Самуэль оказался прав. К тому моменту, когда я мысленно прокляла и ветер, и мороз, и поездку в придачу, мы преодолели горную гряду и стали спускаться в долину. – Как красиво! – не удержалась я и даже чуть привстала, чтобы лучше видеть. – Просто волшебно! На снегу играли солнечные лучи, превратив его в блестящее полотно. Редкие невысокие ели были понатыканы везде, будто заблудившиеся странники. Возле одной из них, самой массивной, притаился небольшой двухэтажный дом. А в самом центре долины раскинулось замерзшее озеро, похожее сейчас на голубоватый драгоценный камень. С другой стороны озеро упиралось в подножие горных хребтов, покрытых шапками снега. – Озеро слез, – сказал Самуэль. – По легенде великанша Мурзель наплакала его, когда погиб ее возлюбленный супруг. – Грустная легенда, – вздохнула я. – Это только легенда, Мари, на деле – наша семья давным-давно купила здесь землю и построила дом. Каждое поколение старается улучшить его, сделать что-нибудь новое. Карин уже слетела со снегоската, а вот Юлиана прислушивалась к нашему разговору. Обиженная невнимательностью брата, решила меня поддеть. – Не нужно стараться произвести на нее впечатление, брат. Кто знает, насколько хватит ее уверенности быть рядом с тобой. Она бросила на меня снисходительный взгляд, грациозно соскользнула на снег и ушла. – Прости, Мари. Я не думал, что она так все воспримет, – вздохнул Самуэль. Я грустно улыбнулась. Обижаться на Юлиану не хотелось, не такая уж она плохая, просто иногда обстоятельства сильнее нас. – Дай ей время. – Ты права. Он подал руку и помог спуститься. Затем чуть приобнял и нежно прикоснулся губами к моим губам. – Я говорил тебе, что ты прекрасна? Я лукаво улыбнулась. – Сегодня еще нет. – Безобразие! Нужно срочно исправляться. Он поцеловал снова, на этот раз поцелуй был глубже и восхитительнее. Я забыла о дыхании и пила Самуэля, будто божественный нектар. – Ты прекрасна, мое счастье, – прошептал он. – Я не устаю тобой любоваться… – Дядюшка! – раздался возмущенный голос Карин. – Хватит обниматься, я замерзла! – Ой! – Я отпрыгнула от Самуэля. – Кажется, мы немного увлеклись. – Ага, – улыбнулся он. – Надо бежать, ключ-то у меня. Иначе Крин вместе с Юлианой меня съедят. – Беги спасай своих девочек. А я немного еще побуду здесь. Озноба я больше не чувствовала. Как и обещал Самуэль, ветер здесь поутих, да и мороз не чувствовался. Жаркий поцелуй выпарил остатки холода из моего тела. Прямо сейчас мне хотелось немного пройтись, осмотреться. Первым делом направилась к озеру. Наст крепкий, в валенках было вполне удобно. Лишь изредка я проваливалась чуть глубже, но снега не набрала. Впрочем, чем ближе подходила к озеру, тем меньше снега становилось. У самого берега обнаружила полоску зеленой травы, вмерзшую в лед. Выглядело это так, будто драгоценный аквамарин поместили в тонкую зеленую оправу. Ступить на лед я не решилась, лишь зачарованно смотрела на ледяные переливы. Как красиво! – Вот ты где, – рядом раздался голос Самуэля. – Уж подумал, что ты устала от меня и сбежала. – Пока не планировала. Он обнял меня сзади, позволяя опереться на себя спиной. – Пообещай мне, Мари, что если ты захочешь уйти, то скажешь. Не оставишь меня одного в неведении. – Обещаю, – выдохнула я. Умиротворение моментально пропало. Слова Самуэля были пропитаны тоской и застарелой болью. И мне стало не по себе. Чтобы хоть немного разрядить обстановку, я, как можно беспечнее, спросила: – Красиво, правда? Настоящее произведение искусства. – Согласен. Но ты еще не видела озера летом. Вода в нем синяя-синяя, как твои глаза. И очень теплая. В детстве, когда была жива мама, мы часто приезжали сюда летом. Я плавал до одурения, а потом ложился на спину и смотрел на летящие облака. Хорошее тогда было время. Я развернулась в кольце его рук и заглянула в глаза. – Я очень-очень хочу плыть рядом с тобой на спине и смотреть на небо. Самуэль улыбнулся и прижал меня к себе. От его дубленки пахло лесом и костром. – Лето придет совсем скоро, Мари. – Скоро. Некоторое время мы стояли, обнявшись, но вскоре были вынуждены пойти в дом. К сожалению, в горах быстро темнело, а без солнца похолодало. Внутри дом выглядел больше, ухоженнее и новее. Первый этаж был возведен из крупного камня, второй – из крепкого массивного бруса. Карин и Юлиана заняли второй этаж, там располагались две маленькие комнаты, отапливаемые печками. Мы с Самуэлем решили, что лучше останемся внизу. Здесь был камин, шкуры на полу, тяжелый, темного дерева, стол, столь же монументальные стулья и диван. Чуть в стороне еще одна печь. Судя по тому, с каким интересом Самуэль оглядел и шкуры, и диван, и даже стол, я поняла: сегодня ночью мне спасть опять не придется. Тем временем, Карин и Юлиана переоделись и спустились к нам. А Самуэль сходил и принес из снегоската продукты. Мы дружно стали готовить ужин. Дело спорилось. Юлиана, о чем я втайне переживала, вполне сносно орудовала ножом, даже малышка Карин, и та, пыталась помогать, с упорством кромсая несчастную луковицу. Вскоре чугунок с будущим рагу был помещен в печку. Пока рагу томилось, нарезали салат, вытащили булочки и сладости. Конфету тут же утащила Карин, за что получила от матери легкий шлепок по попе. Впрочем, это хулиганку не остановило, она с хохотом унеслась наверх, есть честно добытое в одиночестве. Я же, наконец, тоже переоделась. Стянула теплый, немного колючий свитер, теплую юбку, надела мягкий плюшевый костюм. Переоделся и Самуэль, в поношенных штанах и видавшей виды рубашке он выглядел домашним и уютным. Но я знала, за спокойствием и нежностью прячется страсть и неугомонность. Вот и сейчас, стоило Юлиане отвернуться, Самуэль бесстыдно проник ладонью мне под юбку, погладил внутреннюю часть бедра и провокационно прикоснулся к трусикам. Выглядел при этом проказливым мальчишкой. – Скоро девочки лягут спать, – многозначительно прошептал он. Я мучительно покраснела. До ночи было еще ой как далеко. После ужина меня учили играть в карты. Не такие, какими владела Лола, а вполне пристойными, без скабрезных картинок. Сам процесс игры, во время которого я с умным видом пыталась отбиться от атак Карин и Самуэля, сблизил нас. Даже Юлиана поглядывала на меня без обычного раздражения. Разговаривала, шутила и, о чудо, улыбалась. Лишь когда Самуэль с грозным видом велел всем укладываться, чтобы завтра встать пораньше и бежать кататься, она немного погрустнела. Но взяла себя в руки и увела сопротивляющуюся дочь наверх. Некоторое время со второго этажа доносились звуки спора, потом Юлиана читала Карин сказку, затем принимала ванну и скрипела кроватью. Затем стало тихо. Мы с Самуэлем переглянулись, а потом, не сговариваясь, рванули друг к другу. Он подхватил меня под ягодицы, поднял, усадил прямо на столешницу, сам встал между ног. Слава Живой Матери, я до того успела убрать ножи и вилки. Впрочем, не уверена, что в пылу страсти заметила бы такие мелочи. – Я соскучился. – И я, – простонала ему в рот. Не прекращая целовать, Самуэль задрал подол и чуть отогнул трусики. Я вскрикнула, когда его пальцы проникли в меня, скользнув по влажным складочкам. – Тихо моя сладкая. Ты ведь не хочешь, чтобы нам помешали? Я не хотела. О чем и простонала ему в рот. Самуэль изучал меня одной рукой, второй расстегивал пуговицы на кофточке. А когда расстегнул, добрался до груди и нежно сжал сосок. Я закрыла глаза, отдавшись его умелым ласкам. А потом, когда я перестала соображать, он перенес меня на пол и уложил на шкуры. Раздвинул колени, вошел, и мир, каким он был до того, перестал существовать. Остались лишь дерзкие движения, отдававшиеся сладкой болью, и влажный запах нашей страсти. Утро застало нас спящими. Мы так и не добрались до дивана, лежали на шкурах возле камина. Дрова прогорели, и стало прохладно. Именно прохлада разбудила меня. Я открыла глаза, прислушалась. Тихо. Самуэль лежал на спине, закинув руки за голову. Я примостилась рядом, прижавшись к его боку спиной. Захотелось посмотреть на него спящего. Я аккуратно отодвинулась и привстала, с любопытством взглянула в лицо. Оказалось, кое-кто уже тоже проснулся. Пока я копошилась, Самуэль следил за мной. – Доброе утро, – прошептала, чуть смутившись. – С тобой оно всегда доброе. Он потянул меня за руку на себя, но я, вдруг услышала звуки наверху.