– Да, Ваша честь. Увидел и понял, что та лиса в зверинце и та, в которую обратилась кэра Ревиль – одинаковые. Кроме того, я запечатлел зверя на фотографаторе. Изображение отдал городовому, когда пришел писать заявление. Судья демонстративно вытащил из папки карточку и повернул ко мне. На ней в черном-белом цвете была изображена лисица. Причем, лисица, гуляющая по саду Черконе. Я. – Спасибо, кэр Шенри. Пока вы можете быть свободны. Затем судья записывал что-то, иногда тихо переговаривался с помощниками. Присутствующие ждали. Наконец, он закончил. – Итак, объявляю первую часть заседания оконченной. Шампио встал первым и покинул зал. За ним потянулись его помощники. Мне велели выйти из клетки и повели прочь. Полагаю, обратно в тюрьму. Поговорить ни с кем не дали. Я видела, что Самуэль пытался пробиться, но целый отряд городовых встал стеной. Мне удалось лишь помахать ему на прощание, и все. Обратный путь в тюрьму прошел как в тумане. Я ничего не видела, не слышала, не хотела знать. Вроде бы, со мной говорили, спрашивали что-то, но я молчала. Губы, будто онемели. Пришла в себя только в камере, когда услышала скрежет запираемого замка. Я бросилась к двери, замолотила по ней со всей силы, закричала, стала молить, чтобы меня выпустили отсюда. Но дверь была безучастна к моим крикам, а все остальные привыкли. Ни я первая, ни я последняя. Выбившись из сил, рухнула на пол, глаза обожгли слезы. Я зарыдала, прося Живую Мать избавить от мучений. Но, видимо, богиня была занята чем-то иным, ее не интересовала моя судьба. К очередному кормлению я немного успокоилась, взяла себя в руки и решила поспать. Впрочем, отдохнуть не удалось. Дверь вновь открылась, впуская коменданта. Меня опять повезли на суд. Глава восемнадцатая В этот раз народу было еще больше. Все не вмещались, многие стояли, подпирая стены, некоторые выглядывали из открытых дверей. – Итак, кэры, сегодня планировалось назначить наказание кэре Ревиль, – проговорил судья, отчего моя душа ушла в пятки. – Но в деле появилась новая информация, поэтому суд вынужден отложить процедуру. Зал взволновался, люди повскакивали с мест, заговорили все разом. – Тишина! – рявкнул судья. Присутствующие моментально успокоились. – Вызывается кэр Самуэль Черконе. Любимый поднялся, он выглядел бодрым и уверенным. Это чуточку успокоило. – Представьтесь, кэр, – велел судья. И Самуэль выполнил приказ. – Итак, вы просили отложить назначение наказания, потому что заявили, что обладаете доказательствами, снимающими вину с кэры Ревиль? – Верно, Ваша честь, – кивнул Самуэль. – Если позволите, и Вы, и весь зал смогут убедиться в том, что кэра Ревиль не является меняющей личину. – Позволяю, кэр Черконе, – разрешил судья. – Благодарю. Итак, кэры, вы все знаете, что война с меняющими личину лишила нас магии? – Да-да-да! – вопили из зала. – Убить зверя! – Но…, – Самуэль приподнял руку, показывая то, что было зажато у него в пальцах. – У нас остались умелые. Те, кто могут работать со старинными артефактами. Я прав, Ваша честь? – Вы правы, кэр Черконе, – согласился судья. – Так вот, то, что я держу в руках – это один из артефактов, обладающий свойством маскировки. Во время войны подобными пользовались, дабы пробраться в логово врага. Самуэль поднял руку еще выше, и только тогда я увидела, что он держал. Черный камень Питры! Тот самый, который забрала у нее Хелла. Я тут же все поняла. Мне стало ясно, каким образом Самуэль хочет мне помочь. вот только сама Питри может помешать. Я взглянула в зал, ища толстуху. Ее не было. Другие мастерицы сидели на стульях, Хелла и вовсе чуть заметно помахала мне рукой, подтверждая догадку. А вот Питра не пришла. По своей ли воле? Впрочем, это меня нисколечко не волновало. – Ваша честь, я хочу сказать, что мой свояк, кэр Шенри ошибся. Впрочем, его я не виню, у каждого есть право на ошибку. Судя по тому, каким тоном это было произнесено, свою ошибку Клод загладит только смертью. – Итак, во всеуслышание я хочу заявить: моя невеста кэра Ревиль не является меняющей личину. Она – умелая, а это – артефакт, покорившийся ее воле. Некоторое время в зале стояла тишина, даже любительницы пищать, визжать и падать в обморок молчали. – Полагаю, кэра Ревиль готова продемонстрировать нам свои умения? – глухо поинтересовался судья. – Конечно, Ваша честь. Позволите отдать? – Позволяю, – разрешил Шампио. Самуэль подошел к клетке и просунул руку между прутьев. – Покажи, что умеешь, Мари, – прошептал он. Я схватила камень и сжала ладонь, кожу тут же заморозило. Но я даже не поморщилась. Теперь только от моей игры зависело наше будущее, ведь Самуэль своим заявлением подверг опасности и себя. Его вполне могли назвать моим соучастником. – Приступайте, кэра Ревиль, – велел судья. – Все ждут только вас. – Ваша честь, могу я просить о помощи? – спросила я. – Вначале озвучьте просьбу? – Понимаете, лисицы не носят одежды, чтобы артефакт сработал как надо, я должна полностью раздеться. – Полагаю, вы просите ширму? – ухмыльнулся судья. – Да, ваша честь. – Будет вам ширма, кэра Ревиль. Ради такого представления, думаю, я готов немного подождать. Судья отдал распоряжение, и спустя несколько минут, мне в клетку поставили ширму. – Ваша просьба удовлетворена, кэра. Можете приступать. Я кивнула, зашла за ширму, быстренько разделась. Затем повернулась спиной, чтобы ничто не мешало. Надела артефакт на шею, сосредоточилась, позвала лисичку и позволила телу совершить превращение. Отдышавшись, вышла из-за ширмы. Зал ахнул, кто-то закричал, усиленным лисьим слухом я слышала, как люди громко и быстро дышат. Как потеют, распространяя запах страха. Я повернулась, чуть оскалилась, дернула хвостом. Особо впечатлительные упали со стульев. В зале началась паника. – Тишина! – рявкнул судья. Более ли менее присутствующие успокоились. Судья поднялся с кресла, подошел к клетке и принялся внимательно меня рассматривать. – Волшебство, – прошептал он. – Просто поразительно. Я хрипло залаяла. – Отоприте клетку, – велел судья. Клетку отперли. – Выйдите, кэра Ревиль, хочу дотронуться до вас. Я выскочила наружу и медленно приблизилась к нему. Шампио протянул руку, его пальцы чуть заметно подрагивали. Однако он справился с собой и прикоснулся ко мне. Дотронулся до шерсти, носа, лапы. Затем попытался сжать камень, но быстро убрал руку. Видимо, артефакт морозил не только меня. – Удивительно, просто удивительно. Не отличить от зверя. Он снова погладил мою шерсть. Я приказала себе не скалиться, стояла смирно и не шевелилась. – Что ж, кэра Ревиль, демонстрация удалась. Вы можете снять воздействие. Я кивнула и хотела уже идти в клетку за ширму, дабы спокойно обернуться и снять камень, но не успела. Вдруг в одну из распахнутых дверей взбежала Питра. Толстуха выглядела непрезентабельно: порванное платье, волосы растрепаны, под глазом синяк. Она ворвалась в зал закричала: