– В бизнесе? – предположил Морис. – Вряд ли. Я сомневаюсь, что Гусаров хоть немного разбирался в делах дочери. – Тогда что же? – Я тоже озадачена, – задумчиво проговорила Мирослава, взяла с дивана Дона и прижалась щекой к его мягкому тёплому боку. Поза, в которой держала его хозяйка, была не слишком удобна для кота, но он терпел и не вырывался. Мирослава быстро догадалась об этом и прижала его к груди. Устроившись на её руках поудобнее, кот благодарно замурлыкал. – И всё-таки мне ничего не приходит в голову, кроме конкурентов, плетущих сети за спиной Ариадны, – настаивал Морис. Мирослава улыбнулась. – Придумать что-то другое трудно, – сказал Миндаугас, – вы можете представить себе проблемы, которые имеются у человека, но он о них не догадывается? – Если поднапрячь воображение, то можно придумать некоторые… – А если всё-таки вернуться к бизнесу Незвецкой. – Дался тебе её бизнес! – И всё-таки. Хотелось бы узнать, как он у неё появился. Явно не от отца. А про мать она говорила, что она педиатр… – Давно не работающая по специальности. А с бизнесом клиентки лично мне всё ясно. Организовать его ей в какой-то мере помог отчим. – Вы в это верите? – Верю. Отчим растил девочку, и своих родных детей у него нет. Так что Ариадна для него свет в окошке. – Так, может, это он убил Гусарова? – сделал смелое предположение Морис. – В честь какого праздника? – удивилась Мирослава. – Чтобы, как вы выразились, не делить с ним свой «свет в окошке». – Волгина рассмеялась. – Делил-делил столько лет и вдруг бабах! И всё решил одним махом?! – Мало ли… Может, у него накопилось. – Сомневаюсь. Отчим Ариадны Борисовны Георгий Степанович Тактолызин не какой-то там скучающий на скамеечке пенсионер, а человек занятой. У него кроме дочери и её семьи есть любимая жена и собственный бизнес. – Да, пожалуй, я погорячился, – согласился Морис. – Я тоже так думаю, – улыбнулась Мирослава. – А кстати, почему Ариадна не взяла фамилию отчима? Ведь он растил её. – Тем не менее её собственный отец не отказывался от дочери и принимал в её жизни активное участие. И уж никогда бы Борис Аввакумович, насколько я понимаю его характер, не дал бы согласия на усыновление ребёнка Тактолызиным, будь тот хоть семи пядей во лбу. – Я бы тоже не дал, – согласился Морис. Мирослава фыркнула, а Миндаугас продолжил: – Кроме отчима и матери у Ариадны есть тётушка Тамара Ивановна Семыкина. – Тётушка она отцу Ариадны. – Всё равно, – не отступал Миндаугас, – и племянники. – Сомневаюсь, что от них могли грозить Ариадне какие-либо неприятности. – Может, кто-то из них игрок, наркоман или просто набрал кредитов в банке. – Все эти родственники, скорее всего, относились в первую очередь к самому Гусарову. Но он говорил именно о дочери. – Может быть, потому, что сам он помочь бедолагам никак не мог, и за деньгами пришлось бы обращаться именно к Ариадне. – Деньги не могли быть для Ариадны проблемой… – Ну почему же, – не согласился Морис, – отдавать крупную сумму денег, зная, что назад они никогда не вернутся, для многих большая проблема. – Что-то ты у меня стал слишком меркантильным, – решила уколоть его Мирослава. – Я говорю не о себе. – Я понимаю, – продолжала улыбаться она. – Но не будете же вы спорить с тем, что для собственного спокойствия нам не помешает проверить родню Ариадны. – Не буду, – согласилась Мирослава. – Вот ты этим завтра и займись. – Договорились. – Обвинение в убийстве пока не предъявлено никому. – Никому. – У вашего, как выразился Шура, друга ситного Абашкина, – невольно улыбнулся Морис. Мирослава при этом погрозила ему кулаком. Но Миндаугас не дал себя сбить. – Нет даже подозреваемого. – Может, и нет, – равнодушно отозвалась Мирослава. – Но если он узнает о Кристине Крайновой и её дочери Регине, то подозреваемая у него тотчас появится. И вы догадываетесь кто. – Не смотри на меня так, я не собираюсь сливать Абашкину информацию о Крайновой. – Но если Катя догадывалась о Кристине, то она и впрямь могла подстеречь мужа и ударить его, а потом лечь спать. – Если у неё стальные нервы, то, пожалуй, могла бы. Но таксист сказал, что, пока он вёз клиента, Гусарову кто-то позвонил. – Этим кем-то и могла быть Екатерина Гусарова. – Таксист думает, что звонил Гусарову мужчина. – Он может ошибаться. – Может. Но всё-таки с женой мужчина разговаривает иначе, чем с каким-то мужчиной. – Гусаров мог рассердиться на жену за то, что она позвонила ему, а не легла спать, как он ей велел. – Мог. В таком случае он должен был накричать на неё или, как воспитанный человек, сделать простой выговор. – Возможно, но не факт. – Знаешь, Морис, хватит нам с тобой гадать на кофейной гуще. И не забывай, что следователь просто не мог не проверить телефон Кати. Если бы она звонила мужу, то это уже было бы известно. – Она могла позвонить с левого номера. Мирослава фыркнула, а потом сказала: – Нам с тобой нужно собрать ещё какую-то информацию. И, кстати, ты забыл об Андрее. – Об Андрее? – Ну да, об Андрее Незвецком. Он тоже родственник Ариадны по мужу. Деверь называется. И вполне возможно, что проблемы у неё могут возникнуть из-за него. – С чего бы? – Он живёт с ними. Помогает в организации выставок, продаж и прочего её мужу Илье Незвецкому. Надо думать, что он посвящён во все дела супружеской пары. – И что? – А то! Он уже взрослый мальчик. И ему вполне могло надоесть находиться в тени брата и в зависимости от денег Ариадны. – У него нет своих денег? – Этого наверняка я не знаю. Предполагаю, что он неплохо зарабатывает, являясь как бы представителем брата. Но это явно не те огромные деньги, которыми ворочает Ариадна Борисовна. – Ну, допустим, – неохотно согласился Морис, – но я всё равно не понимаю, с какого бока здесь Гусаров. Его-то за что убивать?