– Ночью бы нежелательно, – улыбкой на улыбку ответила Незвецкая. – Да, вы правы. В следующий раз я буду звонить вам и приглашать к себе. – Договорились. Глава 14 Вернувшись домой, Мирослава застала Дона и Мориса сидящими на крыльце. Она догадалась, что эти двое уже долгое время не сводили глаз с ворот. Миндаугасу, понятно, хотелось узнать, что же нового узнала Мирослава. А Дон ждал за компанию, чутьём настроившись на волну Мориса. – У нас сегодня жареная форель, картофель тушёный на молоке и пирожки с клубникой, – оповестил Морис. – Здорово, – сказала Мирослава, – я как раз голодна, как тигр. – А я думал, что вас накормили в таком-то шикарном доме. – Ну с чего ты взял, что дом шикарный? – закатила она глаза. Он проигнорировал её вопрос. – Ну, ладно, – сдалась она, – домишко действительно впечатляет размерами и дороговизной. Миндаугас продолжал молчать. И она выдвинула последний довод: – Ты же знаешь, что я не ем в доме клиентов, пока не буду знать, что они чисты, как стёклышко. – А что, есть какие-то подозрения? – заговорил Морис. – Да какие там могут быть подозрения, – отмахнулась Мирослава. – Но я же чувствую, что вам там что-то не понравилось. – Угадал! Мне не понравился деверь Ариадны Незвецкой Андрей Маратович. – И чем же он вам не угодил? – улыбнулся Морис. – Сразу видно, что бабник. – Может быть, он донжуан? – То же самое содержание, только под другой этикеткой, – усмехнулась она. – Некоторым женщинам нравятся такие парни. – Но я-то не некоторые. – Она одарила его сердитым взглядом. – Это точно, – согласился он. Они едва успели поужинать и вымыть посуду, как раздался звонок. – Возьму? – спросил Морис. Она кивнула. – Только клиентов мы пока не берём. – Само собой. Он вытер руки и взял трубку. – Детективное агентство «Мирослава» слушает. – Я могу поговорить с Мирославой Волгиной? – А кто её спрашивает? – Кристина Крайнова. – Да, конечно, – ответил Морис женщине и, прикрыв рукой трубку, позвал Мирославу: – Это вас Кристина Крайнова. – О! – вырвалось у Волгиной. – Здравствуйте, это я, Кристина. – Добрый вечер. – Вы сказали мне, чтобы я позвонила вам, если вдруг что-то вспомню. – Вы вспомнили? – Да, одну вещь, но не знаю, имеет ли это отношение к убийству Бориса. – Вы скажите, а я сама решу. – В последнюю нашу встречу он что-то говорил о дочери, но я была рассеянна, слушала невнимательно и не могу повторить то, что он сказал. – Он говорил о вашей общей дочери? – Да нет же! Об Ариадне! – И что он сказал? – Понимаете, Борис был как бы погружён в свои мысли и говорил не очень понятно. – И всё же. – Он говорил, что у его дочери проблемы, о которых она ещё не догадывается, и он не знает, как ему быть. – Очень интересно, – сказала Мирослава, – это всё? – Мне кажется, что да. – Спасибо. Если вспомните что-то ещё, то позвоните. – Да, хорошо. Спасибо вам. – За что? – За то, что выслушали. Мне же о Борисе словом не с кем перемолвиться. Мать меня до сих пор ругает за Регину. – Сочувствую. Мирославе показалось, что Кристина всхлипнула. – Иной раз она так расходится, что ребёнок всё слышит. А ведь Регинка уже большая. – В таком случае, может, вам пореже видеться с мамой? – Я и так не велела ей к нам приходить. Сама хожу к родителям, но чаще всего из-за бабушки. Она любит меня и жалеет. И я очень привязана к ней, – быстро проговорила женщина, боясь, что собеседнице на том конце провода надоест её слушать и она оборвёт разговор. – Я понимаю ваши чувства, – ответила Мирослава. – Извините меня. Я уже, наверное, надоела вам. – Кристина, вы правильно сделали, что позвонили, и мы с вами обязательно встретимся и поговорим. – Спасибо вам, – снова произнесла женщина, – до свиданья. – До свиданья. – Что у неё случилось? – спросил Морис, когда Мирослава положила трубку на рычаг. – Я так поняла, что после нашего общения с ней потрясённая смертью Гусарова Кристина стала перебирать в уме всё связанное с ним. И ей вспомнился последний разговор с Гусаровым, в котором он намекнул на то, что его дочери Ариадне грозят неприятности, о которых она ещё не догадывается.