Когда она закончила, мне показалось, что наступила ночь, и я опоздала на прием. Вот-вот откроется дверь и сюда ворвется разъяренная Тельма, чтобы покарать отступницу. Но нет, сейчас был даже не вечер. – Кэра Валенсо, взгляните. Валенсо поднялась со стула, где до того сидела, болезненно скривилась, видимо, отсидела себе все, что могла, и подошла ко мне. Вгляделась в лицо, выискивая недочеты. Но, похоже, Ромала была мастером своего дела, поэтому Валенсо удовлетворенно кивнула. – Неплохо. Спасибо тебе, Ромала, можешь быть свободной. Женщина моментально собрала вещи и выскользнула за дверь. О том, что неплохо бы получить вознаграждение за труд, даже не заикнулась. Чувствовалась выучка кэры Тельмы. – Значит, так, Ревиль, пока все, иди обедай. Ужин тебе сегодня не полагается. – Как же так… – Кэра Тельма распорядилась, – не дала договорить Валенсо. – Когда поешь, вернешься сюда, помогу с платьем. – Как скажете, – пробормотала я. Да уж, ужина лишили, но хоть обед дали. Зная кэру Мошано, прям удивительно. На кухне все уже сидели за столом. И мастерицы, и слуги. Мое появление встретили звоном павших на стол ложек. – Добрый день, – быстро проговорила я и уселась на свободное место. – А ты красотка, Мари, – сказал один из мужчин, кажется, он смотрел за транспортом, принадлежавшим семейству. – Странно, что я только сейчас это заметил. Меня одарили жадным взглядом. – Спасибо, – как ни в чем не бывало, поблагодарила я. Сделать вид, что не заметила, как он на меня смотрит, и вовсе оказалось проще простого. Впрочем, на меня бросали не только жадные и похотливые взгляды, но и удивленные, доброжелательные, обиженные, оскорбленные. Об один так и вовсе можно было порезаться. Питра. Толстуха сидела прямо, поджав губы, комкая салфетку. К концу трапезы от салфетки осталась лишь бесформенная масса. – Продажная тварь, – прошипела она, когда я встала из-за стола. – Намалевалась, как… Я повернулась и посмотрела на нее – Не завидуй слишком громко, дорогуша, – проговорила пренебрежительно. – От этого пухнут. И ушла, слушая как музыку ее обиженные завывания. Валенсо уже пришла. Какая быстрая! И даже разложила мое платье. – Одевайся. И пошустрее, – велела она. – Я, итак, с тобой полдня потеряла. Пришлось поторопиться. Валенсо, как и обещала, помогла с платьем. Поправила где надо, застегнула крючочки. Снова внимательно меня осмотрела и, кивнув, ушла. Напоследок сообщив, что в резиденцию градоначальника, где будет проходить прием, меня проведут через переход. Когда она ушла, я, наконец, решила посмотреться в зеркало. До этого как-то не получалось, все мельком и мельком. Было одновременно страшно, странно и стыдно. Теперь же в одиночестве, стало любопытно. Зеркало отразило меня в полный рост. И я вновь подумала, что вижу не себя, а прекрасную волшебницу из сказок. Платье сидело, как влитое. Блестящий лиф плотно сжимал грудь, приподнимая ее, подчеркивая форму. Подол жидким серебром струился к ногам. Как и хотела Тельма, Ромала оставила мои волосы свободнолежащими на плечах. Только выглядели они объемными и блестящими. Ромала столько колдовала над лицом, что я думала, буду похожа на восковую куклу, но нет, наоборот, казалось, лицо дышало жизнью и юностью. Глаза сияли, были глубокими и таинственными, пухлые губы манили. Я выглядела, без ложной скромности, восхитительно. В голове вдруг появилась шальная мысль. А если бы Самуэль увидел меня такой, влюбился бы так же сильно, как и я? Сердце тревожно сжалось. Я невольно прикусила губу и снова всмотрелась в свое лицо в отражении. – Живая Мать, прошу, сделай так… Как именно я толком еще не понимала. Просто хотела быть рядом с Самуэлем, невзирая ни на что. Глава тринадцатая Время до начала приема пролетело быстро, хотя думала, устану ждать. Отойдя от зеркала, я мыслями устремилась к любимому мужчине и забыла обо всем. И когда дверь открылась, а в комнату вошла Валенсо в сопровождении слуги, окликнула меня, я будто бы пробудилась ото сна. Захлопала глазами, пытаясь понять, где нахожусь. – Пора идти, Ревиль. Веди себя прилично и не вздумай опозорить кэру Мошано. – Да, кэра, – кивнула я. – И никакого вина. Вино только для высокородных. Кэры с юных лет учатся вести себя в обществе. – Можете не беспокоиться. Что-что, а пить дурманное пойло я не собиралась. Она могла не волноваться. – Тогда иди, Ревиль. Слуга, один из тех, кого сильно взволновало мое преображение, повел меня к переходу. Он то и дело оборачивался, то ли волновался, что я исчезну, то ли боялся, что нападу в темном коридоре. Странный тип. Наконец, мы преодолели все переходы и арки и оказались возле дверей, за которыми начинался крытый переход к резиденции градоначальника. Провожатый распахнул дверь, пропуская меня внутрь. Но когда я поравнялась с ним, вдруг загородил путь. – Когда они закончат с тобой, рыжая, я буду рядом, – прошептал, обдавая ухо жарким дыханием. Я отпрянула и с ужасом воззрилась на него. – Что вы сказали?! Он ухмыльнулся и пожал плечами, будто ничего не случилось. – Говорите! Что это значит?! Мужчина облизнул рот, его язык, будто мерзкий червь, мелькнул между неестественно яркими губами. – Добро пожаловать на прием, кэра, – проговорил многозначительно, отойдя от двери. Не в силах больше видеть этого клоуна, я поспешила войти и по переходу шла быстрым шагом едва ли не бежала, слыша за спиной его свистящее дыхание. Даже высокий каблук не помешал, так хотелось оказаться подальше от него, спрятаться среди других людей. С другой стороны перехода стоял еще один служащий. Он довел до зала, откуда лился яркий свет и доносилась приятная музыка. Гости еще только собирались, Тельма, как никогда, прекрасная, словно райская птица, порхала между людьми, одаривая каждого словом и улыбкой. Ее дочь, любительница пикантного времяпрепровождения, крутилась рядом. Но несмотря на молодость и красоту, все же уступала матери. Не было в ней лоска, не чувствовалась порода. Кэр Мошано стоял посреди зала, огромный, будто скала, и мохнатый, как медведь. Сверкал золотой бляхой градоначальника, приветствовал гостей важными кивками. С разочарованием я заметила, что его нос выглядел нормально: ни припухлости, ни синяков. Жалко. Неужели так слабо ударила? А ведь тогда показалось, из всех сил. Ну да ладно, главное, чтобы он ничего не вспомнил. А если и вспомнил, сделал вид, что забыл. Пока Мошано не заметил, поспешила переступить порог и тут же ощутила, как на мне скрестились липкие взгляды. Чудом сдержала желание укрыться руками. Казалось, меня только что раздели и рассмотрели со всех сторон. Неприятно. К радости, появилась очередная группа гостей, среди которых были женщины. Внимание присутствующих мужчин стало слабее. – Мари! – услышала я громкий шепот. – Или сюда, Мари. Огляделась и заметила Ольшу. Девушка стояла у колонны и бурно жестикулировала. Поспешила к ней.