— Я бы не согласилась на свидание с тобой. Откровенность за откровенность. Но во взгляде вместо яростного золота мелькнуло веселье. — Это я тоже понял, когда ты меня опередила и приехала ко мне. Не представляю, что делал Дэн, но ты невзлюбила всех вервольфов разом. — И ты не придумал ничего лучшего, чем заключить эту сделку? — А ты бы приняла мою помощь просто так? — Да! — рявкнула я, но под скептическим видом Доминика призналась: — Нет. Я бы тебе заплатила. Деньгами. — И снова отказала бы мне. — Да, отказала. У меня вообще мог быть мужчина. — Тогда бы ты отправилась за помощью к нему, — припечатал он. — Я по-прежнему могу выбрать другого. От улыбки вервольфа не осталось и следа. — Не можешь. Ты уже выбрала меня. Стала моей женщиной, разделила со мной постель. Если ты выберешь еще одного мужчину, это будет означать, что ты колеблешься с выбором, и у меня появится право вызвать его на бой. Варварство какое-то! — А если он будет человеком? В голову почему-то пришел Хантер, но это не обязательно должен быть Хантер. Мне мог понравиться кто угодно. — Ему же хуже. Теперь прищуриваюсь я. — Странные у тебя понятия о свободе, Доминик. Его ноздри раздуваются, но ярость в глазах тает. — Почему же? Тебе не понравилось, что со мной хотела познакомиться та девушка, а мне не нравится, когда вокруг тебя вьются другие мужчины. Это инстинкт, Шарлин. — Но при этом у тебя все равно есть невеста. «Медведицу» я все равно прикончила, только лед остался, так что пусть волк рычит сколько влезет. — Это другое, — на удивление мягко отвечает Доминик. — Для меня нет, — отрезаю я. — Если хочешь знать, последние полгода нашего с Дэнвером брака мы жили отдельно. Я прогнала его из дома, когда мне позвонила его любовница. Прогнала в ту же ночь. Я страшная собственница, поэтому либо мой мужчина будет принадлежать только мне, либо не будет. Но тогда и меня не будет рядом с ним. Я постучала пальцем по своему бокалу, не позволяя ему ответить. — Значит, это Одри тебя выбрала? По лицу вервольфа было заметно, что он снова недоволен сменой темы, но по-прежнему сдерживает порыв взвалить меня на плечо и унести отсюда. Поэтому просто заказывает мне еще один коктейль. — Я сделал ей предложение, и она его приняла. — А могла отказаться? — Могла. Одри — любимая племянница альфы Конелла, одного из старейшин. Как бы мало ни рассказывал мне Дэн о вервольфах, про старейшин я знала. Это самые старые и благородные альфы из всех и которые обладают правом судить остальных альф, когда те нарушают закон. Поэтому Одри — завидная невеста. Недурно! — Значит, это что-то вроде политического брака? — Это и есть политический брак. Она об этом знает и хочет стать женой сильного альфы. И управлять им. Но это мелочи. Насколько я помню, Одри не клялась в любви к Доминику. Не уверена, что такие вот стервы вообще способны любить. Но он сам такую выбрал. — А чего хочешь ты? — Хочу, чтобы моя стая была самой благополучной. Чтобы мои вервольфы и волчицы ни в чем не нуждались. Чтобы никто не покушался на мою территорию. Откровенно. Очень. Я даже про коктейль забыла, подавшись вперед. — Брак с волчицей это гарантирует? — Нет, — криво усмехается Доминик. — Это все зависит лишь от меня. Но у альфы обязательно должна быть жена — такое условие ставят старейшины. Иначе мне снова придется отстаивать свое право быть вожаком. В битве. Как я делаю уже два года. О чем-то подобном он упоминал, когда рассказывал про самопровозглашенных альф. Кажется, там говорилось про официальные и неофициальные вызовы, но тогда я не заострила на этом свое внимание. — То есть ты сражаешься… — Со всеми, кто решит бросить мне вызов. Но только одну ночь в году. — И сколько их обычно? — В прошлом году было четырнадцать. — Четырнадцать на одного?! Четырнадцать хищников. Зверей. Волков. Видимо, у меня был тот еще вид, если Доминик снова развеселился. — Стать альфой — значит возложить на себя огромную ответственность, Шарлин. А я еще и самый молодой альфа за последнюю сотню лет. — С тебя другой спрос? — Вроде того. Я не заметила, как вместо коктейля втягиваю талую воду, а «Пьяная медведица» снова испарилась из моего бокала. Задумчиво облизала губы и поинтересовалась: — Наличие жены освобождает тебя от вызовов? — Не совсем. Но вызвать на бой меня смогут только раз в три года и лишь один вервольф. Кто это будет — тоже решают старейшины. До меня альфой стаи был мой дядя, он был не очень хорошим вожаком и не очень хорошим вервольфом. Его гораздо больше волновало собственное благополучие. Но он был сильным и всегда выходил победителем в битве, пока не проиграл. Привкус «Медведицы» начинает горчить на языке. — Зачем ты мне все это рассказываешь? — интересуюсь я. — Чтобы я поняла, как тебе важно жениться на волчице? Так тебе не нужно меня убеждать. Мне от тебя другое нужно. Доминик темнеет лицом, а в глазах снова зажигаются желтые искры. Только нас прерывает появление прима Корса, соседа моих родителей. — Чарли! Какими судьбами? Приходится поздороваться, представить Доминика и отказаться от приглашения пересесть за стол побольше, присоединившись к компании отмечающих пятницу. — Спасибо, но мы уже уходим, — говорит вервольф. Он вежлив и даже улыбается. Впрочем, стоит нам вынырнуть из теплого бара в холодные сумерки улицы, его улыбка тает. Как мокрый снег, который сейчас сыпется с неба и исчезает из виду, достигая мостовой. Я плотнее запахиваю пальто и жалею, что перчатки остались в моей квартире, но до автомобиля Доминика не так далеко. К тому же вервольф берет меня за руку и сжимает мою ладонь в своей. Сжимает так, что это напоминает тиски. Боится, что убегу? Мы останавливаемся возле машины, но вместо того, чтобы открыть передо мной двери, Доминик притягивает меня к себе. Сгребает в свои объятия, и меня бросает из холода в жар. Мое тело тут же откликается на тепло. — Я решил жениться на Одри до того, как ты снова появилась в моей жизни. Признание настолько неожиданное, что я даже не пытаюсь высвободиться. — И что изменилось сейчас? — спрашиваю как можно более равнодушно. — Всё. Ну нет, ничего не изменилось. И я хочу, чтобы так дальше и было. Чтобы Доминик был подальше от меня.