Как зверь. Когда с едой было покончено, я почувствовала, что вот-вот усну. Прямо здесь, невзирая на других людей. – Мари, я смотрю, вы засыпаете на ходу. – Увы, – развела я руками. – День сегодня был удивительно длинным. – Придется мне поскорей доставить вас домой. Хотя для меня время в вашем обществе летит очень быстро. Самуэль помог мне встать из-за стола и поддержал, когда я едва не упала. Ноги совсем не держали. Довел до мобиля и усадил внутрь. – Куда ехать, Мари? Где вы живете? – усевшись за руль, спросил он. Я потупилась. Ну вот и настал тот момент, после которого он, возможно, не захочет меня больше знать. – Довезите меня, пожалуйста, до дома кэра Мошано. – Градоначальника? – удивился Самуэль. – Да, вы правильно поняли. – Простите… – У меня нет своего дома, Самуэль. Меня приютил кэр градоначальник, как и других женщин, работающих в мастерской его жены. Самуэль нахмурился. – Мари, насколько я знаю, кэра Тельма частенько берет под свое крыло… хм… оступившихся женщин. Неужели… – Да, Самуэль, – перебив, я взглянула ему в глаза и сказала, потому что не могла смолчать. Не могла больше обманывать его. – Если бы не предложение градоначальника, боюсь, я бы никогда не встретила вас, потому что жила бы в тюрьме. Глава двенадцатая Безжалостно долго он молчал, лишь смотрел на меня. Я тоже смотрела, боясь пошевелиться, сказать хоть слово. – Что ж, Мари, я с удовольствием довезу вас до дома градоначальника, – наконец, ровно произнес Самуэль. У меня в груди появилась пустота. Вот и все. – Благодарю, – прошептала я. Путь до дома Мошано был непомерно короткий. Я пыталась смотреть только вперед, но взгляд нет да нет, но опускался на руки Самуэля, лежащие на руле. А когда мобиль остановился, я осмелилась в последний раз взглянуть ему в лицо, навечно запоминая черты. – Спасибо еще раз, Самуэль. За все. И прощайте. Открыла дверь и, не видя ничего из-за наворачивающихся слез, вылезла на тротуар. Но не успела сделать и шага, как моя ладонь оказалась в плену горячих рук. – Мари… – Самуэль… Он стоял рядом, я слышала, как быстро бьется его сердце. – До скорых встреч, Мари. Идите в дом и ни о чем не беспокойтесь. Главное, что мы узнали друг друга, все остальное не имеет значения. Самуэль поцеловал мою ладонь и с неохотой отпустил. – До скорых встреч, – эхом прошептала я и полетела к крыльцу. В это мгновение за моей спиной расправились невидимые крылья надежды. Дом был темен и тих. Спали хозяева, слуги, мастерицы, даже сторожевой пес, и тот, бессовестно дрых, даже не глянув на меня. Я проникла в комнату, осторожно прикрыла дверь, постаравшись, чтобы она не скрипнула. Осторожно пробралась к кровати и стала раздеваться. Умываться не пошла, не было ни сил, ни желания. Все завтра. Но стоило лечь, залезть под одеяло и закрыть глаза, как рядом донесся противный голос. – У любовника прохлаждалась, гадюка. Продажная тварь! Спали все, не спала только Питра. Ну что ж тебе неймется-то, гадина? Ждешь, поди, вестей от хахаля. Наверняка интересно, почему я вернулась без ран на лице. А вот не скажу. Буду терпеть, злиться, кусать губы, но не скажу. И даже физиономию тебе не расцарапаю и волосы не повыдергиваю. Умирай от любопытства. Для тебя это хуже всего. Не дождавшись от меня никакой реакции, Питра села в кровати. Ее грузное тело в темноте выглядело огромным, будто гора. Растрепанные волосы свисали до пола, как пакля. – Не думай, что все тебе сойдет с рук, Ревиль. Завтра с утра я сообщу Валенсо о том, что ты приперлась за полночь. Явно пьяная. Вела себя как свинья, шумела, всех перебудила. За нарушение режима эта плоская вобла снимет с тебя шкуру и сожрет. А потом расскажет Мошано, и тебя лишат платы. – Никто тебе не поверит, – вызверилась я. – Давай, проверим, – ухмыльнулась она. Я не видела ее лица, но явственно представила, как она это сделала. – Давай. Но тогда я подскажу городовым, кто подговорил дурака Рывана подкараулить меня после работы вместе с дружком Муром и изрезать лицо. Око за око, да Питра? – Ты не посмеешь! Твоя рожа без ран, тебе никто не поверит. – Проверим, а, Питра. Добавлю, у меня есть ценный свидетель. – Врешь, гадюка. Больше ничего я говорить не стала, отвернулась к стене и закрыла глаза. Если Питра не полная дура, мое позднее сегодняшнее возвращение останется втайне. О ней я тоже промолчу, она уже получила сполна, просто еще об этом не знает. Рыван мертв. Если посадят в тюрьму и Питру, что будет с ее малолетним сыном? Так и получилось. Питра смолчала, день шел своим чередом. К сожалению, Самуэля увидеть не удалось. А на следующий вечер – последний перед приемом, кэра Мошано вновь приказала мне явиться к ней в кабинет. – Надеюсь, ты решила проблему, Ревиль? – не утруждая себя приветствием, спросила Тельма. Сегодня она была на редкость в хорошем настроении, впрочем, я не обольщалась. Если надо, из милой нимфы кэра превратится в кровожадную фурию в одно мгновение. Так и произошло. – Прошу меня простить, кэра Мошано, к сожалению, я так и не сумела справиться, – развела я руками. – Это выше моего понимания. Думаю, эффект тогда появился не благодаря моим стараниям, а вопреки. Даже думаю, в результате вмешательства высших сил… – Не заговаривай мне зубы, Ревиль! – вспыхнула кэра. – Высшие силы, как же! Так и скажи, что ты не потрудилась даже подумать! Или что более вероятно, ты просто скрываешь от меня это знание. Не хочешь делиться. Да, Ревиль? – Что вы, кэра…, – я невольно покраснела. Не зная того, Тельма угадала. Говорить, каким образом обычные носки превращались в лечебные, я не собиралась. – Я бы никогда… – Хватит! Замолчи! Надоело тебя слушать! Не желаешь по-хорошему, будет тебе по плохому! – завопила она. – Кэра… – Пошла вон, Ревиль! – Простите, кэра. – Я уже была готова бежать отсюда, как вспомнила еще кое о чем. – Так понимаю, на прием мне идти нельзя? Может, разобиженная Тельма запретит мне появляться на людях? Было бы хорошо. Не хочу играть роль неведомой зверюшки, которую приютила заботливая супруга градоначальника. Однако кэра моментально успокоилась и улыбнулась мне улыбкой крокодила. – Нет, Ревиль. Даже столь отвратительное поведение не повлечет за столь сильное наказание. На приеме ты быть обязана… – Но Кэра…