— Когда ты приедешь с опухшей разбитой рожей и с пустыми руками, жена, конечно, с пониманием отнесется к твоей «командировке в ЮАР», — насмешливо сказал Карпов и всучил пакет Олегу, когда они зашли в кабинет. Остаток вечера Ермилов провел в приятной обстановке, в семейном кругу. Пятнадцатилетняя дочка Никиты — Марина довольно быстро из-за стола ушла к себе. Из ее комнаты доносилась энергичная музыка, Никита с женой Светой сердито переглядывались. Олег подумал с замиранием, что подростковый возраст вот-вот начнется и у его мальчишек и, если их сейчас не взять в ежовые рукавицы, потом наплачешься. Однако расслабиться, Ермилов так и не смог, даже выпив по настоянию хозяина немного местного портвейна. И уснуть не получилось. Он ворочался, болела рассеченная бровь. От пластыря, который наклеила поверх раны Леночка, назойливо пахло больницей. Надежда на то, что Кедров жив, разбилась о могильный холм в саду Таназар. Олег не сомневался, там — Кедров. С такими глазами женщина не могла лгать. Так не сыграешь ни за деньги, ни за идею… * * * До аэропорта, как и предсказывал Карпов, добрались без приключений. Но, проводив Ермилова, Никита не торопился уезжать обратно в Преторию. Он уселся в кафе и принялся ждать, когда Олег пришлет ему СМС уже из самолета. Если не пришлет, Карпов поймет, что у Ермилова проблемы на таможне и начнет предпринимать меры, вызывать консула и так далее. Проблемы у Ермилова на таможне все-таки начались. По знакомой схеме, как на Кипре, Олега отозвали в сторону и повели в служебное помещение для личного досмотра. «Начинается», — обреченно подумал Ермилов. Что-то ему подсказывало, так просто, как на Кипре, он не отделается. Особенно это чувство охватило его, когда он увидел в служебном помещении не кого-нибудь, а самого Ричарда Линли. Тот сидел на одном из стульев, закинув ногу на ногу и покачивая ступней в лакированном синем ботинке. На Линли был темно-синий костюм и светлая футболка-поло. Приглаженные волосы лежали волосок к волоску. Очки в тонкой оправе с дымчатыми стеклами делали его старше и аристократичнее. Похоже, сегодня, он не играл, а выглядел естественно. Впрочем, наверное, этот человек и сам вряд ли знал свое истинное лицо, так много было у него масок. Неизменный перстень с белым камнем красовался на его ухоженной смуглой руке. «Какого лешего он тут торчит? — разозлился Олег. — Сидел бы на своем Кипре, паразит. Неужели выполз из своей кипрской норы только ради моей персоны и прав был Сорокин? Персональный счет?» Линли бесцеремонно рассматривал Олега. Не было особого смысла устраивать этот досмотр. Однако Ричард не мог упустить возможность с одной стороны — поглумиться, а с другой поближе разглядеть русского. Англичанин о многом хотел бы его расспросить, пока местные таможенники вместе с сотрудниками контрразведки ЮАР тщательно исследовали содержимое сумки Ермилова. Но молчал. Он стал бы разговаривать с этим фээсбэшником, то только, если бы держал его на военной базе на Кипре или в здании Ми6 в Лондоне в качестве пленного. Вот тогда он бы его расспросил! О том, например, зачем Ермилов под видом следователя Генпрокуратуры приезжал год назад на Кипр? Что за телодвижения совершал в Лондоне и теперь в ЮАР? И расспросы эти не носили бы мирный характер. Нет. В ход пошли бы все методы ведения допросов, вплоть до самых жестких. Пока Линли мысленно препарировал Ермилова, таможенники закончили свой сизифов труд. Изъяли зачем-то книги по ЮАР и бритвенные принадлежности. Уже потом Олег догадался, что они будут искать в книгах какую-нибудь тайнопись или что-то в этом роде и повеселился по этому поводу, подумав с радостью, как дальновидно отправил книгу Мандельштама вализой. Он испытывал благоговение, когда держал ту книгу в руках. А за эти две, по ЮАР, придется проставиться Рукавишникову. Нехотя Линли махнул рукой. — Пусть идет, — разрешил он, так ни разу и не обратившись к Олегу лично. Ермилова подмывало сказать напоследок: — А документы-то проморгали! Естественно, он сдержал свой пламенный порыв, лишь бы унести ноги. Почти бежал на посадку, которую уже объявили. Сел в самолет и набрал сообщение на мобильном для Карпова: «В самолете. Трясли на таможне. После взлета напишу еще раз». Олег опасался, что Линли спохватится, вытащит его из самолета. И только после взлета успокоился и тут же уснул мертвецким сном и спал почти до самого приземления в Шереметьево-2. * * * — Ты думаешь, я тебя по головке поглажу за все эти фортели? — сердито выговаривал ему на следующий день Сорокин, когда Ермилов явился на службу. Ночью, после прилета его пилила Люська, увидев разбитое лицо мужа. Теперь начал прорабатывать Сергей Романович. — Мы же договаривались, что ты пробудешь у Таназар определенное время. Ты превысил лимит, отсюда эта бессмысленная погоня, к счастью, бессмысленная для Линли, стрельба, штурм посольства… — Сорокин покосился на Олега с недоверием: — Кстати, как вы ухитрились проехать внутрь? В посольствах ведь довольно крепкие ворота. — Они были открыты в тот момент. Мне пятерку за учебную тревогу, а Карпову будет выговор. — Тебе тоже будет выговор — не волнуйся, — утешил Сергей Романович. — Что ты мне сопроводиловку послал с документами? С жизнью, небось, распрощался? — Он покашлял, то ли скрывая смех, то ли смущение. — Теперь нам дадут дело Кедрова. Необходимо будет отдать образец почерка из личного дела и сличить с теми отрывками из папки, где есть рукописный текст с подписью Крэйса. Большинство документов на машинке напечатано. Уже смотрели наши переводчики, там еще и на африкаанс часть текстов, а больше всего технических терминов, медицинских и научных. Придется разбираться. Но уже сейчас наши эксперты говорят, что это довольно серьезные материалы, которые необходимо передать нашим ученым для работы. Но это произойдет тогда, когда к Таназар съездит судмэдэксперт. Иди к Николайчуку и возьми дело Кедрова-Крэйса. Да, и забери книгу, ее передали тоже с дипломатической почтой. Что это за книга? — Да так. Вообще-то она моя. На таможне у меня и так отобрали две книги, которые я брал напрокат в МГИМО, к счастью, эта уцелела. Ермилов положил ее на полку рядом с висящими на гвоздике четками, купленными на Кипре. Затем Олег поторопился к архивисту и уже через час углубился в чтение. Первое, что он узнал — это оперативный псевдоним Кедрова — Эврифон. А затем изучал документы, справки, отчеты, некоторые из которых были написаны на английском или французском. Пришел эксперт, взял для экспертизы образец почерка Александра Кедрова. А Ермилов все читал, пораженный, как смог внедриться Кедров в такую засекреченную структуру, получить почти неограниченное доверие от руководителей проекта «Берег», в частности, от Вутера Бассона и увести у него из-под носа большинство результатов исследований, проводимых лабораториями, ряд открытий своих и других ученых, работавших на апартеид и сведения о том, чем занимались тайные лаборатории, разрабатывающие и производящие химическое и бактериологическое оружие, которое, кстати, применялось не только в ЮАР и Намибии, но и в Мозамбике, Анголе и Свазиленде. Через два месяца пришел ответ от судебного медика, который совершил поездку в ЮАР. Останки, найденные в саду Таназар принадлежат Александру Кедрову, если судить по характерному перелому левой руки, тщательно описанному Мироновым в своем отчете. Миронов как знал, что придется опознавать Кедрова. И по рентгеновскому снимку зубов, сделанному во время пребывания Кедрова в Москве и первого этапа его обучения. Как и просила Таназар, наш эксперт дал и заключение о причинах смерти. «Множественные огнестрельные ранения брюшной полости и грудной клетки». Он предположил, что они были несовместимы с жизнью. После получения заключения судмедэксперта и исследования всех материалов дела, Ермилов пришел к Сорокину. — Сергей Романович, я убежден, что Кедров должен быть награжден Звездой Героя России. Пусть и посмертно. — Ты так это говоришь, словно бы я буду против. Я тоже об этом думал. Только представление писать будут в СВР. Пусть мы тогда и были одно ведомство, все-таки это внешняя разведка. Меня больше беспокоит другое. Руководство считает целесообразнее перевести тебя в отдел военной контрразведки. — Что это, как снег на голову? — опешил Олег. — Ну, учитывая твой огромный опыт работы в Генпрокуратуре, поездки в горячие точки, юридические знания… — пожал плечами Сорокин. — Честно говоря, я не хотел тебя отдавать, однако настояли. Ермилов кивнул. Прикажут, значит будет военным контрразведчиком. — А если Кедрова наградят посмертно, нельзя ли будет передать награду его вдове? — Олег Константинович, ты же знаешь, они не были официально женаты. Передадут награду в наш музей. Главное, чтобы дали. Надо добиваться. А материалы по проекту «Берег» мы послали нашим ученым, ну, конечно, сам понимаешь, на оборонные предприятия и не для широкого доступа. — А я мог бы какую-нибудь информацию по этому расследованию дать журналистке, которая нам помогала на начальном этапе? Сорокин покосился на Олега с подозрением, но, подумав, кивнул. — Надо попросить ребят из ЦОС, помозговать, как лучше подать этот материал, пусть Линли погрызет локти и другие части своего аристократического организма от злости. Думаю, это информация заинтересует не только СИС, но и наших коллег из ЦРУ. * * * Через полгода Указом Президента Кедров Александр Иванович был посмертно награжден Звездой Героя России. И его разведдеятельность (та ее часть, которая не находится под грифом «Совершенно секретно») стала хрестоматийным примером при подготовке сотрудников спецслужб России. * * * Вутера Бассона в 2002 году оправдал суд. Судья, который рассматривал дело, снял часть обвинений, касавшихся убийств, совершенных в рамках проекта «Берег» за пределами ЮАР. В 2005 году Конституционный суд ЮАР постановил, что предыдущее решение апелляционного суда не верно, так как преступления против человечества являются экстерриториальными и все же подпадают под действие законов ЮАР… В 2013 году совет по здравоохранению ЮАР признал бывшего главу программы по созданию химического и биологического оружия виновным в непрофессиональном поведении… 30 января 2015 года суд Южно-Африканской Республики принял решение об условно-досрочном освобождении Юджина де Кока после двадцати лет, проведенных им в тюрьме. * * * notes Примечания 1