– Да, я понимаю, мама. Я не понимала этого. Всю жизнь я никогда этого не чувствовала. Я понимала только то, что она во мне нуждается, и кажется, отчаянно, так что она очень хотела услышать эти слова. В первые дни суда обвинение изложило свою версию. Главный представитель обвинения, королевский адвокат Брайан Левесон, сказал на суде, что жертвы «в конце своей жизни стали объектами половой развращенности Роуз Уэст… а затем были убиты». В общих чертах описывая, как погибли все десять жертв, как обвинение пришло к выводу, что мама помогала папе совершать эти убийства и насколько эта пара была близка друг к другу, он рассказал и историю их отношений. Большинство этих сведений я услышала впервые, и они настолько поражали, что их было трудно уложить в голове. Только спустя годы, когда я прочитала полные расшифровки судебных заседаний, я смогла воспринять все их подробности. Сюжет обвинения начинался даже не с того момента, как папа встретил маму, а раньше, рассказом о запутанных отношениях с одной из жертв, его первой женой Реной. Она была вспыльчивой и дерзкой семнадцатилетней девушкой из Глазго, работала проституткой и отсидела срок в исправительном учреждении для подростков за попытку ограбления. Там она встретила девушку из Ледбери по имени Барбара. Барбару выпустили раньше, и когда Рена тоже наконец вышла на свободу, она поехала за подругой в Ледбери. Там они работали вдвоем в заведении «Нью Инн», когда папа встретил Рену. Она начала встречаться с ним, а дядя Джон в то же время стал встречаться с Барбарой. Рена уже тогда была несколько недель как беременна. Никто точно не знал, кто отец ребенка, но это мог быть сутенер, на которого она работала, занимаясь уличной проституцией. Этого ребенка не хотела ни она, ни папа. Они пытались избавиться от него. Предполагается, что папа отвез Рену в поля рядом с Мач-Маркл и попытался самостоятельно провести аборт, используя примитивные инструменты. Однако попытка оказалась неудачной. Ребенок у них все-таки появился. Папа сказал своим родителям, Уолтеру и Дейзи, что это его ребенок. Для него этот факт был поводом для гордости. Он даже обижался, если кто-то говорил, что Рена родила ребенка от другого мужчины. Кроме того, он знал, что эта гордость злит его родителей. Рена им не нравилась. Она была грубой, не стеснялась в выражениях и, казалось, вовсю помыкала папой. В Мач-Маркл им не светило никакое будущее, так что папа и Рена решили пожениться и вернуться в Глазго. Для папы это был способ вырваться из тех мест, где он рос. Для Рены наличие мужа заставляло представителей власти перестать следить за ней так пристально, как раньше, а также защищало от сутенеров, которые руководили ей, когда та работала на улице. Родилась девочка смешанной расы. Ее назвали Шармейн. Папа продолжал врать насчет ее происхождения. Он убедил Рену написать Уолтеру и Дейзи о том, что они потеряли ребенка во время беременности и что им пришлось удочерить Шармейн. Папа нашел работу водителем фургона с мороженым. Рена вернулась работать на улицы. Прошло немного времени, и она забеременела снова, на этот раз ребенок был уже папин, и в июле 1964 года родилась Энн-Мари. Папа очень полюбил малышку. Рене, в свою очередь, не нравилось то, что он не испытывает столь же сильные чувства к Шармейн, и к тому же второй ребенок не дает ей работать. Их отношения и раньше были не очень-то спокойными, но с этого момента они начали становиться все более и более жестокими. В семье разразилась борьба за контроль, да и Рена была не подарок. Ни один из супругов не хранил верность друг другу. У Рены был роман с женатым водителем автобуса по имени Джон Маклахлан. Папа занимался сексом с другими женщинами всегда, когда только мог. Помимо прочих девушек он встречался с одной из подруг Рены – Анной Макфолл, она тоже была из Глазго, ей исполнилось всего шестнадцать. После своего ареста папа называл разные причины, по которым ему пришлось покинуть Шотландию, но в основе каждой из них лежало то, что он задавил трехлетнего мальчика своим фургоном с мороженым. Папа ехал задним ходом в глухом переулке, и мальчик оказался на его пути. Одну из версий папа письменно изложил так: Я люблю работать с людьми всегда понимаешь что половина из них всегда живет еще хуже чем ты. Но со мной случилась трагедия. Я на смерть сбил 3 или 4 летнего мальчика на моем фургоне с мороженым он был харошим покупателем я встречал его каждый день. Я любил его как сына. У меня тогда еще не было сына. Я так хотел сына но все никак не удавалось. Так что я баловал его подарил мячик и значек и всегда по воскресеньям давал мороженое. Авария была 4 ноября в три десять когда празнуют ночь феерверков так что у меня был с собой феерверк для него. Я сказал ему что привезу подарок днем ну и вобщем он оказался сзади фургона и я его не заметил. Я был в шоке. Я заехал задом в чейто сад сбил забор и меня отвели в дом полиция забрала меня в больницу там мне дали лекарство и полиция отвезла меня домой. Он уверял, что когда вернулся домой из больницы, в его доме было полно каких-то отморозков, а Рена была в постели с двумя из них. Он напал на ее, угодил за решетку, но был оправдан, когда дело дошло до суда. Когда суд закончился, эти отморозки, с которыми связалась Рена, нашли его и выгнали из города. В своей, как он ее называл, автобиографии под названием «Меня полюбил ангел», которую папа написал в тюрьме Уинсон-Грин ближе к концу своей жизни (с помощью «попечительницы» Дженет Лич, которую предоставила ему полиция, так как он не мог как следует читать и писать), он рассказал, что этим «ангелом» в названии книги была именно Анна Макфолл, которая помогла ему выбраться из Глазго. Она сказала что поможет мне забрать девочек и вернутся в Англию так что я дал ане номер телефона на следующий день ана позвонила и сказала что Рена встречается с уродами. так что я взял машину и поехал домой ана была там Мы замутили и ана сказала что я должен ее избить. Я сказал ни за что ты лучше соври об этом. Так что мы договорились ана сказала Рене и уродам что я это сделал. Покинув Глазго, он вернулся в Мач-Маркл с Шармейн и Энн-Мари, но без Рены, и попытался уговорить свою мать пустить их всех к себе. Дейзи наотрез отказалась видеть у себя дома Шармейн с ее смешанным цветом кожи, так что он сдал обеих девочек в опеку. Прошло немного времени, Рена приехала из Глазго и разыскала его. Они отправились в окрестности Глостера, забрали детей из опеки, и в конце концов дети стали жить в доме-фургоне с Анной Макфолл и еще одной ее подругой из Глазго по имени Айза Макнилл. Папина жизнь становилась все более запутанной, а брак с Реной все более тяжелым. Часто, когда они ссорились, Рена возвращалась в Глазго, а затем снова приезжала к нему. В один из таких отъездов – судя по воспоминаниям папы – он начал влюбляться в Анну, которая играла роль няни для двух детей. Анна стала папиной страстью, и как папа рассказывал полицейским, у нее было все, чего не было у Рены, – она была милой, доброй, заботливой и любящей, он называл ее «божий дар для меня и моих дочерей». Папа вскружил Анне голову. Она писала домой своей матери, и в этих письмах признавалась, что хочет выйти за него замуж. В книге «Меня полюбил ангел» папа писал об Анне в тех же романтических выражениях, что и позже о маме. Я часто думаю, как мама себя чувствовала, когда слышала об этом: она расстраивалась или ревновала? Папа описывал прогулки, которые случались у них с Анной у реки, под светом луны. Однако какими бы правдивыми ни были витиеватые описания этих отношений, трудно полагать, по крайней мере, зная папу, что у них не было секса. И вскоре Анна тоже забеременела. Папа пытался держать свой роман с Анной в секрете от Рены, перевез ее в другой дом-фургон на другое место, но Рена все-таки обо всем узнала. Она пришла в ярость, украла в отместку некоторые вещи Анны и снова отправилась в Глазго. Полиция отправилась за ней в погоню, вернула ее назад и предъявила обвинение в краже. Хаос между всеми участниками событий достиг своего предела. Теперь Рена ненавидела Анну. Анна начала задаваться вопросом, хорошая ли это идея – продолжать отношения с папой? Почти наверняка она уже столкнулась с жестокой стороной его личности, как и Рена. Похоже, Анна решила закончить эту историю. В папиной жизни не было ни минуты покоя. Последнее, чего он тогда хотел, – это еще один ребенок. Однако Анна была на шестом месяце беременности, уже не было легальных способов избавиться от ребенка, даже если бы Анна и захотела пойти на аборт. В каком-то смысле его бы устроило, если бы она вернулась в Глазго, но ему хотелось держать все под контролем, поэтому ему не нравилась такая идея. Но если бы Анна осталась и родила ребенка, а он продолжил бы с ней встречаться, как бы на это отреагировала Рена? Нужно было что-то делать. И в начале августа 1967 года Анна Макфолл пропала. Этого никто не заметил. Ей было всего восемнадцать, она жила изолированно от своей семьи в Шотландии, у нее оставалось всего несколько друзей. Это была беременная девушка, которая жила на стоянке для фургонов, и ее окружали практически одни незнакомцы. Однако, согласно судебной стороне обвинения, папа точно знал, что произошло с Анной. Он убил ее. Когда ее останки наконец обнаружили в поле Фингерпост рядом с Мач-Маркл спустя годы, то скелет ее нерожденного ребенка был похоронен рядом с ней. Избавившись от Анны и ее ребенка, он продолжил жить с Реной и двумя детьми в доме-фургоне на стоянке в Бишопс-Клив. Он сменял одну работу за другой, работал на мельнице, в пекарне, был посыльным и никогда не упускал случая совершить мелкое преступление, если оно могло сойти ему с рук. Кроме того, ради дополнительных денег он подговорил Рену и дальше работать проституткой – снимать мужчин в местных пабах. Он никак не ревновал ее к мужчинам, с которыми он поощрял ее заниматься сексом. Точно так же, как и в браке с мамой, идея о том, что его женщина встречается с другими мужчинами, возбуждала его – при условии, что он контролирует эту ситуацию. Однако Рену было не так-то просто контролировать, и их союз снова распался, хотя и он и она знали, что разрыв, скорее всего, будет временным, как и все предыдущие. Вот из чего состояла его жизнь в тот момент, когда он встретил маму: отношения с Реной, полные постоянных разрывов и примирений, грязный и извращенный секс с ней и с любыми женщинами, которые ему попадались, порнография, кражи и грабежи, уход за двумя маленькими детьми в убогом доме-фургоне. И все это время, по словам обвинения, он жил с осознанием того, что убил свою любовницу Анну. Мама с папой описывали мне начало своей совместной жизни, как нечто довольно невинное и почти комичное, но на суде выяснялось, что эти отношения были жестокими и предельно сложными с самого начала. Они были переполнены ложью и хитростью. Обвинители в своем рассказе демонстрировали это в мельчайших подробностях. Папа заверил маму, что разошелся с Реной и что она вернулась в Шотландию, хотя на самом деле она все еще жила неподалеку. Он быстро ввел в свой мир маму, которая была несчастлива дома. Ее родители Билл и Дейзи изо всех сил стремились положить конец этому роману, особенно когда узнали, что мама не просто проводит почти все свое свободное время в папином фургоне, а он еще и подговаривает ее заниматься сексом с другими мужчинами за деньги. Ей было всего пятнадцать, так что Билл обратился в социальные службы Глостершира и объяснил им, что его несовершеннолетняя дочь отбилась от рук и он хочет, чтобы ее взяли под опеку. Соцработники согласились на это, и маму поместили в дом для трудных подростков в Челтнеме. Она ненавидела это место, к тому же ей запретили видеться с папой, и это лишь только усиливало ее желание быть с ним. Она написала ему в любовной записке: Дорогой Фред! Я рада, что ты пришел меня навестить. Прошлой ночью я поняла, что мы люди, а не мягкие кресла, на которых кто угодно может посидеть… Насчет нашей встречи на этой неделе, это можно устроить днем в воскресенье. Мне придется взять с собой Линду, чтобы сказать, что я иду с ней. Ты знаешь, мы не можем видеться очень часто, и поэтому я не могу выкинуть из головы мысль о том, что ты встречаешься с кем-то еще… Ты сказал моей тете о Рене. Но почему ты не расскажешь мне всю эту историю целиком, даже если придется рассказывать целый день? Я люблю тебя, Фред, но если что-то пойдет не так, нашей любви наступит конец навсегда. Нам нужно уехать куда-то далеко отсюда, где никто нас не знает. Я всегда буду любить тебя. Роуз Они оба знали, что их разлука не вечна, потому что оставалось лишь несколько месяцев до того, как ей исполнится шестнадцать, и после этого она сможет делать все, что только захочет. Когда этот день наступил, 29 ноября 1970 года папу посадили в тюрьму на тридцать дней за серию мелких преступлений, в том числе за кражу панельных оград у работодателя. Шармейн и Энн-Мари – маленькие девочки, жившие вместе с ним в доме-фургоне, – снова отправились под опеку, и, вместо того чтобы переехать к папе, как планировала мама, ее обязали вернуться домой и жить со своими родителями. Как только папа вышел из тюрьмы, они снова оказались вместе. Папа нашел съемную комнату в Челтнеме и надеялся, что там Билл не найдет их, но прошло не так много времени, прежде чем Биллу это удалось. Он пришел в ярость и вызвал полицию. Когда маму осмотрел врач, выяснилось, что она беременна. Худшие опасения Билла подтвердились. Он подозревал, что ребенок был зачат до того, как маме исполнилось шестнадцать, и хотел засудить папу, но это было бы невозможно доказать. Маму отправили в учреждение для матерей-подростков, Билл и Дейзи надеялись, что там мама не сможет видеться с папой. Они стали давить на нее, чтобы та сделала аборт. Она как будто бы согласилась, и Билл записал ее на операцию. Однако она отчаянно хотела сохранить ребенка. Она тайно встретилась с папой, и они вместе продумали план, согласно которому она пойдет в клинику, а он будет ждать в фургоне за углом. Тогда она прибежит к нему, и они вместе уедут подальше. Но ничего из этого не вышло. Ночью перед абортом, понимая, что у дочери зреет какой-то план, Билл пришел к маме и поставил вопрос ребром. Либо она избавляется от ребенка, бросает папу и возвращается жить домой, либо она сохраняет ребенка и уезжает с папой, но Билл и Дейзи отрекутся от нее навсегда, и если он хоть раз увидит ее на улице, то зарежет. Эта угроза только укрепила ее уверенность в своем решении. Она сказала, что уходит из дома навсегда и будет жить с папой. Девочек выпустили из-под опеки снова, и папа захотел, чтобы они все вместе избежали жизни с мамиными родителями. Они переехали в Глостер, сняли квартиру в доме 25 на Мидленд-роуд, и вскоре мама родила Хезер. К этому времени, как заявляло обвинение, мама знала, что Рена где-то рядом с ними и может легко встретиться с папой, а возможно, даже поддерживает половые связи с ним. Папа попытался убедить ее в том, что это неправда, даже переделал татуировку с именем «Рена», исправив буквы так, чтобы получилось «Роуз». Однако мама оставалась без какой-либо помощи в быту, и ее очень тяготило ухаживать за двумя детьми, которых бросила Рена, да еще и за собственной дочерью. Однако ее роман с папой был далек от завершения. А когда через короткое время его снова посадили в тюрьму Лейхилл за кражу, мама навещала его настолько часто, насколько могла, и они обменивались любовными письмами. В одном из них она писала: Моему любимому О чем ты так долго говорил в начале своего письма? Я даже не могу заставить себя вдуматься. Слушай, любимый, это же так здорово, еще три встречи, и пройдет половина того времени, что мне осталось ждать тебя. Эти люди постоянно мельтешат и действуют мне на нервы. Да, дорогой, насчет Шарм. Я думаю, она любит, когда с ней ведут себя строго. Но милый, почему именно я должна вести себя с ней так? Дорогой, я не думаю, что Господь хочет, чтобы я шла на эти танцы. Так что я и не пошла на них. Любимый, я думаю, что отныне я позволю Господу направлять меня. Ведь всегда этим все и заканчивается (как ты знаешь). Ха! Ха! Ладно, милый, будь там счастливым, жду 18-го. Боготворящая тебя жена Роуз Даже хотя оставалось восемь месяцев до того, как они поженятся, а папа еще был женат на Рене, мама уже называла себя его женой. Однако за рамками этой романтической болтовни упоминание о том, что с Шармейн нужно «вести себя строго» наводило на мрачные мысли и означало, что мама была жестока к ней. Папа отвечал маме, рассказывая о подарке в знак любви, который он сделал для нее. Это был миниатюрный цыганский караван из дерева, который открывался и служил шкатулкой для драгоценностей. К нему было прикреплено деревянное сердце, внутри были написаны слова «РОЗЕ, КОТОРАЯ ЛЮБИТ ФРЕДА», а само письмо он озаглавил так: «Наша любящая семья». Вот что там было написано: Моей любимой жене Роуз Любимая ты забыла написать опять. Твой караван стоит у ворот тюрьмы. Милая я заполнил форму для посещения на 18е или 19е а еще на 15е июня. Вобще до 24го осталось недолго… Я буду любить тебя вечно любимая. Говори все что хочешь отныне и на всегда. Милая. Уже скоро увидимся. Вот тебе вся моя любовь. Боготворящий тебя муж Фред По всему письму были надписи «Для Хезер», «Анна», «ШАРМ», «Для Роуз». Еще там были оставлены следы поцелуев и слова: «Мистер и миссис Уэст на всегда». Она ответила ему письмом, которое было озаглавлено словами: «ОТНЫНЕ И НАВСЕГДА». Моему дорогому любовнику Милый, прости меня за то, что я расстроила тебя в своих предыдущих письмах. Я не хотела (и я НЕ шучу). Я знаю, ты меня любишь. Это просто кажется очень диким, что кто-то думает обо мне так много. Я ЛЮБЛЮ тебя. Любимый, я приму все, что ты сделаешь, потому что я знаю, что это будет прекрасно. Дорогой, я бы хотела лошадку для нашего каравана, а еще отправить его на выставку. Нам так много нужно будет сделать в ближайшие пару лет. И мы сделаем это просто потому, что любим друг друга. Ну ладно, любимый, увидимся 31-го. Лучше не писать много, а то я могу это растоптать своей большой ногой (Ха! Ха!) Шлю тебе свою любовь и сердце. Боготворящая тебя жена