Маги по одному подходили, прикладывали ладони к прозрачному камню и выпускали в него магию. Хрусталь оказался будто полым внутри, впитывая магию как губка, и заполнялся слоями. На нем были вырезаны отметки, начиная с единицы внизу, четверки на уровне среднего роста и терявшейся под потолком десятки. Ужас! Какой перевод резерва! То есть мы просто вбухиваем драгоценную магию вот в эту каменюку вместо того, чтобы кого-то спасти от смерти? М-да. Недальновидно. Могли бы и первый этап отбора проводить в больнице. Толку больше было бы. Колонна зажигалась то сильнее, то слабее, но ниже тройки опускалась редко. Я все больше нервничала, особенно после того, как начали выступать будущие боевики. Тут уж четверки-пятерки пошли косяками. Трое показали семерку — им бурно аплодировали всем преподавательским составом. Как я ни высматривала среди поступающих сестру, не заметила. Принцесса не поступает? Будет учиться на дому? Или у неё вообще нет магии, как не было у Катраоны? Жаль, я рассчитывала с ней поближе пообщаться. Интересно все же, что у неё в голове, в особенности по поводу меня. Моя очередь подошла последней. — Хиллари Суон! — провозгласил ректор и закашлялся. Наверное, только сейчас осознал, что вообще-то среди абитуриентов медицинского тоже есть женщины. Ну да, бытовой закончил раньше, а я еще сижу. Мало ли, поглазеть на лекарей пришла. Женихи все завидные, что ни заклинание — мешок золота. Я оправила юбки и не торопясь, с достоинством направилась к жертвенному алтарю… то есть тестовому камню. Голова все еще кружилась, но ощущения наркотического опьянения больше не было. Хорошо, что я свой набор захватила. Уколы меня отрезвили, а запас пустых игл помог скинуть лишнее с резерва. Как я заметила, многие будущие студенты пошатывались на ходу по дороге к экзаменационному камню, про лихорадочный блеск глаз вообще молчу. Мы все были как навеселе, магия пузырилась в нас шампанским, заставляя беспричинно хихикать. Я так только волевым усилием не лезла обниматься с преподавателями. Недаром они сидели на постаменте, чтобы к ним не приставали несдержанные абитуриенты. Глубоко вздохнув и заглянув мысленно в светящийся у солнечного сплетения шар, я приложила руки к хрустальной колонне. Ну, что я могу сказать? У меня все же чуть больше единицы. Седовласый декан целителей скептически изучил меня и все еще посверкивающий золотистыми искорками на уровне полутора делений хрустальный столб по очереди. — Коллеги, неужели мы опустимся до того, что примем на старейший, самый уважаемый факультет женщину? — вопросил он в пространство, делая вид, что меня здесь нет. По рядам уже принятых на целительский парней пронёсся самодовольный смешок. Мол, мы-то полноценные целители, с яйцами, куда тебе, убогой. Ну спасибо. Опустили. — Тем более дара у нее не так чтобы очень много. Едва проходной уровень наскребла, — с не меньшим сомнением протянул волосатый ректор. Ну, что ж, я была готова и к такому повороту событий. В библиотеке лорда Суона скопилось за поколения множество редких, даже уникальных изданий. В частности, не уверена, что он сам знал о наличии самого первого, с тех пор не переизданного, устава академии, выпущенного веков шесть тому назад. Книга была маленькая, зато толстенькая. Карман юбки она бы мне прорвала запросто, пришлось положить в сумочку, и то я переживала за кожаные ремни. Золотой твёрдый переплёт, инкрустированный драгоценными камнями, внутри выделанные из кожи достаточно тонкие для того времени листы. Язык архаичный, со множеством пропавших букв и выпавших из употребления слов, но кому надо — тот разберётся. Мне было очень надо. Извлекать из сумочки книгу пришлось бережно и осторожно, чтобы не зацепить ювелирные лапки, державшие камни в пазах. Справившись с распаковкой, я подняла повыше увесистый талмуд. Посверкивающая гранями книженция производила должное впечатление. Судя по возмущенному гулу среди преподавательского состава, редко кому выдавали устав академии на руки. Да что там, вряд ли кто-то из нынешних экзаменаторов его вообще видел, не то что читал. — Покажите мне, пожалуйста, где именно в уставе сказано, что женщина не имеет права поступить на целительский факультет? Или на любой другой, — не без издевки вопросила я. Комиссия замялась. Волосатый ректор сделал вид, что полностью погружён в сортировку документов. — Вы проходите по баллам, — недовольно процедил седовласый декан целителей. — Не думаю, что вы задержитесь на нашем факультете, но раз дама так настаивает, мы вынуждены согласиться. А мне большего и не надо было. Присев в не очень уважительном книксене, — а что? половина приемной комиссии ниже меня по родовитости — я гордо пересекла зал и встала рядом с цветом нации: будущими целителями. Меня тут же кто-то из близстоящих попытался облапить за турнюр. — Жить надоело? Фамилию мою не расслышал? — процедила я краем улыбки, продолжая любезно и благодарно скалиться в сторону ректора. Позади меня сочно хмыкнули. — Лорд Суон мёртв — защитить тебя, цыпа, некому. Я с трудом сдержала порыв парализовать наглеца к чертям. Мало ли, успеет ответить, а он пока еще не под клятвой — вред мне нанести очень даже может. Поэтому включила милую дурочку и пролепетала: — Дядюшка Кейн говорил, что не оставит сиротку без присмотра, — еще и глазами захлопала, повернувшись вполоборота. Надо же разглядеть, кто тут такой наглый. Для дальнейшего воспитания. Парень был блондин, как и большая часть рионцев, длинные волосы собраны в хвост, высокий ворот рубашки настолько накрахмален, что об него можно при желании порезаться. Тёмные брови и ресницы при светлых волосах выдавали древний род. Я тебя запомнила. — Какое мне дело до твоего дяди? — разошёлся было малец, но получил локтем в бок от соседа. — Кейн Доэрти! — расслышала я лихорадочный шёпот правее, позади судорожно сглотнули и дружно отступили от меня для надежности на пару шагов во все стороны. Удовлетворенно улыбнувшись, я вернула все внимание приветственной речи, с которой выступал ректор. Собственно, нас поздравили с поступлением, пообещали научить всякому полезному и предложили разобраться по общежитиям этим же вечером. Выходить с территории Академии было можно, но только по специальному пропуску. Сегодня был единственный день, когда все кому не лень бегали туда-сюда с вещами и бумагами. Идеальный был бы день для покушения или теракта, но обошлось. Подозреваю, бунтовщикам было интересно, жива ли принцесса, и они ждали дня клятвы. Выйдя из центрального здания, я заколебалась: идти прямо сейчас к выходу, где наверняка уже ждёт Пэдди, или сначала посмотреть, что там за общежитие. Подумав, выбрала второе. Если комнаты распределяют по принципу «кто успел — того и тапки», то лучше поторопиться. Как в воду глядела. Сухонький старичок кастелян носился как заполошный, выдавая девицам ключи и положенный набор первой необходимости: постельное белье, полотенца и два форменных платья. Туфли, нижнее белье и прочие мелочи позволялось иметь свои, но одежда должна была быть одинаковой все три года обучения, причём отличалась она только цветом канта по подолу и воротнику. Девиц было не очень много на общем фоне при поступлении, но в тесном холле общежития казалось, что их не меньше сотни. И каждой нужно было подобрать подходящий размер. Гвалт стоял неимоверный. Я протолкнулась поближе, не обращая внимания на возмущённые вопли оттоптанных. Всю жизнь ненавидела стоять в очереди. — Мне только ключ! — перекрикивая девиц, рявкнула я кастеляну. Он очумело потряс головой, выходя из заколдованного круга подай-принеси-поменяй-размер. — Как же так? Униформа положена! — сообразным возрасту скрипучим голосом произнёс он. — А у вас есть форма для целителей-женщин? — уточнила я. Столько ненавидящих взглядов я, пожалуй, за всю жизнь не ловила. Как только не задымилась? — Ишь ты, устроилась! Поближе к женихам решила? А мы как же? — заволновались будущие хозяйки родовых гнезд. Старичок съежился, предчувствуя женскую драку, бессмысленную и беспощадную. Я аккуратно вытащила из его кулака судорожно стиснутый ключ. Глянула на номер. Семьдесят шесть. Под крышей небось. — Дамы, я, как будущий целитель, могу обеспечить вас прыщами по самую старость… а могу от них избавить. Зависит от вашего поведения. Кроме того, по большой дружбе попозже смогу поделиться привычками и увлечениями любого студента с целительского факультета. Самой они без надобности, у меня жених есть. Обвела глазами притихшую аудиторию. Вроде прониклись. Гордо задрав подбородок развернулась и поспешила, не переходя рамки, наверх по лестнице. Подальше от поля боя, пока не очухались. Как я и подозревала, комната моя оказалась в самом верхнем, самом дальнем углу. Впрочем, мне же лучше: меньше мимо народу шастать будет. Обозрев довольно голую комнату, — простенький остов кровати, платяной шкаф, стол с колченогим стулом у окна и на этом и все — я проверила ванную. Тут чуть повеселее. Я-то уже морально приготовилась к тазику. Но нет, о будущем цвете магической аристократии заботились. Не знаю, как там в мужской части, а из женщин учиться в основном шли знатные девицы. Как ни прискорбно это признавать, одаренных магесс и правда рождалось куда меньше, чем магов. И уж точно они редко добирались до академии. Если вдруг кто-то из магов находил подобный самородок, на ней быстренько женились, через мужа она подпадала под действие клятвы верности, ее учили сдерживать энергетические выбросы — и на этом все. Добро пожаловать на ферму по разведению магов. А юные магички из аристократических семей, они существа нежные, к тазикам не приученные. Так что удобства были вполне на уровне, почти как у нас в борделе. На этой мысли я хихикнула, заперла дверь — повесив на ручку неприятное, но не смертельное заклинание почесухи на всякий случай — и отправилась к Пэдди. Нужно было еще многое перевезти из дома, начиная с матраса. Зачем нам выдают белье, когда в комнате неполноценная кровать? Вопрос отпал, как только я спустилась в холл. Студентки уже расхватали положенные вещи, оценили состояние комнат и теперь наперебой предлагали кастеляну деньги за повышение уровня жизни. Многие, как и я, двинулись домой вывозить полезные детали интерьера из семейных гнезд. Тем же, кто жил подальше от столицы, — а таких было немало — пришлось подкармливать старичка. Шада заламывала руки и причитала, как же она без меня тут останется. Я ее успокоила — студенты имеют полное право покидать академию в свободное от занятий время. С разрешения ректора, ясное дело, но получить его не составит труда. Алойка вздохнула с облегчением. Она потихоньку осваивалась и уже довольно бодро и уверенно командовала прислугой и рабочими, но только зная, что я где-то там, рядышком, защищаю ее тылы. Как я ни старалась взять только самое необходимое, все равно получилась внушительная куча. Пэдди и Хеб замучились таскать вещи по лестницам, а потом еще и двигать туда-сюда, пока мое эстетическое чувство не будет удовлетворено окончательно. В первый день учебы мы все наконец-то принесли клятву. Тот самый зал с хрустальной колонной вновь вместил несколько сотен человек — теперь уже полноценных студентов. Постамент со столом убрали, зато у стены сгрудились, как я поняла, практически все преподаватели. Вспомнив, что мне рассказывал барон о клятве, я криво усмехнулась. Все, ну просто все жаждут проверить, жива ли еще вторая принцесса. Текст был старый, полный архаизмов, почти столь же древний, как и талмуд устава. Ректор, вышедший вперёд, нараспев произносил короткую фразу, мы ее повторяли хором и переходили к следующей. Смухлевать и сказать что-то другое или вообще не произносить ее, не получилось бы — вокруг голосовых связок, как своеобразная удавка, при первых же словах возникло белое свечение. Как сместившийся ниже нимб. Любая попытка изменить текст закончилась бы плачевно для шутника, так что все старательно бубнили вслед за ректором, стараясь воспроизводить даже интонацию. На всякий случай. Благодаря неизменной библиотеке Суонов я прочитала и перевела на современный язык изначальный текст, в принципе, довольно стандартный для клятвы верности. «Я клянусь служить с открытым сердцем и быть верным королевской чете и наследникам короны. Клянусь сохранять авторитет королевской семьи, выполнять юридические обязанности согласно своей должности честно и справедливо, проявлять высочайшее уважение к своему долгу перед королевской семьей и собственным родом, честно вести общественные дела, соглашаться с контролем короля и совершеннолетних наследников надо всеми аспектами моей жизни и деятельности». Хрустальная колонна по мере произнесения клятвы наливалась ровным ослепительно-белым свечением, наподобие того, что горел вокруг наших шей. На последних словах она будто взорвалась, как сверхновая, превратившись в четырёхконечную звезду. Я хоть и следила за ней вполглаза, чуть не ослепла. Так вот как определяют количество правящих лиц. Ну, хорошо хоть на меня не указало — обошлось. Служить и быть верными королевской чете и наследникам короны. Никто не заметил, как по моим губам на этой фразе зазмеилась довольная усмешка. Я буду действовать исключительно на благо королю: он, бедненький, так погряз в патриархате и шовинизме, что его просто необходимо спасти. Ну, а себя с сестрой я и подавно не забуду. Утром противнейший звонок поднял меня в семь утра. Общежитие уже ворочалось, потихоньку просыпаясь, в ванной благодаря акустике труб особенно отчетливо слышались звонкие девичьи голоса с нижних этажей. Пользуясь слабой изоляцией, некоторые соседки просто перекрикивались через стены. Под такой белый шум я бы еще поспала, но звонок пошёл на второй заход. Пришлось подниматься. Тем более, что я успела заранее изучить расписание и впереди была физкультура, а только после неё завтрак. С формой я вопрос решила просто: наведалась к коменданту в мужское общежитие. За умеренную плату он выделил мне один из самых маленьких размеров целительской униформы. Их оказалось аж три комплекта: два для занятий, одинаковые пиджаки и брюки темно-серого цвета, с золотым кантом под цвет нашей магии, и один для тренировок. Женскому общежитию последнего не полагалось. Конечно, до мысли, что женщинам тоже нужны нагрузки и мышцы, местное общество еще не доросло. Скандальность брюк на женщине я несколько скрыла туниками. С разрезом до бедра — для тренировок, и с кружевным высоким воротом — для занятий. Туники доходили до колена, напоминая арабские мужские балахоны, и прекрасно скрывали все что нужно, а штанины были достаточно широкими, чтобы даже не обозначать коленей. Если не садиться, конечно. Сами виноваты. Была бы у них женская форма, я бы так не мучилась. Хотя бегать стометровку в юбках — нет уж, я лучше сама выберу, какую форму мне носить, решила я, приближаясь к спортивному полигону. Парни в таких же мягких трикотажных спортивных костюмах, как и у меня, потягивались и разминались, готовясь к забегу. Тут даже полноценный стадионный трек был! Здорово. Я заулыбалась, но преждевременно, понятное дело. — Баба в штанах? Это еще что за позорище на моем занятии? Вконец стыд потеряли — за мужиками бегают! А ну брысь отсюда! — прогремел над полем внушительный бас. Я аж присела и, если бы действительно пришла сюда только побегать за мужиками, брысьнула бы куда подальше. Вместо этого выровняла подогнувшиеся колени и повысила голос, чтобы перекрыть радостный гогот сокурсников: — Я зачислена на первый курс целителей вместе с остальными, и униформу мне выдали согласно факультету! Как, по-вашему, я должна кросс бежать? В корсете и юбках? И указала рукой на полигон, где помощники тренера устанавливали поперечные балки, бревна и прочие препятствия. Да, тяжела она, целительская жизнь. Гигант под два метра с окладистой бородой, в которой кое-где виднелись заплетенные косички, похмыкал, но продолжать скандал не стал. Но и не извинился. Вместо этого перешёл к делу: — Как будущие целители, вы должны быть готовы к любому повороту событий. В том числе к войне, — представившийся Давидом Стейном гигант наотмашь рубанул рукой, обозначая атаку противника. — Даже в мирное время лекарь не всегда в безопасности, поэтому физическая подготовка играет не последнюю роль в обучении целителей. К тому же, это позволит вам лучше прочувствовать расположение мышц в человеческом теле. На собственном, так сказать, опыте. На старт, внимание, марш!