Я ждал подобной реакции, потому спокойно отозвался: – Не хочешь – не надо. Тогда жди чистосердечное. До мамонтовых костей. И положил трубку. Римка вздохнула: – Не согласится он. Я тоже сомневался, что Перепелкин примет мой план. Но уверенно отозвался: – Куда он денется. Жизнь заставит. Хотя весьма опасался: маменькиного сыночка Мишаню все-таки доломают. И он сознается. Но расположение планет оказалось благоприятным. Или святой Иоанн Воин опять помог. Спустя сутки Саня позвонил сам. Ворчливо молвил: – Я ведь тебя привлечь могу. По статье двести девяносто четвертой[13]. – Привлекай. Но я тоже буду молчать. Как Михаил. – Ладно, – буркнул он. – Так и быть. Приезжайте на Петровку. Анкудинова приведу. Но я упорствовал: – Нет. Туда не поеду. Или у нас в офисе. Или на оперативной квартире. Других вариантов нет. – Ты понимаешь, что меня съедят? – патетически спросил Саня. – Тебя съедят, если его выпускать придется. А так премию получишь, – воодушевил друга я. Будь у Сани хоть что-то – в жизни бы на мои условия не пошел. Но Миша продолжал молчать. Откуда он взял оружие – выяснить не смогли. Свидетелей преступления – по-прежнему не имелось. И ясным осенним днем обитатели нашего офисного здания стали свидетелями диковинного зрелища. Под шлагбаум проехал и у самого входа встал автозак. Оттуда высадились хмурый Саня в кожанке, юный конвоир в форме и Мишаня, прикованный к нему наручниками. Процессия, под ахи и шепоты, проследовала по коридору. Я ждал в кабинете и раздумывал: не положить ли мне, в духе Чейза, ноги на стол. Римка лихорадочно металась между соседним офисом, своим предбанником и кофеваркой. Саня вошел первым, бегло осмотрел помещение, конвоиру велел: – Отцепи его, сам стань к окну. На Анкудинова рявкнул: – Ты – за стол, и не рыпаться. Сам поместился рядом и довольно издевательски молвил: – Благодарные зрители прибыли. Начинай свой концерт. Римка – ввиду торжественности ситуации облаченная в мини – явилась с кофе. Подала только Перепелкину, ослепительно ему улыбнулась – Саня чуть подобрел. А я скрестил под столом пальцы – на удачу – и, довольно патетически, начал: – Давайте обратимся к дню преступления. Оно произошло девятнадцатого сентября, на перфомансе «Школа танцев». Итак, сеанс двадцать два ноль-ноль. Присутствуют: трое актеров – Воскобоев, Польская и Пирожников. Также оператор квеста Михаил Анкудинов и клиенты – Руслан Пономарев, ныне покойный, вместе со своей подругой Розой Хафизовой. Миша кинул на меня быстрый взгляд и снова уставил глаза в стол. – Знаете ли вы, – я встал и скрестил на груди руки, – что практически у всех участников действа имелись или мотивы, или возможность убить? Ольга Польская находилась под воздействием марафина и ничего не соображала. Роман имел давние счеты с покойным. Двенадцать лет назад тот поставил крест на его спортивной карьере. Перепелкин нахмурился, но уточнять ничего не стал. Я продолжил: – Имелись претензии к клиенту и у Кости Пирожникова. На квесте, где Константин раньше работал, Руслан чуть больше года назад нанес ему легкие телесные, унизил, и не слишком адекватный актер, конечно, мог затаить обиду. Саня хмыкнул – об этом он знал. – Больше всех подставилась Ольга Польская, – разливался соловьем я. – В распоряжении следствия имеется видео. На нем она – за пару минут до убийства – идет по лабиринту с винтовкой в руках. Хотя по сценарию оружие ей не положено, и находиться актриса должна совсем в другом месте. Имеется и отягчающее обстоятельство – наркотическое опьянение. Однако сама Ольга утверждает: она не убивала. И наркотики по своей воле не принимала. В последнем мы сильно усомнились. Однако теперь у нас, – я сделал драматическую паузу, – есть признание человека, кто подмешивал ей марафин. Я обернулся к Римме, та немедленно щелкнула пультом, и на экране монитора (мы заранее выставили его лицом ко всем присутствующим) явилось лицо Кости Пирожникова. Выглядел тот виноватым, но говорил решительно. Я его убедил: да, многочисленные мелкие грешки тянут на статью. Но чистосердечное и сотрудничество со следствием сильно облегчат его участь. Костя честно рассказал обо всех своих подвигах, а на закуску снова повторил свою теорию, что у Ольги и Ромы не было причин убивать. А вот у Михаила мотивы могли иметься. Перепелкин хмыкнул: – Это и есть твои доказательства? Я усмехнулся в ответ: – Жди, благодарный зритель. Это только начало. * * * Кулаев очень быстро понял, что Костик Пирожников (тезка погибшего сына и его собственный) – парень услужливый и совестливый, но толку от него не будет никакого. Да, молодой человек искренне проникся. Посочувствовал. Обещал помочь. Но что реально полезного может сделать человек, напрочь застрявший в своих маниях и в детских играх? Единственная надежда была: Роман прислушается к просьбе своего актера, внесет изменения в квест. Но когда тот отказал, Кулаев сразу понял: ему придется придумывать новый план. Но и Костю не охолаживал. Зачем – если мальчик искренне увлекся, изо всех сил старается, письмами заваливает: «Эта глупая Ольга даже не догадывается, что я подмешиваю ей марафин! А Рома к вечеру всегда пьян и тоже ничего не соображает. Клянусь: они очень скоро, как пауки, пожрут друг друга!» Кулаев на послания всегда отвечал, горячо благодарил. Но сам тем временем тщательно изучал профиль еще одного сотрудника – Михаила Анкудинова. Избалованный маменькин сынок. Игрок. Человек без принципов. Достоверно знает расположение видеокамер в лабиринте, может уничтожить все записи. А еще – парень совсем запутался с финансами. Перекредитовывается, просит в долг, но ему никто не дает. В такой ситуации мало кто откажется от денег. А средства у Кулаева имелись. Римма Я смотрела на Пашеньку и просто глаз отвести не могла. До чего он красивый! А как хорошо говорит! Коротко, емко, настоящий Ниро Вульф! Только не толстый, а молодой, мускулистый и стройный. Противный Перепелкин жадно внимает, Мишаня – ерзает, краснеет, бледнеет. Синичкин, истинный оратор, полностью захватил внимание всех. – Кулаеву бы к хорошему психиатру, но где его найдешь в колонии-поселении? А без помощи доктора бедняга полностью отдался своей мании. Всю энергию, все средства положил – только бы неведомые ему актеры перестали оскорблять память его сына. Хотя в реальности никто из них даже не знал про несчастного, давно погибшего мальчика Костю. И тем более не собирался над ним смеяться. Но Кулаев не просто сделал попытку, но поставил себе цель и планомерно ее добивался. Он быстро понял: от Костиных мелких пакостей толку мало, и придумал новый план. На сей раз он обратился к Михаилу. К чувствам взывать не стал – сразу заговорил о деньгах. С ходу предложил – два миллиона. Причем аванс обещал перевести немедленно. Анкудинов вскочил. Завопил возмущенно: – Мало ли кто мне что предложил?! Я на его письмо не ответил даже!!! Конвоир толкнул его обратно, за стол. Синичкин улыбнулся: – Миша, не надо обманывать. Я специально ездил к Кулаеву, и он мне все рассказал. Ты ему как раз ответил. И тебе очень понравился его план. Развалить любой ценой квест. И подставить Ольгу. Сумма тебя тоже вполне устроила. – Ну, хорошо. Допустим, ответил. Но потом подумал и понял: это слишком рискованно. И решил не связываться. Так что я не получал от него никаких денег! – жалобно пропищал Анкудинов. – И заданий его не выполнял! – А на какие средства тогда кредит погасил? – лукаво спросил Паша.