Поэтому я застываю перед этим проклятым порогом. Может, мое имя наложило отпечаток на мой характер, но я всегда все проблемы решала сама. Даже Дэнвера лишний раз ни о чем не просила. Я, именно я, всегда заботилась о своей семье. Я всегда принимала удар на себя. Так что изменилось сейчас, Чарли? В конце концов, унизить можно только того, кто желает быть униженным. Я медленно поворачиваюсь и складываю руки на груди. — Что именно ты хочешь? Деловой тон «включается» сам по себе, но мне проще представить, что я провожу очередную сделку. Сделку за безопасность и неприкосновенность моей семьи! — Я это уже озвучил. — Чтобы я стонала под тобой? Он на время прикрывает глаза, но когда распахивает вновь, мне сложно понять, о чем Экрот думает. — И это тоже. — От чего? От боли или от удовольствия? — Зависит от твоих предпочтений, Шарлин. Меня всю внутри передергивает. — Откуда уверенность, что я вообще буду стонать? Может, в постели я бревно. Вервольф смеется: — Предлагаешь сначала проверить? Я не против. Искры смеха растворяются во взгляде Экрота так же быстро, как появились. Теперь я явственно читаю в его глазах голод. Он похлопывает себя по колену: — Иди сюда. — Сначала гарантии! — Дай свой телефон. Для того чтобы его отдать, мне нужно подойти к Доминику, что я и делаю на негнущихся ногах. Вервольф забирает протянутый разблокированный телефон, слегка касаясь пальцами моих, и я, пожалуй, слишком поспешно отдергиваю руку, что, естественно, от него не укрывается. Но он включает видеозапись и говорит: — Я, Доминик Экрот, и я обещаю помочь Шарлин Мэдисон в деле с долгом ее покойного мужа. Теперь она под защитой, моей и моей стаи… — И моя стая тоже под твоей защитой! Доминик смотрит на меня чуть более пристально, чем прежде, но все-таки интересуется: — Твоя стая? — Мои близкие. Люди, за которых я отвечаю. Родители, моя помощница и ее дети. Я выдерживаю этот взгляд. Если Экрот откажется, меня здесь ничего не держит! — И твоя стая тоже под моей защитой. При полном и неукоснительном соблюдении договоренности между нами и выполнении всех моих условий. Клятва альфы. Я не лгала, когда сказала, что не разбираюсь в законах вервольфов. Знала только то, что рассказывал Дэнвер. Но об этом от него слышала. Для людей последняя фраза ничего не значит, но для вервольфов клятва альфы — не пустой звук. Они все договоренности скрепляют подобными клятвами, ими просто так не разбрасываются и их не нарушают. Предъяви я эту клятву в мире людей, все только плечами пожмут. Но если я предъявлю ее тем ублюдкам, которые мне угрожали… — Сроки? — Мой голос глухой, хриплый. — До разрешения ситуации в твою пользу. — Что это значит? — Что я буду защищать тебя и твою семью столько, сколько потребуется, пока вопрос с долгом не будет решен. — Я согласна. Он выключает запись и возвращает мне телефон. А мои пальцы даже почти не дрожат, хотя внутри меня всю потряхивает, когда я просматриваю видео, на котором Доминик, действительно обещает позаботиться о моей семье и Рэбел с детьми. Это даже больше, чем нужная мне неделя. О таком подарке в мире вервольфов можно только мечтать. Но мне такие подарки не нужны! Тем более от него. — Мне не нужно твое покровительство, Доминик, — провожу между нами черту, игнорируя желтые вспышки в глазах вервольфа. — Помоги узнать, кому должен Дэн и сколько. И выиграть время, если долг действительно существует. Дальше я разберусь сама. Доминик снова указывает на свои колени: — Садись. Мой пульс ускоряется, а во рту мгновенно пересыхает. Потому что одно дело — представлять, что это просто обычная сделка, совсем другое — осознавать, чем нужно расплатиться. — Сначала ты выполни свою часть сделки. — Шарлин, — мое имя вервольф произносит настолько мягко, что лучше бы рычал, — ты получила свои гарантии, теперь я хочу получить свои. Садись. Меня так бесит его самоуверенность, что я сажусь, но не к нему на колени, а рядом, на диван. Села же! Но вервольф бросает на меня еще один испытывающий взгляд и вдруг поднимается со словами: — Наша договоренность отменяется. Бесы! — Нет, Доминик, подожди! — Я подаюсь вперед и хватаю его за предплечье. — Так нам будет удобнее. Что я несу? Особенно учитывая, что мое лицо оказывается аккурат напротив ширинки на его брюках и выпирающего бугра. Настолько внушительного, что я на мгновение зависаю. — Неплохая мысль, — соглашается вервольф, и до меня доходит, что я только что сама подала ему идею. — И хорошие гарантии. Он смотрит на меня выжидающе, а у меня к горлу подкатывает тошнота, с приступом которой я успешно справляюсь. К бесам! Это всего лишь сделка. Такая же, как все. Просто у нее такое странное условие. Если буду строить из себя жертву, то сразу же проиграю! Мне просто нужно это сделать. Сделать так, чтобы этот гад остался доволен. Глубоко вдыхаю и выдыхаю, а потом кладу руки на бедра Доминика. Щелкает ремень, пуговица поддается непослушным пальцам, замочек молнии скользит вниз, а следом за ним брюки и нижнее белье. Его кожа огненная под моими пальцами, у вервольфов температура тела выше, а еще они дьявольски красивы. Плоский живот, литые мышцы бедер. Доминик не исключение из правила о звериной красоте. Я цепляюсь за эту мысль, чтобы не думать о том, что делаю, смотря на себя будто со стороны. Все это происходит будто не со мной. Пульс стучит в ушах. Дыхание сбивается. У меня давно не было секса: я забила на отношения после того, как Дэн ушел. Но это и не секс. Это сделка. И мои обязательства перед Домиником. Один оргазм для делового партнера, и я свободна! Тем более вервольфа настолько возбуждаю я или сама ситуация, что до меня доносится сдавленный выдох сквозь зубы, когда я обхватываю двумя ладонями его член. Провожу сверху вниз по бархатистой коже, растирая влагу по всему стволу. — Смотри на меня, — приказывает он, и я вскидываю голову, сталкиваясь с его глазами, радужка которых залита желтым. — Это обязательно? — холодно интересуюсь я. — Да, — выдыхает он. — Не отпускаешь контроль даже в таких ситуациях?