Я ведь могла остановить время. Могла ускориться. Могла отвести всем глаза. Могла призвать на помощь Зинчика. Чаек. Да Вадима, в конце концов! Вместо этого я внезапно вспомнила, что на мне трусы в зеленую полосочку и с портретом улыбающейся клубнички. Еще пара секунд, и Иннокентий снимет свой лучший сюжет пикантного толка. Это почему-то привело меня в такой ужас, что вместо того, чтобы разумно действовать, я громко пискнула и ухватилась за куски ткани на бедрах, пытаясь остановить их стремительное прощание друг с другом. И запустила цепную реакцию повышенной степени нелепости. У товарища миллионера отпала челюсть и выпал из рук микрофон, шлепнулся на подиум, подскочил и прямиком отправился на поднос к проходившему мимо официанту, который разносил напитки. Пирамидка из бокалов шампанского разлетелась в разные стороны, один из них метко попал в живот Ангелине, а второй несколько жестко остановил порыв Игоря, который бросился ей на помощь. Неприятно бокалом в нос, да. Как раз пролетая мимо и засмотревшись на происходящее, Карлос и Клара эпично врезались друг в друга, вмазались в окно и поползли вниз по стеклу офигевшим комком из перьев, клювов и нелепых длинных чаячьих ног. Зинчик отпустила створку двери, которая была на тугой пружине, поэтому тут же воспользовалась моментом и стукнула Зинчика по лбу. Барби кинулась мне на помощь, и у нее сломался каблук. Бросившийся спасать ее оператор в своем подвиге преуспел, но уронил на пол камеру. – Убью! – раненым быком взревел Иннокентий, и от его крика задрожали стекла, а также подозрительно заскрипели люстры под потолком. Даже Алла не выдержала, дрогнула и уронила канапе себе в декольте. А Вадим уставился на меня с таким восторгом, что я тут же грешным делом подумала, что вовсе не платье тут виновато… Но нет-нет, как можно, он бы не стал раздевать меня прилюдно! Короче, наступила дикая неразбериха. И лишь одно существо в поглотившем нас хаосе сохранило ледяную выдержку и несгибаемую волю. Не мешкая ни секунды, Джу подпрыгнула, раскинув лапы, и успела вцепиться когтями в края ткани на уровне моей груди. Очень кстати. Потому что лифчика на мне не было. Там мы с ней и застыли, боясь пошевельнуться. Я – не давая разойтись юбке в районе бедер. Джу – исполняя роль того самого пресловутого мехового вроде-как-манто и целомудренно закрывая лапами мою грудь. Внезапно в зале дворца стало очень, очень тихо. Только с легким звоном покачивались на полу осколки разбившихся бокалов. И в наступившей тишине особенно весомо прозвучали слова Ангелины: – Вот и починка понадобилась… А инструмент тут как тут. Быстрее всех сориентировалась Алла. Вытряхнув бутербродик из декольте, она быстро подошла ко мне, одной рукой вцепилась в край ткани рядом с моими пальцами, уже побелевшими от напряжения, другую подсунула Джу под мохнатую попу. – Устраивайся поудобнее, – пробормотала она. – Небось тяжело на лапах раскинутых висеть, да? Джу повернула к ней мордочку и состроила сложное выражение: смесь мудрой кошачьей улыбки с подозрительным прищуром. Мол, все я о тебе знаю и во всем подозреваю, но на руку твою с удовольствием обопрусь, спасибо! – Спасибо, – выдохнула я. – Скажи, идеальный финальный аккорд? – Супер, – согласилась Алла. – Сценаристы шоу локти грызут от зависти. – Ты… ты цела? – спросила Барби, остановившись в паре метров от нас. – Почти, – неопределенно ответила я. Не говорить же Барби, что Джу с таким энтузиазмом вонзила когти в убегающее платье, что пригвоздила его к моему телу. Я даже чувствовала, как из глубоких царапин сочится кровь и щекочет кожу. Хорошо, что это незаметно… Пока. Но если озвучить сей досадный факт сейчас, то фобия Барби вырастет до таких размеров, что нас просто всех вышвырнет из окон дворца на клумбы. Естественно, рядом тут же нарисовался Иннокентий. – Евгения, – по-хозяйски властным голосом заявил он. – А теперь еще раз на бис. Кошечка сумеет прыгнуть так же эффектно? – Знаете что, Иннокентий, – ответила я. – Кошечка не сможет. – Тогда мы сделаем монтаж. – Да? – ядовито спросила я. – А как вам такой монтаж: кошечка целит когтями вам в лицо, а я тем временем строчу в Инстаграм обвинения в абьюзе на съемочной площадке? Прикиньте, какой заголовок! Главный оператор – извращенец, разорвал платье участницы, чтоб заполучить кадр получше! – По условиям контракта вам запрещено писать в соцсети! – По условиям контракта я не обязана многократно обнажаться на публику! – Да что за… Тут сзади к Иннокентию подбежал Игорь и схватил его за локоть. – Спокойно. Давайте все успокоимся. Никто ничего не снимает. Никто никуда не пишет. Ограничимся реакцией Александра на происходящее. – Ее кто-то успел заснять?! – удивилась Алла. – Еще заснимем. Съемочная группа все равно тут до вечера… – махнул рукой Игорь и увел от нас очень недовольного Иннокентия. Я оглянулась на вход в зал, где продолжала маячить Зинчик, теперь украшенная фиолетовой шишкой над правой бровью. – Ну что, бегом в раздевалку? – Бегом, – кивнула Алла. – Вот подождем, пока все из зала выйдут, досчитаем до ста, съедим по паре виноградинок и неторопливо туда направимся. То есть бегом, конечно. – Почему? – Потому что первыми туда пойдут вылетевшие участницы. Им надо переодеться, потом получить план сегодняшнего вечера от Игоря и подарки, они будут толпиться, выпутываться из сетей, ругать злую судьбу, что не позволила Александру оценить их по достоинству… и перемывать нам косточки. Тебе оно надо? Я подумала, что с удовольствием послушала бы, что обо мне говорят – люблю коллекционировать сплетни! – но ведь Джу не обрадуется… – Хорошо, – согласилась я. – Подождем. За те пятнадцать минут, пока мы ждали исхода людей из зала, я все-таки сумела добыть из другого шва целый шнурок и кое-как привести платье в приличный вид. Декольте, конечно, оставалось неприлично глубоким, но Джу хотя бы смогла вернуться на пол и перевести дух. Съев гроздь медово-сладкого винограда и огромное яблоко, я решила, что жизнь таки удалась. Потом нас нашел Игорь и сообщил, что микроавтобус ждет через сорок минут, а еще нужно успеть переодеться, дойти до второго моста, движение по которому открыто, и добраться до улицы… – Поняли-поняли! – сказала Барби. – Спешим изо всех сил. В раздевалке и вправду царила блаженная пустота. Похоже, мы были последними, кто сюда явился. Алла и Барби быстро переоделись, а я не сумела отказать себе в удовольствии и сделать пару селфи в гигантском зеркале… Нет, конкурс костюма явно удался мне лучше, чем все остальные! Такой эффект! – Мы тебя снаружи подождем, ок? – спросила Барби и, не дожидаясь ответа, улепетнула за дверь прочь от очень опасной кошки. Алла пошла следом. – Ага… – рассеянно ответила я, думая, что это очень кстати. Мне еще надо было поймать Зинчика и перекинуться хотя бы парой слов. Стянув наконец платье, я потянулась к компрессионному мешку, в который до этого сложила одежду, достала оттуда джинсы, натянула их… Ой. А где футболка? В мешке ее не было. И на крючках вдоль стены – тоже. И перед зеркалом. И за зеркалом. Я облазила всю раздевалку, но футболка будто испарилась. Это что же. Опять платье надевать проклятое? А-а-а! И как назло, рядом ни подруг, ни чаек, когда они так нужны! Я приоткрыла дверь в коридор и осторожно выглянула наружу. – Мяу? – тихо спросила Джу снизу. – Надо добыть одежду… – почему-то шепотом ответила я. – Тайная операция «Раздень Женю» переходит во вторую фазу: «Одень Женю». Издали раздалось эхо шагов. Кто-то шел по коридору, очень быстро и злобно вколачивая каблучки в паркет. Цок-цок-цок. Ангелина! Вот это свезло так свезло. Идеальный помощник в деликатной ситуации. Но я все же на всякий случай спросила, когда Ангелина поравнялась с дверью: – Прошу прощения, а у вас запасной футболки не найдется? – Чего? – Или там рубашки. Топа. Блузки. Пуловера. – Что-то случилось? – нахмурилась Ангелина. Шагнула ко мне поближе. – Евгения, у вас кровь! Одевайтесь и идемте со мной в комнату команды. Я дам пластырь, а потом, как доедем до офиса, обработаю раны. – Тут такое дело… Мне одеться как раз не во что. – Как не во что? Я развела руками: – Футболку фетишист какой-то утащил. Должно быть, Иннокентий. Мстит за упущенные возможности. Ангелина поморщилась, как будто у нее страшно болели зубы, а я предлагала ей срочно откусить от кисло-сладкой конфеты-тянучки. – Нашли время паясничать. Идемте. Не волнуйтесь. Сейчас тут почти никого нет.