– Ты ничего не знаешь и уже делаешь выводы, основываясь лишь на эмоциях! – Нет, брат, – покачала она головой. – В данный момент – это именно ты живешь эмоциями, а не я. Я пытаюсь думать. Ты привел ее в дом, дал некоторые права, прилюдно назвал невестой… Что ты знаешь о ней? Юлиана говорила, будто в столовой они были одни, а я, так, пустое место. Впрочем, ее слова зародили в моей душе росток страха. А ведь, правда, о моей жизни в этом мире он знает до ничтожного мало. Только то, что я работала на чету Мошано. И все. – Не продолжай, не нужно, – отрезал Самуэль. – О женщине, которую я люблю, я узнал все, что только можно. Тебе не о чем волноваться, сестра. – Но все же. Ты привел ее в дом… – Это мой дом, Юлиана. Ты можешь покинуть его, когда пожелаешь. И тут женщина всхлипнула. – Вот так, да! Теперь до конца жизни ты будешь припоминать мне мою слабость?! Да?! Никогда не забудешь, что я оступилась! Я лишь хотела счастья! И все! – Юлиана…, – протянул он. – Прости, я не хотел напоминать. Просто… – Просто ты меня не любишь! – возопила она. – Я всегда это знала! Бесчувственный! Всегда был и будешь таковым! Она выскочила из-за стола и бросилась прочь из столовой. Самуэль поднялся, чтобы догнать. Но не успел он дойти, а она едва добежала до двери, как дверь с грохотом распахнулась. – Ну что, родственнички, не ждали? А я пришел. На пороге, опираясь на дверной косяк, стоял давно мне знакомый звериный доктор, убийца лис и любитель женщин, кэр Клод. Юлиана ахнула, резко остановилась, а потом медленно-медленно, будто боясь спровоцировать хищника, стала пятиться. – Ты, – прошипел Самуэль, в одно мгновение оказавшись между сестрой и незваным гостем. То, что Клода не приглашали, было ясно и без слов. – Неужели забыл, что тебя здесь никто не ждет? Клод ухмыльнулся. – Как забыть. Я всегда помню, что мне рады в этом доме. – Проваливай. Наряд городовых будет здесь с минуты на минуту. – Уйду, не волнуйся, только получу то, что ты мне задолжал, и уйду. Самуэль оскалился, будто дикий зверь, и шагнул ближе. – Ну-ну, Черконе, не стоит кипятиться, – сказал Клод, однако, ухмыляться перестал и попятился. – Сколько тебе надо, паразит? – Как обычно, двести монет, и до следующего месяца я вас не побеспокою. Ты же знаешь. – Ты цикличен, как женское недомогание. – Рад, что ты заметил. Давай, богатый мальчик, раскошеливайся. – Ничтожество! – рявкнул Самуэль, однако велел управляющему, прибежавшему на крики, принести чековую книжку. – Твоя сестрица знает толк в ничтожествах. – Мерзкий трутень. Обналичишь сам, не переломишься, – Самуэль бросил подписанный листочек под ноги Клоду. – А теперь, убирайся. Клод склонился в шутливом поклоне, подобрал чек и, послав воздушный поцелуй бледной Юлиане, исчез, будто его и не было. Некоторое время мы молчали, потом Юлиана снова всхлипнула и унеслась прочь. Останавливать ее Самуэль не стал. Подошел к столу и грузно уселся на стул. Я нашла его ладонь и сжала. – Прости меня. Он посмотрел на меня и грустно улыбнулся. – Ты ни в чем не виновата. – Но твоя сестра… она обеспокоена… – Она всегда обеспокоена. Хватило одного раза, чтобы она стала дуть на воду. И теперь во всех видит мошенников. Еще и этот… муж ее пришел. – Муж? Так, значит, Клод – муж Юлианы? – Да. Откуда ты его знаешь? – подозрительно прищурился Самуэль. – Я не называл его имени. Я невольно покраснела. Каждый раз, когда я видела Клода, что-нибудь да происходило. – Я видела его в салоне у Мошано. Он… резвился с одной из продавщиц. А еще в зоопарке, помнишь, рассказывала, когда только-только попала в этот мир, и меня поймали. – Помню. – Так вот, Клод тогда развлекался с дочкой градоначальника. – Ясно, – нахмурился Самуэль. – Прости, я принесла тебе плохие известия, – вздохнула я. – Не нужно извиняться, Мари. Я знал, что он та еще сволочь. Ну да ладно, целый месяц он не покажется. – А потом? – А потом опять придет за деньгами. Я задумчиво посмотрела на него. – Скажи, разве в этом мире запрещены разводы? – Почему же, нет. Если супруги больше не могут или не хотят жить вместе, они могут развестись. – Тогда почему Юлиана не хочет оставить его официально? Самуэль тяжело вздохнул. – Она хочет, но Клод не соглашается. Их дочь, Карин, дает ему практически безграничную власть. Без его согласия их не разведут. Таковы уж наши законы. Иногда я ненавижу эти законы всеми фибрами души! – Может, тогда стоит не давать ему денег? – робко спросила я. – Ему надоест и он сам уйдет. – Хотелось бы, да не могу, – покачал головой Самуэль. – Перестав получать вознаграждение, эта сволочь заберет Карин. Я не могу позволить, чтобы малышка жила с отцом. Она ему не нужна и не любима, но чтобы насолить нам с Юлианой, он пойдет на многое. – Живая Мать, какой все же гадкий тип! – Не переживай, Мари, я обязательно решу эту проблему. Он прижался губами к моей ладони. – Все будет хорошо. Я постаралась улыбнуться как можно увереннее. Дальше мы спокойно обедали. А потом вместе с Карин отправились по салонам готовой одежды (Юлиана заперлась у себя и с нами не поехала). Как сказал Самуэль, мне просто необходимо купить нормальную одежду. Тем более, вскоре все семейство планировало отправиться на два дня в горы. Отдохнуть, успокоить нервы, насладиться видами и покататься на коньках. На мой робкий намек, что на меня не стоит тратить деньги и, вообще, я могу остаться в доме и не отсвечивать, Самуэль грозно посмотрел и сказал, что ни за что не оставит меня одну. И уж тем более тогда, когда чета Мошано все еще не наказана. Я ощутила, как в груди вновь загорается солнышко. В общем, остаток дня мы потратили на одежду. Ясное дело, салон Тельмы обходили десятой дорогой. К вечеру устали и проголодалась, но успели купить все, что запланировали. Ночью мне спать не дали. Самуэль, будто обезумел, впрочем, как и я. Стоило закрыться двери спальни, мы набросились друг на друга и не могли успокоиться. Утром меня немного пошатывало, но ощущала я себя на седьмом небе от счастья. А на следующее утро мы дружной, ну почти дружной компанией, загрузились в снегоскат Самуэля и отправились на отдых. Юлиана еще немного переживала и дулась на брата, меня она старательно игнорировала, будто именно я была виновата во всех ее бедах. Впрочем, малышка Карин справлялась за двоих, развлекая нас разговорами и своими довольно разумными мыслями. Самуэль был сосредоточен и старался смотреть только на дорогу, все-таки бессонная ночь давала о себе знать. Вот только его взгляд, нет да нет, а возвращался ко мне. И в такие моменты я невольно краснела и вспоминала ночные безумства. Чем дальше мы ехали, тем прохладнее становилось. Я куталась в меховую шаль, надела варежки, но все равно ощущала неласковые прикосновения ветра. Ноги в валенках уже начали замерзать, я то сжимала, то разжимала пальчики. Эта мера не особо помогала. Вроде бы, уже наступила весна, но теплом еще не пахло. Как сказал Самуэль, зима здесь была затяжной и неохотно отдавала свои права весне. – Потерпите, девочки, – попросил он. – Перешагнем через перевал, и ветер стихнет.