— Ломайте, — приказала я и отошла на всякий случай подальше. Предосторожность оказалась излишней — пластина поддалась с полпинка, с громким лязгом оторвавшись от одной стены и ударившись в настоящую, сейфового типа дверь в паре шагов дальше по коридору. На такие случаи и была рассчитана защитная металлическая стена, сливавшаяся с камнем. Помещение позади пластины выглядело так, будто пламя не бушевало вокруг только несколько часов назад. Лишь ковровое покрытие чуть закоптилось. Я привычной пулемётной очередью набрала код. Массивная литая дверь бесшумно повернулась на петлях, открывая просторный зал, вдоль стен от пола до потолка уставленный полками с книгами, тетрадями расшифрованной стенографии и прочей полезной литературой. Они хотят войны? Они ее получат. Главный редактор самой роскошной газеты правого берега, «Таймс», Натаниэль Свифт проснулся посреди ночи от звона стекла. Скатиться с кровати и вооружиться помешала ладонь весом в целого быка, прижавшая рот, а вместе с ним и всю голову к постели, так что даже дышать стало трудновато. — Пойдёшь с нами. И чтобы без писка, — предупредил глуховатый низкий голос. Натаниэль дернул головой, пытаясь изобразить согласие, но собственного шевеления не почувствовал. Помощника Левой Принцессы он узнал и безропотно позволил напялить себе на голову мешок, изнемогая от любопытства. Через полчаса он убедился, что не прогадал. Когда на удивление чистую холстину сняли с его лица, Свифт обнаружил себя в помещении без окон, в котором странно попахивало паленым. Все стены, от пола до потолка, были уставлены стеллажами с плотно утрамбованными томами. Легендарная библиотека Барона. Все грехи правобережья и доходы левобережья в одном месте. Неслыханно! Его коллеги, не задумываясь, отдали бы одну руку, чтобы попасть сюда, — второй писать же надо! Восторгу от сенсации мешало одно но. Рядом с ним озирался редактор примитивного листка левого берега «Тудей» Дамиен Деффо. Господа редакторы уставились друг на друга с нескрываемым презрением. — Зачем вы его позвали? Он же продажная шкура! Живёт на правом берегу на всем готовом и пишет, что закажут, — фыркнул Деффо. Женский голос позади них хмыкнул. — Что-то в вашем издании я не заметила ни слова про убитых в прошлом году проституток и волнения народа с покушениями на короля. Дамиен имел достаточно совести, чтобы потупиться. Натаниэль обернулся, насколько позволяли державшие его руки телохранителей, и склонил голову в уважительном приветствии. — Левая Принцесса. Счастлив познакомиться. — А уж я как рада! — с сарказмом откликнулась леди под вуалью, успевшая за год стать легендой похлеще библиотеки Барона. Кто-то утверждал даже, что она и в самом деле принцесса, — та самая, чудом избежавшая смерти увечная Катраона. На больную, однако, девушка совершенно не походила, двигаясь с завидной грацией и чувственностью. Грешным делом Натаниэль засмотрелся и пропустил часть ее речи. Опомнился только когда в разговоре наступила пауза, и все уставились на него. — Что, простите? Я несколько не в себе, не каждый день похищают, знаете ли. Принцесса щедро обвела высоченные стеллажи рукой и повторила. — Вся информация в вашем распоряжении. Одно, но — перед версткой газеты покажете мне статьи. Буду вашей цензурой. Мне нужен скандал, порочащий как короля, так и приближенных к трону. В особенности налоговые, финансовые службы, коммунальные и строительные предприятия и министерство образования. Советую еще отдельно осветить загрязнение воздуха фабриками и растлевающие нравы бордели. — Но бордели принадлежат короне! — заикнулся было Свифт и сник под строгим взглядом, очевидным даже сквозь вуаль. — Тем более. Это же полный беспредел: королевская власть наживается на несчастных обездоленных женщинах. Если вам нужны свидетели и потерпевшие, я вам обеспечу! — Нет-нет, спасибо, — замахал руками Натаниэль. Деффо, наоборот, задумчиво кивнул. — Я бы поговорил с бедняжками. Из благородных особенно. Нелегко им пришлось: из шелков да в канаву, — Дамиен стрельнул красноречивым взглядом на заклятого коллегу, тот поморщился и в свою очередь подал голос: — Мы, конечно, не маги, и отдачи за порочащие короля действия нам не будет, но как же наши семьи? Друзья, знакомые? Что если их решат использовать как рычаги влияния? — нахмурился Свифт. Молодец парень. Не ошиблась я в них. Если в поиске и раскрытии правды его останавливает только забота о близких — значит, наш человек. — У вас есть выбор, — я пожала плечами. — Вы можете прямо сейчас развернуться и уйти. Ваши дома взломаны, поутру вас найдут оглушёнными и связанными в постели, лишитесь пары цацек для убедительности, потом вернём. Или на полу найдут пятна крови, а потом в реке всплывет неопознаваемый труп в вашей одежде. Зато назавтра мальчишки разнесут по обоим берегам самые скандальные статьи в вашей жизни. — А какие у нас гарантии, что это не наш труп будет? — буркнул Деффо, выросший на левом берегу и не сильно доверявший сладким речам. — Я, Левая Принцесса Хиллари Суон, клянусь не причинять вреда этим людям и их близким и отпустить их после того, как статьи увидят свет, а опасность для них минует, в целости и сохранности, а также обеспечить новым именем, историей и документами. Магия обволокла мою поднятую левую руку, свидетельствуя данную клятву. — Да вы, леди, серьезно настроены, как я погляжу, — усмехнулся Свифт. Я подняла голову, глядя ему прямо в глаза. — Никто не смеет отнимать то, что мне дорого. Глава 26 Народ волновался. Причём не только на левом берегу, что было бы понятно и логично — неприятно, но не более того. Возмущались и на правом. Не королевской властью, все-таки клятвы опасались: та не давала даже помыслить о святотатстве без колик в животе, но приближенными короля маги вполне имели право быть недовольны. О, как же они были недовольны! Приемную короля завалили письма с жалобами — почему-то до появления этих проклятых пасквилей никто не обращал внимания на некоторые перегибы с налогами или мздоимство чиновников, а теперь все как с цепи сорвались. Проклятые листки рассыпали по улицам пачками. Просовывали в щели для писем, подкладывали под двери, клеили на витрины. Нескольких таких активистов поймали, но вынуждены были отпустить — мальчишки понятия не имели, откуда взялись пасквили. Им выдали по целому шиллингу и по стопке листов, наказав распределить по самым видным местам. Они и старались. Деньги отобрали, мальцам выдали по шее, но лучше от этого не стало: макулатурой Дорсетт практически завалило. У девчонки хватало наглости прямо подписаться: Принцесса! Хоть и с пометкой «Левая», все равно всем было ясно, что родная дочь короля восстала против него. А Наирин с этим своим соревнованием опозорила его с другой стороны. Если бы не клятва, над ним бы уже откровенно хохотали. Так больше продолжаться не может. Того и гляди, очередное покушение увенчается успехом — и на трон сядет увечная паршивка. Не бывать этому! Наирин — наивная дурочка и не понимает, что сестра водит ее за нос. Катраону нужно срочно устранить. И у него есть отличный план. Раз уж даже Горманы с ней не справились, — обоих, что старшего, что младшего, до сих пор не нашли, что порядком расстроило его планы, — значит, нужно действовать радикально. Король он, в конце концов, или хвост собачий? Ластер расхаживал по кабинету, ожидая, когда же к нему явится вызванный еще утром капитан Салливан. Он казался идеальным исполнителем королевского плана. Как маг, он принёс присягу, потому не сможет сопротивляться прямому приказу, а поскольку магии в нем больше нет, то и откат маловероятен. Впрочем, если его и прикончит клятва — значит, так тому и быть. Невелика потеря. — Бродерик Салливан ожидает приема, Ваше Величество, — с поклоном доложил секретарь. — Проси, — нетерпеливо махнул рукой король, поспешно усаживаясь в кресло. Ни к чему подданным видеть, как власть нервничает. Капитан полиции вошёл, чеканя шаг и держа спину прямой как палка, отдал честь и застыл, глядя в стену где-то над головой короля. Пару минут прошло в молчании. Ластер изучал жениха дочери, а тот пялился на нежные персиковые обои. Дизайн интерьера выбирала Аннора. — Ты, значит, тот самый Салливан. Жених Катраоны. Бродерик едва заметно вздрогнул. Не ожидал, что королю известны ваши грязные секретики? А зря. Ластер удовлетворенно усмехнулся. — Так точно, Ваше Величество! — отрапортовал капитан. — Что же ты ее не остановил вовремя? — он с притворным сочувствием покачал головой. — Теперь ничего не поделаешь. Придётся переходить к радикальным мерам. А я ведь так надеялся их избежать… — и, глядя в наивные глаза мальчишки, процедил: — Девка зарвалась. Убей ее. Дождись, когда вы останетесь наедине, и вонзи в грудь Катраоны нож. Бродерик не мог поверить своим ушам. После всех тех положительных изменений, что принесла Дорсетту, да и всему Риону его дочь, когда простой народ готов носить Левую Принцессу на руках, король готов ее убить только потому, что уважают и слушают ее больше, чем его? Она же наследница. Передать ей трон — и все. Король покраснел от злости. Похоже, последнюю мысль Бродерик неосмотрительно ляпнул вслух. — Она не наследница! Она глупая заигравшаяся девчонка, безмозглая, как все женское племя. Эта дурочка думает, что если дать народу денег и еды вдоволь, он ее больше любить будет? Как бы не так! Народу нужен железный кулак и страх, чтобы даже не думали трепыхаться! Не будет ее — не будет и брожения ума среди людей. Слышал я уже эти шепотки: мол, с ней будет лучше, она полезные вещи придумывает!.. — с издевкой передразнив кого-то из придворных, монарх презрительно фыркнул: — Не бывать бабе на троне! — и со всей силы треснул кулаком по столу. Тот хрустнул, но устоял. Бродерик вздрогнул. Как он раньше не замечал, до какой степени король ненавидит женщин? И наделил ведь Всеединый его сразу двумя дочерьми, словно издеваясь. — А если я откажусь? — тихо спросил капитан. Король нехорошо усмехнулся. — Ты хочешь, чтобы я приказал это сделать твоему отцу или брату? Бродерик помотал головой: такой судьбы он не желал ни Дэвиду, ни отцу. Он возненавидит их, они не простят себе предательства, и в итоге вся семья покатится в преисподнюю обоюдной вражды. Лучше он сам. Тем более, у него тоже есть план. Новость о том, что Бродерика вызывают во дворец, застала нас у него в мансарде, так что я решила просто дождаться его, не бегая туда-сюда по городу. Он вернулся поздно, я даже волноваться начала. А ну как оставят его там, в подземельях? Выцарапывай потом. — Что с тобой? На тебе лица нет, — я подошла, осторожно провела пальцем по небритой, колючей щеке. Вместо ответа Бродерик достал откуда-то из-за спины нож. Я даже не отступила. Если он захочет ударить, увернуться я не успею все равно.