– Я не решила… – Значит, проявили потрясающее пренебрежение чужим временем. Я бы даже не стал вам звонить, но Вадим настаивает на том, чтобы на подписании дополнительного пакета документов присутствовали все участницы. Вадим. Я невольно улыбнулась. То есть беспокоится обо мне. Не дает выкинуть из игры раньше времени. Как мило! – Простите, – пробормотала я. – Опаздываю по семейным обстоятельствам. Пришлось срочно заехать домой, но я уже сажусь в такси и мчусь к вам. – Только побыстрее мчитесь тогда, – сказал Игорь и отключился. – То есть ты туда поедешь? – фыркнул Сигизмунд. – После всего, что произошло сегодня? – Да, – ответила я. – Потому что иначе это будет похоже на позорное отступление. Может, они этого и добивались? Чтобы я вышла из игры? Если я сейчас откажусь участвовать… То это что получится? Мы зря дрались и победили? – Это опасно, – прошипел Сигизмунд. – А что безопасно? Поехать сейчас домой, забаррикадироваться там и носа наружу не показывать до приезда Инны? Чтобы враги точно знали, где мы, и могли устроить осаду крепости, пока мы там дрожим и боимся? – Уж я-то не буду дрожать, – отрезал Сигизмунд. – И я не буду. – Я почесала Джу за ушком и крепко прижала к груди. – А ты будешь? – Миу, – что ты, нет, конечно. Я и сегодня не особо боялась… так, чуть-чуть. Сигизмунд вздохнул и закатил глаза: – Что я, в самом деле, сторож ведьме, которой если в голову втемяшилось, то ничем уже не поможешь? – Во-от, – наставительно протянула я и даже погрозила пальцем. Это было отдельное удовольствие: погрозить пальцем его котейшеству. – Давайте вызывать такси: я завезу вас с Джу домой, переодену джинсы, и на Звенигородскую. Чтобы не связываться с охраной причала лишний раз, я подхватила Джу на руки, и мы с Сигизмундом пошли к шлагбауму на въезде. Когда чайки, эльфы и прочие участники веселья остались позади, я наконец решилась спросить: – Слушай, у меня два вопроса. – М-да? – величественно отозвался Сигизмунд. – Первый: что это тебе дал принц эльфов, такое красивое? – Блестящий флакон все еще болтался у его котейшества на шее. – И второй: мне кажется или ты питаешь к Джу нежные чувства? – Кхм, – неопределенно изрек Сигизмунд и замолчал, как пленный партизан. И далее он не отвечал на вопросы, не отзывался на подколки, не реагировал, когда я тыкала его пальцем в бок, даже не мурчал, когда пыталась почесать ему спинку, просто сдержанно отпихивал меня лапами и делал отстраненно-оскорбленное выражение морды. Оно получалось так хорошо, что даже таксист, который, к счастью, оказался любителем животных и без скандала пустил меня с двумя котами в салон машины, не удержался и откомментировал: – Что это у вас котик такой несчастный? Болеет? – Сердце у него пошаливает, – ответила я обеспокоенным тоном. – Ай-ай-ай! Лишний вес? – Он самый, – вздохнула я, а Джу фыркнула и посмотрела на Сигизмунда так насмешливо, что тот просто отвернулся от нас и закрыл голову лапами. «Ой, все!» – как бы говорил весь его вид. Естественно, на пороге дома нам повстречалась Марфа Пантелеевна, которая сообщила, что животным при входе в парадную следует вытирать лапы, что таких неприлично драных джинсов свет не видывал и что она все обязательно доложит моей сестре. Потому что не первый раз замечает, что я превращаю жизнь подъезда в бедлам и проходной двор. – Спасибо, Марфа Пантелеевна, – рассеянно ответила я, запрыгивая в лифт. Не проронив ни слова, мы поднялись на этаж, зашли в квартиру, и я галопом поскакала в комнату переодеваться. А когда выбежала обратно в прихожую, наткнулась на Джу и Сигизмунда, которые сидели на коврике рядом друг с другом и как-то подозрительно одинаково на меня глядели. – Что? – Ничего, – буркнул Сигизмунд. – Удачи тебе, и возвращайся целой и невредимой. Я тебе вечером все расскажу. И покажу. И многозначительно показал на флакон с жидким светом у себя на шее, который разгорался все ярче и ярче. В дверях офиса мне попалась Ангелина. Кислая, как деревенское молоко, простоявшее три дня на солнечном подоконнике. Взгляд ее говорил: «Ничего другого я от вас, Евгения, не ожидала». Но вслух она сказала: – Надеюсь, вы принесли мой бадлон? – Нет, – я виновато развела руками. – Я решила сначала его постирать. И немножечко починить, угу. Водолазка повела себя не так предательски, как джинсы, но все равно выглядела настолько непрезентабельно, что отдавать ее в таком виде было категорически нельзя. Маленькая дырочка под мышкой, несколько зацепок на плече, грязные разводы на спине… Ни к чему Ангелине знакомиться с этой «картой странствий и приключений». – Понятно. – Ангелина поджала губы и посторонилась, пропуская меня в комнату, где сидел традиционно уставший Игорь, на креслах у стены притулились Алла с Барби, а на дальнем конце стола – Вадим с горой бумаг. – Привет! – Я улыбнулась и помахала рукой. – А где остальные? – Те, кто не были готовы вас ждать, уже получили инструктаж и уехали по домам. Но некоторые сказали, что никуда не спешат… – сказал Игорь и показал мне кончиком карандаша на стул. – Садитесь, сейчас Вадим даст вам допсоглашение, а я быстро расскажу про грядущее испытание. – Хуже, чем современным искусством? – спросила я. – Возможно, – Игорь пожал плечами. Я посмотрела на Аллу и Барби. Те делали страшные глаза и подталкивали друг друга локтями. Да уж. Видимо, и вправду хуже. Хотя, казалось бы, куда еще? – Конкурс будет состоять из двух этапов. Завтра приходите сюда же… – Игорь заглянул в планшет, провел пальцем по экрану. – Ваше время – девять ноль-ноль. Будет небольшой блиц-опрос с применением полиграфа. – Ого! А это законно? – Что именно? – Применять детектор лжи без предварительно подписанного согласия? – А вы его как раз сейчас и подпишете. Или откажетесь и завершите свое выступление в нашем шоу. – И что… – Я покосилась на подружек. – Все согласились? – Конечно, – устало улыбнулся Игорь. – Ведь в полуфинал прошли самые целеустремленные. На стол передо мной легли документы. – Ваша подпись нужна будет здесь и здесь… Вадим снова оказался рядом так внезапно, что я вздрогнула. И ведь только что был в противоположном углу комнаты! Как он ухитрился подойти так, что я не заметила? От него пахло опасностью и соленым бурным морем. Наверно, если закрыть глаза, то можно даже услышать далекие крики чаек… Тут я рассмеялась и поставила подпись. «Здесь и здесь», как и было предложено. – Что именно вас так рассмешило? – спросил Вадим. В голосе его сквозила сдержанная гордость: мол, я идеальный юрист, мои документы не только обладают точными формулировками, но и радуют. – Анекдот вспомнила, – не буду же я объяснять, что, похоже, теперь образ чаек всегда будет портить мне серьезные и романтические образы, связанные с морем, побережьем, Петербургом, птицами… – Но потом снова забыла. Просто день суматошный. Как узнала о полуфинале, прямо сама не своя. А что за вторая часть испытания? – Сущие пустяки. Через несколько дней вы встретитесь со своим страхом, и надо будет его победить. Как это бывает в фэнтези, например. – Еханый бабай! – восхитилась я. – Вы для меня прям Ктулху разбудите? Он же спит очень крепко, и до Рльеха так просто не добраться, тут, боюсь, нескольких дней не хватит… – Евгения, – Игорь задумчиво посмотрел на потолок, как будто там висел суфлер с табличкой «хватит принимать слова этой мелкой бестии на веру!» – вы когда-нибудь серьезной бываете? – Да уж что может быть серьезнее пробуждения древних богов! Я бы на вашем месте поостереглась говорить о них непочтительно. – Вот когда на моем месте будет полиграф, ему все и расскажете. Он разберется: Ктулху, не Ктулху… Заодно узнаете себя получше. – Чур меня. Жизнь и рассудок еще дороги мне, поэтому стараюсь держаться подальше, – тут я постучала себя пальцем по виску, – от этих вот болот, и от тихих омутов, и знаете что? Как-то раз со мной решил поговорить психотерапевт, а в итоге запил от безысходности и переквалифицировался в циркового дрессировщика. Выступает теперь с енотами-полоскунами. Имеет успех. Не боитесь за свой аппарат? – Расписание я вам дополнительно пришлю сообщением. – Игорь почему-то решил не развивать тему дальше и вернулся к сугубо официальному тону. – Завтра не опаздывайте, пожалуйста. Форма одежды любая. – Спасибо. – Я отодвинула документы и встала. Обернулась к Вадиму, который все еще стоял рядом. Вопросительно подняла брови, кивнув на дверь. Мол, проводишь? В ответ демон чуть заметно покачал головой. Что ж, значит, рассказ о сегодняшнем веселье и зажигательные танцы с демонами подождут до завтра. А пока надо спешить домой и попытаться как-то связаться с Зинчиком, и… – Жень! – Я так задумалась, что на автопилоте вышла в коридор и направилась к лифтам, не дожидаясь подруг. Алла догнала меня и поймала за локоть. – Ты не расскажешь, что это было? – Ой, – я виновато посмотрела на нее. Они ведь с Барби и вправду ждали меня, наверно, искали, волновались… А я не брала телефон и на сообщения не отвечала толком – совсем не до того было. – Прости. Что именно? – То, что сначала ты выскочила откуда-то из-под крыльца и убежала во дворец, потом вернулась в панике и стала нас расспрашивать, не выходил ли кто оттуда, не дождалась ответа и снова убежала внутрь. И пропала. – Короче, – я потерла виски. – Это звучит глупо. Сама знаю. Но фетишисты украли у меня футболку. А вы уже ушли. Пришлось просить одежду у Ангелины. Потом оказалось, что еще мне порезали джинсы. И они лопнули, как платье. Только на попе. – Круто, – пискнула Барби. – А что за фетишисты? – Я как раз пыталась их поймать! Выследила, выбежала за ними через запасной выход, гнала до середины парка, потом позвонила соседка и сказала, что кот сестры вылез на подоконник, окно открыто, он там гуляет туда-сюда, как по цепи кругом, и вот уже даже песнь завел, поэтому мне срочно надо домой, пока до сказки дело не дошло! И переодеться надо было. Простите. Вот так все разом. – И фетишисты, и коты, – пробормотала Алла. Взгляд ее говорил: «Я тебе не верю, но расспрашивать не буду; пока не буду». – Какой насыщенный день. – И не говори. – А там внизу классный кофейный автомат, – сказала Барби. – И мы как раз прошли в полуфинал. Совпадение? Не думаю. Пойдемте же торжественно за это пить.