– Что он себе позволял? – У тебя что, чувство самосохранения совсем отрубилось? – Сигизмунд, заткнись, – шепотом пробормотала я тихо-тихо, чтобы адресат не услышал, и спряталась от него под одеяло, прижав к себе Джу. Вот уж кто встретил меня достойным образом. Мирно спал, уютно нагрел кровать и вовсю распространял вокруг положительные флюиды. Кажется, будильник прозвонил всего через секунду после того, как я закрыла глаза. Я застонала, попыталась, не просыпаясь, переставить время на плюс пять, плюс десять или хотя бы плюс пятнадцать минут, но пальцы не слушались и все время тыкали куда-то мимо, а зрение все никак не настраивалось, как в плохой компьютерной игрушке. А когда почти справилась, телефон позвонил, я от неожиданности уронила его на спину Джу, и случилась куча-мала. Я, телефон, подушки, Джу, одеяло и мягкий голос Игоря из трубки: – Евгения, прошу прощения за ранний звонок, но вы не ответили на СМС. Охх. Какое СМС? – Я не ответила? Я, кажется, ответила… Ой! Простите! Я набрала и не отправила! Сейчас вы все получите! К концу этой уверенной и бодрой речи я наконец нашла злополучное СМС и облегченно выдохнула. Ничего страшного вроде: «Вы нарушили условия контракта, и теперь отстраняетесь от участия в шоу». Нет, всего-навсего указание на новую локацию и просьба добираться самостоятельно… Чтооо? – И еще я хотел напомнить, что конкурс начинается уже через час. Вы успе… – Уже еду! – крикнула я, свалилась на пол и полезла под кровать. По-моему, именно туда я накануне зашвырнула пояс для платья. Джу навострила уши и твердо сказала «мяу», которое сегодня означало: «Я иду с тобой, и пусть кто-то попробует меня остановить». – Ты снова будешь меховым манто? – Кто еще будет меховым манто? – тут же нарисовался в дверях Сигизмунд. Ах ты ж черт пушистый! Ты вообще спишь? Или положил сон на алтарь сверхважного дела «доведи Женечку до цугундера»? – Ааа! – возопила я из-под кровати. – Сигизмунд, родненький, пожалуйста! У меня раскалывается с недосыпа голова, еще пояс куда-то потерялся, а уж как я опаздываю… – И это все, вместе взятое, дает тебе право творить невообразимые вещи? – Какие такие вещи? – Собираться снова взять с собой Джу, например! – Слушай, – я выползла из-под кровати, отряхнула пальцы от натуральных хлопьев пыли и пожала плечами, – у тебя что, нереализованный материнский инстинкт? Ты решил, что Джу – это твой маленький неразумный котенок, которого надо оберегать от всего света? – Мяу, – презрительно добавила Джу. Нет, не котенок. Взрослая самодостаточная кошка, не подступишься. Хотя… Кажется, взрослая самодостаточная кошка прочитала мои последние мысли, потому что спрыгнула на пол, подскочила ко мне и боднула лбом в колено. А потом отодвинулась, прижала уши к голове и посмотрела так грозно, что мне тут же стало ясно: пора закрыть рот на замок, а мысли на засов. Потому что когда твой фамильяр обижается и становится похож на птицу-дутыша, жизнь не то чтобы расцветает новыми красками, а, наоборот, становится блеклой и местами безвкусной, как жеваная бумага. – Великолепное котейшество, – вежливо сказала я Сигизмунду. – У нас с Джу перевес в два голоса, так что ты проиграл это противостояние. – По-моему, Евгения, ты плохо влияешь на свою кошку! – Ой-ой-ой! – Я показательно закатила глаза и продолжила тоном заправского скучного психотерапевта: – Ты еще не понял? Никто ни на кого не влияет. Это добровольный союз свободных личностей без манипуляций и жертв с любой из сторон. Тут я, конечно, немного покривила душой, но Сигизмунду об этом знать не обязательно. – Короче, мы пошли, – я наконец увидела пояс от платья. Он почему-то болтался на двери. Само платье при этом мирно лежало на подоконнике. Почти не мятое. Ну разве что капельку. И куда его запихивать, а? – Точнее, не пошли, а поехали. Очень быстро. Джу, ищи сумку. Сигизмунд, расскажи, как доехать до Елагина острова. – До самого что ни на есть острова – разве что на такси, – ответил Сигизмунд неприятным голосом. Как будто предвидел все еще до того, как я схватила смартфон, посмотрела на карту и разочарованно поняла, что такси мне не светит. Петроградка сейчас представляла из себя сплошную пробку, судя по красному цвету, заливавшему улицу за улицей. Надо думать, что в той же пробке стояли все трамваи, автобусы и иже с ними. А на метро получался слишком большой крюк… Уфф. Ну что, можно притвориться, что пробежка – это именно то, о чем я мечтала после полутора часов сна. – Джу, не ищи сумку, ищи рюкзак! – Мя? – Вводные изменились. Мы побежим. Тут уже пришла очередь Сигизмунда закатывать глаза. – Евгения, а тебе никогда не говорили, что взрослым девушкам бегать неприлично? – Неприлично? – расхохоталась я. – А что еще неприлично делать взрослым девушкам? Ходить по бордюрам? – Поребрикам! – отрезал Сигизмунд. – …Рисовать мелками на асфальте? Варить дома сгущенку, а потом отмывать всю кухню после того, как банка взорвалась? Передразнивать прохожих на улице? Устраивать дурацкие флешмобы? Есть в пицце только серединку, а корочки выбрасывать? Ты мне четко расскажи, где проходит эта самая грань приличий? В пяти шагах на север от старой березы? – Положим, что именно там. – Надеюсь, что я и в девяносто лет ее не найду и буду продолжать ходить по бордюрам… – Поребрикам!!! – …И пикироваться с Сигизмундом к нашему обоюдному удовольствию. – Да ты оптимистка. – Какая есть. Выросла, но не повзрослела. Хотя… – Я посмотрела в зеркало и за рекордные двадцать секунд превратила прическу «взрыв на макаронной фабрике» в элегантный пучок «хипстерский небрежный шарм». – Если подойти с линейкой, то поймешь, что вырасти тоже толком не получилось. Вот в чем твоя ошибка, Сигизмунд. – В чем? – В том, что у тебя нет линейки. В этот момент в комнату вбежала Джу с победным видом, таща в зубах нечто, похожее на рюкзак. Я скептически изучала это нечто секунды две, но все же решила, что сойдет. Это был компрессионный чехол для утяжки спальников. Вот тут мы и проверим, мнутся ли гардины. А если мнутся, то придется проверять мой навык красноречия. – Эти ужасные складки на платье из гардин, – пропыхтела я, запихивая самый упорный и свободолюбивый кусок юбки в чехол, – не случайны. Они характеризуют бедность южан после Гражданской войны в США… – А в нормальном чехле довезти не судьба? – ядовито поинтересовался Сигизмунд. – Тут ведь как, – ответила я, стремительно зашнуровывая кроссовки. – На одной чаше весов – мятое платье. На другой – угроза вылететь из шоу из-за опоздания. На какую чашу ляжешь сам, на какую хвост свой положишь? Бежала я не то чтобы быстро, но очень целеустремленно, обгоняя одну за другой машины в пробках и на светофорах, женщин с колясками, старичков с палочками, а также всех встречных пешеходов. Джу сидела сзади за плечами, придерживала когтями горловину мешка, шнурок на которой так и норовил развязаться, и придавала мне сил доверчивым сопением. – Прогуляйся по Петроградке… – выдыхала я, притормаживая на светофорах. – Помнишь, Инна говорила мне прогуляться по Петроградке? Чую, сегодня на всю жизнь… уффф… нагуляемся! И ох, как мы нагулялись! Несмотря на довольно ранний час, на улице было уже много людей, и мне казалось, что они специально все медленно и размеренно расхаживают туда-сюда, безмятежно рассматривая архитектуру и заглядывая в витрины магазинов, всем своим видом показывая, что утро прекрасно и удивительно, и надо пить его не спеша, как изысканное вино. А вовсе не хватать воздух ртом, задыхаясь, как марафонец на сорок втором километре. – Потому что… – пропыхтела я, – потому что нам надо пробежать в десять раз меньше! Всего-то! И мы пробежали. Почти. Мимо сада Андрея Петрова и музея Кирова, мимо дома Розенштейна с крутейшими башнями и дворца культуры Ленсовета, мимо кафе и магазинов, мимо шиномонтажа, универа и диспансера, по Каменноостровскому мосту, потом забрали чуть вправо – я хотела показать Джу улицу Лунных кошек, а крюк получался совсем небольшой, – и к парку Тихого отдыха… Но тут я остановилась, тяжело дыша, с осознанием, что если хотя бы кусочек этого самого отдыха не достанется мне, то наступит полное и безоговорочное фиаско. – Мяу? – обеспокоенно спросила Джу. – Все в порядке… Мы успеваем… Наверно… Тут я достала смартфон и поняла, что и вправду успеваем! Нам оставалось меньше двух километров до Елагиноостровского дворца и целых двадцать минут. Вместо того чтобы ждать такси, стоять в пробках и волноваться, мы, получается, даже выгадали время… Газоны, покрытые нежно-зеленой ровной травкой, и лавочки с коваными спинками так и манили присесть. Хотя бы на секундочку. Нет, лучше на пять минут. А потом очень-очень быстро добежать… Так, Женя. Возьми себя в руки. Отдышалась на «раз-два-три», поправила лямки на плечах, потрепала Джу по загривку – и вперед! Кстати, это оказалось правильным решением. Хорошо, что я не соблазнилась перспективами тихого отдыха и побежала дальше, потому что иначе все кончилось бы довольно бесславно. Да что там, я даже ни на секунду не притормозила, чтобы поглядеть на любимый особняк Фолленвейдера. После просмотра «Звездных войн» это название приобрело особые оттенки значения, и я полюбила прикидывать, как его архитектура впишется в пейзажи какого-нибудь Татуина. Однако все особняки мира вылетели у меня из головы, когда я добралась до Елагина моста и обнаружила, что он… перекрыт. Закрыт. Перегорожен. На ремонт. Понятно, что это меня бы не остановило… Но там еще и ошивалась пара охранников. Видимо, не одной мне сразу же при виде препятствия захотелось лезть через ограждение. Ладно. Сейчас будем отводить взгляды… – Мяу! – Джу высунулась из-за моего плеча и показала лапой вперед. Я прищурилась. Вот ведь черт! Мост не просто закрыли. Его уже местами… разобрали. Нет, наверно, там можно было пройти, балансируя, по перилам… точнее, по тому, что осталось от широких прежде перил… По металлической арматуре. А если порыв ветра? А если я потеряю равновесие? – Миу… – с вящим ужасом сказала Джу и спрятала мордочку в волосах у меня на затылке.