– Оно, конечно, так, по-разному, но тенденция наблюдается. Словечко «тенденция» прозвучало так необычно в устах пожилой женщины, что Мирослава снова не смогла сдержать улыбки и утвердилась во мнении, что внуки основательно приложили руку к воспитанию бабушки. И в это время раздалась длинная нетерпеливая трель звонка. Короткий перерыв, и снова кто-то изо всей силы нажал на звонок. – А вот и мои пострелята с улицы примчались, пойду открою, а то оглохнем от звона. – Тамара Ивановна, мне пора. Пойдёмте, внуков встретите, меня проводите. – Ну что ж, если вы обо всём спросили… – и она заторопилась к двери, в которую уже начали стучать. Вскоре послышались негодующие голоса: – Ба, ты чё нас домой не пускаешь? И тут они увидели Мирославу. – Так ты не одна? – спросила девочка лет двенадцати. – А мы и не знали, – попробовал проговорить басом мальчик лет четырнадцати, но голос его сорвался на фальцет. – Это по делу ко мне приходили, – строго проговорила Семыкина, – идите руки мыть, и есть будем. Дети рассмеялись и затопали по коридору. Глава 9 – А мы уже вас заждались, – проговорил Морис, когда Мирослава приехала домой. Дон сразу же забрался к ней на руки и стал тереться головой о её щёку. – Да, задержалась я сегодня, – согласилась она, – зато много чего успела. – Что ж, за ужином, надеюсь, расскажете. – Угу. А ты прошерстил Интернет? – А как же! – Нашёл что-то интересное? – Увы, никакого криминала. Но после ужина я хотел бы показать вам картины Ильи Незвецкого. Хотя, конечно, лучше было бы посмотреть на них вживую. – Они есть у нас в музее? – Одна есть в художественном – «Рассвет на Волге». Но в основном живопись Незвецкого можно увидеть на различных выставках. Есть его картины и в галерее «Вишнёвая роща». – О! Так ею же владеет отец Димы Славина! – Может быть, Дмитрий и знаком с Ильёй. – Если не Дима, то его отец точно знаком. За ужином Мирослава рассказала Миндаугасу о своих дневных изысканиях. – Как видишь, пока ничего существенного. Одни намётки и догадки. – Это тоже неплохо, – заметил Морис. После ужина они оба уткнулись в монитор компьютера, рассматривая картины Незвецкого. – Ты знаешь, – сказала Мирослава, – я, конечно, дилетант в живописи, но на меня почти все его работы произвели впечатление. Пейзажи завораживают, на портретах люди как живые, а наши старые городские дворики вообще бесподобны. Морис засмеялся. – Вы у нас известная любительница реализма. – Да, ты прав, не понимаю я новомодных течений. То жуткий примитивизм, то такие сложности и нагромождения. Вот скажи мне, как можно в хаосе множества точек разглядеть кота или женщину? Морис весело рассмеялся. – Смейся, смейся! – Вы с Шурой два сапога пара! Я как-то заговорил с ним об импрессионизме, а он мне в ответ: полено должно быть поленом, а бутерброд – бутербродом. Когда же я попытался внести некоторую ясность, он просто послал меня. На этот раз рассмеялась Мирослава. А перестав хохотать, предложила: – Пойдём, сходим погулять, дойдём до пруда. А то скоро последние лягушки замолчат, и останемся мы без их серенад до весны. – Идёмте, – согласился он. Они дошли до пруда и сели на большой камень. Их плечи соприкасались, и у Мориса сердце то замирало, то билось так быстро, словно он бежит стометровку. А Мирославу, казалось, ничего не интересовало, кроме лягушачьих криков. Так они и сидели молча. Даже Дон, забравшийся на колени к Мирославе, перестал мурлыкать и только водил ушами туда-сюда. Молчание нарушила Волгина минут через двадцать. – Сегодня Диме звонить уже поздно, а завтра я надеюсь вытащить Славина на свидание. – Отчего же и не назначить свидание ореховоглазому красавцу, – произнёс с нескрываемой иронией Морис. – Ты никак ревнуешь? – усмехнулась Мирослава. При ярком свете луны она заметила, как он повёл плечами и отвернулся в сторону. – Чтобы тебе не было завидно, – продолжила она ровным голосом, – я придумала для тебя задание. – Какое? – спросил он без особого интереса. – Понимаешь, мне хотелось бы собрать сплетни, которые, несомненно, имеются в вузе. – Так вы же говорили с коллегами жертвы. – Подозреваю, что они не были до конца откровенны со мной. Поэтому вытащить на свет божий всё, что скрыто, должен ты. – Каким же образом? – удивился он. – Наипростейшим. Он прислушался к ней более внимательно, ожидая какой-нибудь каверзы. И почти не ошибся. – Там есть секретарь, – сказала Мирослава, – симпатичная девушка, явно мечтающая о замужестве. Ты пригласишь её в дорогое кафе. – Я?! – Ну не я же. – Возмущение, прозвучавшее в его голосе, рассмешило её. – Но это… – начал он. – Морис! – прервала его муки совести Мирослава. – Я же тебя не в постель с ней укладываю, а прошу сходить в кафе. – А если она мне понравится? – спросил он сердито. – Совместишь приятное с полезным, – улыбнулась она безоблачно. – И как вы себе это представляете? – Приятное с полезным? – улыбка вновь коснулась её губ. – Нет! – рявкнул он. – Как я её вообще приглашу? – Очень просто. Ты что, никогда девушек в кафе не приглашал? – подмигнула она ему. – Это моё дело! – отрезал Миндаугас.