От грозного рявка ноги сами понесли юных студентов вперёд. Обувь я выбрала удачную для бега: на резиновой подошве — почти родные кроссовки. На фабриках меня уже узнавали и заранее готовили бланк для новых патентов. Ребята на мне озолотились, но и я внакладе не оставалась. Мне капал неплохой процент со всех их патентов. Хорошо, что в этом мире уже существовали банки. Счёт мой рос в геометрической прогрессии, и хранить дома такие суммы я бы уже не рискнула. Даже в тайниках по подвалам. Поначалу я смирно трусила в конце процессии, там, где начала забег. Видя, что то один, то другой студент сдаёт и переходит на шаг, я чуть прибавила темпа. Неужели они и правда такие нежные? Оказалось, правда. Вот еще один, вроде бы бугай кровь с молоком, упёрся в коленки и встал посреди трека, пытаясь отдышаться. Вот другой запутался в ногах, перебираясь через бревно, и распахал себе щеку неудачно подвернувшимся сучком. — А вот и практика! — радостно прокомментировал травму тренер Стейн. — Неплохо двигаетесь. Часто так бегаете? За кавалерами, поди? — вчерашний наглый блондин не отступился. Кому-то, я смотрю, и глава королевской службы безопасности не страшилка? Борзый какой. — Скорее убегаю от надоевших поклонников, — я стрельнула в него глазами, скривилась, старательно демонстрируя, как мне отвратительно увиденное. Нет, врать не буду, парень был симпатичный, если бы не прилипшее к лицу самодовольство и презрение. Мы вместе перемахнули очередное препятствие и вышли на прямую к финишу. — И все-таки, где леди могла научиться так бегать? — пропыхтел он, явно подустав. Но ничего, держится. Наверное, фехтованием или еще чем подобающим все же занимался, сиднем не сидел. Но попробуй протанцуй полвечера в ритме сальсы, я на тебя посмотрю, мысленно хмыкнула я, наращивая темп. Наглый блондин, сбившись с шага от моей резвости, чуть поотстал. К финишу я пришла шестой. Тренер Стейн уважительно хмыкнул в бороду, нежно оглаживая ту лапищей-лопатой. Этим и ограничился. Зато на отставших парней вылилось ведро презрения на каждого, сопровождаемое наглядным пособием «ты даже не как баба — та шестой прибежала». Парни краснели, бесились и поглядывали на меня уже безо всякого восхищения. Скорее с ненавистью. Пусть привыкают. Нечего воспринимать меня как турнюр с мордашкой. Я конкурент, ребята, — так и относитесь. На завтрак нас отпустили только после получасовой медитации. Мы расселись на скамейках для зрителей прямо там, около полигона, и следуя указаниям тренера, постарались рассмотреть свой энергетический шар. Я свой видела уже во всяких ракурсах, так что мельком оценив наполненность, — под завязку, хорошо — переключилась на других. Как ни странно, теперь я могла рассмотреть и чужие резервы. Недалеко, где-то в пределах полутора метров, то есть у трёх ближайших соседей, но уже неплохо. То ли атмосфера перенасыщенности энергией повлияла, то ли я начинаю лучше владеть даром. Завтрак прошел в недружественной обстановке. Девочки из общежития еще не решили, воюют со мной они или дружат, а мальчики с факультета были все еще обижены за поражение. Так что я гордо села у окна, в уголочке, и с большим аппетитом умяла положенную мне порцию овсянки и компот из свежих персиков. Умяла бы и вторую, да пора было бежать на следующее занятие. История, экономика и основы права чередовались между собой в течение недели, выпадая как раз на время после завтрака. Затем шёл длинный обеденный перерыв, в который можно было сходить в библиотеку, погулять, поспать — в общем, уложить в голове материал. Вечером занятия продолжались, перемежая биологию и травоведение. Последнее, благодаря Брай, я бы и сама, наверное, могла преподавать. Утро пятницы началось нетрадиционно: вместо разминки на свежем воздухе нас позвали в аудиторию. Высокий, очень худой и коротко стриженый мужчина с тонкими усиками и нервными, дергаными движениями рук предупредил нас сразу, чтобы мы не устраивались поудобнее. — Меня зовут Лиам Шей, лорд Лиам Шей, — он явно сильно гордился своей лордовостью. Недавно получил — я только позавчера перечитывала досье на всех своих будущих преподавателей с ректором во главе. И фамилия не была совпадением, это был дядя моей подруги Хилли, брат нового мужа ее матери. Им обоим корона пожаловала титулы после того, как вскрылась правда о Хилли. Ради того, чтобы они не поднимали бучу по поводу погибшей вместо принцессы дочери, от них таким своеобразным образом откупились. Не знаю, что подумала при этом мать Хилли, - рожала она, а наградили отчима и его брата - но местные женщины к подобному раскладу привычные. Надеюсь, педофилия — это у них не семейное. А то подозрительно, что он академию выбрал в качестве работы, учитывая склонности родственника. — Я буду вести у вас биологию и физиологию человека, а также обучать владению даром. А сейчас вас ждёт практическое занятие! Собираемся и выходим! Лорд экзальтированно хлопнул несколько раз в ладоши, подгоняя тормозящих парней. Те переглядывались, медленно поднимаясь из-за парт и неуверенно двигаясь в сторону выхода из аудитории. Как же так, вроде только зашли, только сели… Практика? В первую же неделю обучения? Именно так. Всех только-только поступивших неоперившихся птенцов отправили в больницу при академии, — несмотря на название, она располагалась аж на левом берегу, точно через реку от основного учебного комплекса — дабы проверить в полевых условиях стрессоустойчивость. Нервы юных будущих врачевателей не щадили. Академическая больница принимала всех бесплатно, только не все туда шли именно потому, что чаще всего больных распределяли на лечение студентам. А там, что они налечат — это уж как повезёт. Так что в основном в рабочие дни там обнаруживались подвыпившие рабочие, бродяги и прочий цвет человеческого рода. Остальные дожидались по возможности выходных, когда не было риска нарваться на учеников. Впрочем, за деньги можно было попасть и к квалифицированному специалисту, в любое время. Согласно тарифу. Столько золота на левом берегу наскребали немногие. Чаще всего, чтобы нормально вылечить одного члена семьи, другого отдавали на несколько лет в кабальные условия, вроде борделя или фабрики. На левый берег мы шли пешком. Эдакая прогулка по не слишком свежему воздуху перед ответственным мероприятием. Сегодня, в честь первого дня практики, к нам присоединился королевский целитель. Давно хотела взглянуть в глаза этому полноватому усачу, благодаря которому я чуть не осталась калекой на всю жизнь. Магистр Оффал, как почтительно обозвал его склонившийся в низком поклоне преподаватель, величественно кивнул сначала лорду Шей, потом нам всем. Обобщенно, эдаким неопределенным кивком. И пристроился в самый конец колонны. Всю дорогу я ловила его взгляды на своём заду. Хотя, может, и на спине, но он явно на меня пялился. Вряд ли узнал, скорее ему женщина на факультете покоя не давала. Глава 20 Мы дружными рядами зашли в больницу с центрального входа. Мимо нас боком, незаметно, прошмыгнули несколько больных, которые вдруг решили, что не так уж сильно и нездоровы. Я уже говорила, что местные избегают посещения лечебницы в те дни, когда у студентов там практика? Приемный покой простором соперничал с залом в центральном корпусе. Разница в том, что вдоль стены выстроились ровными рядами койки, и большинство их сейчас было занято стонущими, вскрикивающими и подозрительно молчащими людьми. Судя по поношенной одежде, все они были с левого берега и им до такой степени была необходима срочная медицинская помощь, что они готовы были даже к студенческому беспределу. — А сейчас мы будем применять целительскую волну! — радостно просюсюкал лорд Шей, построив нас рядочком. Честное слово, ему бы в детском саду работать, а не в институте. Неужели педофилия так проявляется? Меня чуть передернуло, и сзади моментально оказался магистр. — Леди нехорошо? Может, вам лучше выйти? А еще лучше перевестись на бытовой? Я могу быстро организовать! — прошептал он мне куда-то в прическу. Меня от его притворной заботливости передернуло. — Мне прекрасно. Аж трясёт от нетерпения, как хочется приступить к практике, — на грани вежливости ответила я вполголоса. Из недр больницы на шоу стекались местные дежурные врачи. Вряд ли они будут помогать — зачем им ресурс тратить бесплатно? Скорее хотят похихикать над нашими неудачами. То, что наша неудача, — чья-то поломанная или, еще хуже, потерянная жизнь, их, похоже, не волновало. Постоянно путающийся под ногами блондин, чьего имени я так и не удосужилась спросить, — да и незачем, вообще-то, джентельмен обязан сам первым представиться — шагнул вперёд. — Позвольте мне первому попробовать, — он напыжился и гордо глянув на меня, договорил: — У меня семерка. Думаю, смогу помочь сразу всем страждущим. Я молча пожала плечами и отшагнула в сторонку, чтобы волной не зацепило. Лечить во мне нечего, но мало ли, пластику мою попортит? Мне лицо беречь надо. Буквально. Блондин встал поудобнее, расставив ноги, принял одухотворенное выражение лица и патетически воздел руки. Чего-чего, а мощности ему и впрямь было не занимать. Золотистая, почти осязаемая, волна прокатилась по заполненному людьми помещению, впитываясь в тех, кому необходима была помощь. Я уважительно кивала чужой силе, пока не остановилась взглядом на одном из пострадавших. У него на глазах затягивалась свежей кожей рана на руке. И все бы хорошо, но только запястье было повернуто не той стороной. — Ты что делаешь, дебил?! — не сдержалась я, ринувшись к залеченному. — У него же мышцы неправильно сейчас расположены! Перелом был со смещением! Хоть бы проверил диагнозы, прежде чем силой разбрасываться!.. Договаривала я, уже усевшись на край койки больного и потянув рукав еще выше, чтобы видеть руку целиком, до плеча. — Дамочка, не вмешивайтесь в лечебный процесс! — прикрикнул на меня кто-то из врачей. Я даже не обернулась, чтобы посмотреть, кто там такой умный. — А то, что рука у несчастного выглядит, будто ее узлом завернули, вас не смущает? — возмутилась я, осматривая залеченную напрочь конечность. Они еще про этику мне рассказывать будут! Тьфу на этого коновала доморощенного три раза. Успел-таки нагадить, зарастить все. Кости теперь надо ломать и сращивать заново… Пэдди, что ли, попросить? Ему не привыкать. Увы, Пэдди здесь не было. Зато были мои акупунктурный набор игл и портмоне с хирургическим комплектом. И как бы мне ни хотелось сохранить в тайне свои способности, оставлять мужчину в таком состоянии нельзя. Сейчас, пока магия свежа, я могу обернуть вспять лечение, распустить кости и мышцы и срастить заново, как полагается. Незаметность, конечно, к чертям, но мне что надо было? Поступить в академию. А дальше? Показать все что умеешь, чтобы появилось уважение к женщинам вообще и ко мне в роли врача — в частности. Сейчас меня явно не воспринимают всерьёз. К тому же, незаметность моя закончилась в тот момент, когда я подошла к хрустальной колонне и заявила, что буду поступать на лекарский факультет. Теперь — только драться зубами и когтями за место под солнцем… И биться головой о стеклянный потолок. Надеюсь, пробью. Потолок, не голову. Пострадавший от лечения уже перестал баюкать повреждённую конечность и с недоумением уставился на нее. Похоже, он пытался пошевелить пальцами или согнуть ее, но получалось совсем не то, что он задумывал. Осторожно взяв его за ладонь, я вытянула его руку, распрямляя ее полностью. — Расслабьтесь, пожалуйся. Мой коллега немного не рассчитал силу, сейчас я быстро поправлю и все будет хорошо, — увещевающе бормотала я, потянувшись было за рулоном с иглами, но тут же мысленно надавала себе по морде. Не хватало еще засветить засекреченную конструкцию перед кучей преподавателей и вообще магов! Пока футляр свёрнут, магию не видно, но стоит его развернуть — он буквально рассияется энергией на всю округу. И прощай, конспирация. — Я не чувствую пальцев, — растерянно пробормотал мужчина. — И рука вроде двигается, но как-то не так. — Вы не волнуйтесь. Сейчас я немного поправлю, в паре мест, и будет все как надо. Закройте глаза, пожалуйста. Мужчина явно нервничал, но глаза покорно прикрыл. Веки подергивались — он был готов в любой момент вскочить и отбиваться от непонятной девчонки, которая раскомандовалась, будто настоящий целитель. Вместо заветного рулона я вытащила из необъятных карманов портмоне. До бумажных денег здесь еще не додумались — в подобных небольших сумочках носили важные документы вроде паспорта, договора и прочие. У меня же там лежали, помимо мотков продезинфицированных ниток, швейных иголок, перчаток, скальпеля и прочих компактных врачебных инструментов, конвертики с травами. Плотная промасленная бумага вполне выдерживала одно-два использования в качестве замены пластиковым пакетикам. Я их, как и иглы, размечала по цветам. Вытащив синий конвертик, уверенным движением сыпанула полоску невесомого порошка под нос больному. Тот вдохнул и отключился. — Что это? — сунулся под руку седовласый врач с острым, каким-то крысиным носом, и я на него на автопилоте шикнула. — Леди, вы несколько забылись: здесь учебный процесс, вы студентка, мало того, куда ниже меня по знатности. Вы не смеете от меня отмахиваться! — заявил тот. Только неуместного гонора мне еще не хватало. — Уважаемый лорд, не соблаговолили ли бы вы держаться на некотором расстоянии от больного и места лечения оного? После окончания процедуры исцеления я с большой радостью отвечу на все ваши вопросы, но в данный момент я отвечаю за его жизнь и здоровье, не хотелось бы повредить чему-то из них из-за того, что я не вовремя отвлеклась, не правда ли? Я развернулась, пристально глядя на окружающих специалистов. Седой лорд фыркнул и сделал вид, что вообще мной не интересуется. Остальные врачи отреагировали по-разному: кто-то сурово насупился, кто-то уставился на мои странные методы во все глаза. — Это нарушение учебного устава! — вякнул усатый лорд Оффал из угла. Я перевела на него тяжелый взгляд, скопированный у приемного отца, Барона. Он так смотрел на должников, после чего деньги находились буквально из воздуха.