но сперва Ван Дер Верф, заперев дверь, быстро обыскал карманы сержанта и сфотографировал его документы. Виктор де Фонсека оказался из спецназа ЮАР. Затем Барт спрятал свои документы, кольт и маленький фотоаппарат в железный ящик под кроватью и быстро вышел из домика. Офицера Томаса Хофа он нашел в конторе в одиночестве. В круге света от металлического круглого плафона, помаргивающего от слабого напряжения, Хоф перебирал какие-то бумаги из стопки папок, лежащих справа от него. Он зыркнул на Барта довольно зло и спросил раздраженно: — Что вам? — Господин лейтенант, я не могу с вашим приятелем ночь коротать. Он стонет. Мечется. Я положил ему на лоб влажную тряпку. Он затих. А я вот что подумал, — Барт достал из кармана брюк плоскую бутылку с янтарной жидкостью. — Может, скоротаем вечерок? — Ну что же, — выражение круглого лица Хофа смягчилось. — День сегодня промозглый, господин… — Просто Барт. — Томас, — лейтенант протянул крепкую ладонь. Одной бутылкой дело не обошлось. И уже к середине ночи Томас поведал, что с «этим никудышным сержантом он каши не сварит и не выполнит задание шефа». — Ты человек приятный, — Томас покачал головой. — Может, поможешь? Мне надо отобрать из черномазых человек пять для работы. И отвезти их в… — Он осекся… — Зачем вам рабочие? Чего-то строите? Так я сразу скажу, эти черномазые обезьяны ничего не умеют, их надо без конца подгонять. А вот я — инженер, работал на строительстве гидроэлектростанции. Вам не нужны сотрудники на вашу стройку? — Не… не думаю, — икнул Хоф. — Я ведь еще и диссертацию пишу. Томас, это же чрезвычайно интересно! — Барт оседлал любимого конька. — В архейское время тут существовала межгорная котловина, ее заполняли речные осадки, переносившие золото с окружающей территории и отлагали его в русловых фациях. Вот такие горизонты золотоносных конгломератов, сильно уплотнившиеся за миллионы лет и являются объектами отработки. На плато Велд разрабатываются месторождения золота и урановых руд, каменного угля, алмазов — в районе Кимберли. Мы находим и платину, железные, титановые и ванадиевые руды, хромиты и другие полезные ископаемые… — Да-да, это все интересно, только мне бы пять рабочих… Может, ты привезешь их в Роодеплат? — Он запнулся, видимо, нельзя было произносить это название. Барт не стал переспрашивать. — Я тебя встречу, и мы пропустим с тобой еще по рюмашке. Только не надо афишировать о своей поездке. Им не говори, куда везешь, скажи только, что они получат неплохой заработок и условия получше здешних. И твои услуги мы оплатим. Я бы сам все организовал, но ты же видишь, этот Фонсека с его лихорадкой поломал мне все планы. — А почему нельзя никому говорить? — наивно поинтересовался Барт. — Найдутся охотники подработать. Уж лучше я тебе деньги заплачу. Ты парень вроде стоящий. — Спасибо на добром слове, — расплылся в улыбке Ван Дер Верф. — Когда вам доставить черномазых? — Желательно, завтра-послезавтра, — хмель притупил бдительность Хофа. Уже утром он жалел о ночном разговоре с инженеришкой. Сколько раз зарекался не пить. Все этот Фонсека! Его, похоже, придется класть в госпиталь. Возись теперь с ним. «В конце концов, — утешил себя Хоф, — надо строить дополнительный корпус для лаборатории. А потом этих парней в океан, как тех, предыдущих… Одним негром больше, одним меньше. А голландец привезет людей и отправлю его восвояси. В запретную зону его все равно никто не пустит. Лишь бы не дошло до генерала…» Томас увез де Фонсеку в госпиталь, а Барт стал подбирать людей. Уже на следующий день, втиснув всех пятерых в свой джип, голландец поехал по указанному Хофом адресу. У въезда в запретную зону стоял серьезный пост. Шлагбаум охраняли не обычные полицейские, а спецназовцы. Забор с колючей проволокой по верху — все это крайне заинтриговало Ван Дер Верфа. К посту, только с внутренней стороны, подъехал Хоф на военном песочного цвета джипе. Барт сразу понял, что-то изменилось в отношении лейтенанта к нему, и голландец вообще зря рискнул приехать, тем более, не известив Центр о своей инициативе. Но не разворачиваться же и не устраивать гонки на джипах. «Эти мордовороты и стрельбу откроют, — Ван Дер Верф через солнцезащитные очки незаметно взглянул на вышку поста. — Там, похоже, пулемет». Барту уже не хотелось проникать внутрь, во всяком случае не сейчас, когда на него направлены стволы автоматов спецназовцев. Однако Хоф вдруг велел поднять шлагбаум, чтобы машину голландца пропустили внутрь. Вот тут Барт понял, что обратно его уже вряд ли выпустят. Если так легко запускают на объект, охраняемый столь строго, то это настораживает. — Выходи, — холодно велел Хоф, расстегнув кобуру, но не вытаскивая пистолет. — Руки держи так, чтобы я видел. В этот же момент несколько спецназовцев выволокли напуганных до смерти чернокожих, уложили их лицами в дорожную пыль, некоторых прижали тяжелым ботинком к земле. — В чем дело? — Барт послушно вышел, держа руки перед собой. — Томас, я всего-навсего привез рабочих, как мы и договаривались. Хотел получить деньги и уехать. В чем дело? — Не Томас, а господин лейтенант, — зло процедил Хоф. — Ты шпион! И мы сейчас живо выясним, на кого ты работаешь. На КПЮА, а может, на АНК или ты из «Умконто ве сизве»[11]? Этих — в барак, их тоже проверить, — велел он, кивнув на рабочих. — Его — в офис. Барт с сожалением посмотрел на привезенных им сюда ребят. Он понимал, что крепко подставил их. За его жизнь сейчас никто и гроша ломаного не даст, а уж за них и подавно. Голландца обыскали и впихнули в песочного цвета джип. На голову накинули мешок, чтобы не видел лишнего, а потому у Барта вспыхнула надежда, что все-таки отпустят. Значит, решение о его ликвидации еще не принято. А стало быть, надо стоять на своем. «Но что же изменилось? — думал он, стараясь дышать ровнее, чтобы не запаниковать в темноте и духоте мешка, от которого жутковато пахло чьей-то кровью. — Неужели Фонсека был не без сознания, когда проговорился в бреду или видел, как я фотографировал его документы?» С тревогой подумал об Аманде. Но тут же отогнал эту мысль, собираясь во что бы то ни стало выкарабкаться из казалось бы безвыходной ситуации. Но свербело осознание: «Влез куда не надо, и тут же провал». Его вытащили из машины, повели куда-то. Он видел под ногами только облачка пыли из-под собственных ботинок. Затем пыльная дорога сменилась на кафельный пол, он ощутил прохладу кондиционированного воздуха, услышал звуковой сигнал электронного замка и учуял странный, похоже, медицинский запах, тревожный и неприятный. Кто-то заговорил по-немецки. Поскольку Барт не ожидал услышать немецкую речь и от чрезвычайной степени волнения, он не понял ни слова, хотя знал немецкий неплохо. Хоф ответил тоже на немецком, и Ван Дер Верф понял. — Герр Герман, он наверняка шпион этих черномазых. Наверняка агент АНК. — Вы, однако, весельчак, Хоф! — сухо сказал Герман. — Голландец работает на прииске, неплохо зарабатывает, не бунтует чернокожих, даже привез нам пятерых для работы. В чем дело, Хоф? Я за бдительность, но в вашем случае gebranntes Kind scheut das Feuer[12]. — Простите, но я подумал, — Хоф понизил голос. — Фонсека был у него в комнате. Барт мог слышать тот же бред, который был и в госпитале. Вы же понимаете? — Знаете что, Хоф, — Герман наоборот повысил голос. — Фонсека уже там, где никому не повредит. Это во-первых. Вы сделали большую глупость, когда привели сюда этого человека. Он не должен меня видеть — это во-вторых. В-третьих, у меня такое чувство, что он понимает немецкий. И в-четвертых, я сейчас вместо Вутера, поэтому извольте прекратить самоуправство и соблюдайте дисциплину! — Я… я не понимаю, — промямлил лейтенант. — Выведете голландца за забор, расплатитесь с ним за услугу, ведь он привез рабочих, — в голосе Германа прозвучала непонятная Барту ирония. — Извинитесь и попросите не болтать лишнего. Впрочем, после пережитого сегодня, он не станет распространяться обо всем увиденном и услышанном… И прошу вас, Хоф, не отвлекайте меня от работы по таким пустякам! — Слушаюсь! — обиженно буркнул лейтенант и, подхватив голландца под локоть, потащил его на выход. — А что с рабочими? — Пускай работают. Вы свободны. — Что происходит, в конце концов? — решил подать голос Барт, когда снова услышал звук электронного замка и хлопнула металлическая дверь. Не заговорил раньше, чтобы этот загадочный Герман не передумал. — Вы просили меня привезти рабочих, я сделал как договаривались. — Тихо ты! — осадил его Хоф и помог сесть в машину. Через несколько минут езды, джип остановился. Скрипнули ворота. Барт ослеп от солнечного света, когда с его головы сорвали мешок. Он ожидал всего, чего угодно. Наставленных на него автоматов, готовых к стрельбе, или оказаться в камере… Но опасения, что Хоф ослушается Германа, не сбылись. Голландца отвезли за ворота запретной зоны и высадили около его собственного джипа. Денег ему Хоф так и не заплатил, да Ван Дер Верф и не настаивал, лишь бы ноги унести. Добравшись до прииска, он заперся в своем блоке и трясся около часа, захлебываясь пил виски прямо из бутылки и лихорадочно пытался собрать вещи, чтобы бежать. Так и не опьянев, но чуть придя в себя, Барт успокоился и разложил вещи по своим местам. Бежать — вызвать подозрения, начнут разыскивать. Будет только хуже. На другом прииске тоже найдут. «Столько лет выстраивать карьеру, чтобы знать, где, что, сколько добывают, куда это отправляют, чтобы в один день все разрушить», — подумал голландец, ударив кулаком по столу. На следующий день он выехал в город на внеочередной сеанс тайниковой связи. Глава четвертая Ермилов обнаружил, что не различает строчек в отчете этого Барта. Он щелкнул кнопкой настольной лампы и взглянул на часы. Уже шел восьмой час. Барт сообщал о своей неудачной попытке проникнуть в запретную зону. Его озадачило такое скопление военных, да еще спецназовцев, охраняющих зону. Но больше насторожил лояльный босс по имени Герман. Запах лекарств. Вероятная смерть Виктора де Фонсеки, на которую намекал Герман. Все вместе это выглядело странно. — Роодеплат, — произнес Олег, поморщился, потер переносицу. У него заболела голова. — Это уже что-то… Если предположить, что речь о том самом проекте «Берег», то Герман там весьма к месту. Это соответствует сообщению английского анонима. Завибрировал мобильный телефон на столе. — Олег! — в тоне Людмилы звучал металл. — Ты знаешь который час?! Помнишь, что у тебя семья есть — одна уже не очень молодая женщина и двое мальчишек? — Какая женщина? — Ермилов никак не мог вынырнуть из отчета голландца. — Ах, ты уже и не помнишь?! — Прекрати! Что ты звонишь за всякой ерундой? Я на службе! Опешив от его резкого тона, Люся спросила неуверенно: — Может, и ночевать там останешься? — Надо будет и останусь! — Ну, как знаешь, — Людмила не пережила бы, если бы последнее слово осталось не за ней, поэтому торопливо отключила сотовый. Ермилов выругался и посмотрел, что еще есть интересного в документах, относящихся к Барту Ван Дер Верфу. «Интересно, где его завербовали? Здесь что-то о строительстве гидроэлектростанции в Собрадиньо. В Бразилии работали наши советские специалисты. Там, что ли?.. Что же он предпринял дальше? Ага, вот». Олег нашел, что искал. Барт просил разрешение Центра попытаться выйти на контакт с Германом и подобраться поближе к запретной зоне. «Не робкого десятка оказался голландец», — оценил Ермилов. Из документов следовало, что Ван Дер Верфу категорически запретили разрабатывать это направление. Ермилов направился к Сорокину, который так же находился все еще на работе. — Есть подвижки? — спросил Сергей Романович. — Как сказать, — Олег присел к столу. — Нашел упоминание о Германе. По косвенным признакам тот самый. Речь идет о 1986 годе. Близко ко времени, упомянутом анонимом. Судя по отчету разведчика, который действовал в ЮАР на приисках, Герман трудился на секретном объекте Роодеплат, в закрытой зоне, охраняемой спецназом и армией. Лица Германа он не видел, никаких особых примет, кроме того, что разговаривал Герман по-немецки. Чем занимаются в закрытой зоне разведчику не известно. — Что нам это дает? Давай ближе к делу, — Сорокин взглянул на часы.