– Кэр… – Самуэль Черконе. Городовой вдруг покраснел и отступил на шаг. – Простите кэр Черконе, но… но вам придется пройти в отделение, дабы я мог составит протокол. – Обязательно. Только передам молодую кэру в руки докторам и сразу к вам. Вы же понимаете, я не могу оставить ее одну. – Конечно-конечно, – пробормотал городовой и отошел от нас подальше. – Можете не торопиться, подожду до завтра. Я удивленно перевела взгляд с городового на Самуэля. Тот лишь загадочно улыбнулся и прижал меня покрепче. – Мне совсем не хочется вам мешать, – проговорила я, ощущая, как пылают щеки. – Я честно-честно дождусь доктора одна. Может, стоит все же разобраться с этим делом прямо сейчас. Я бы не хотела, чтобы вас наказали за… мое спасение… – Прямо сейчас, Мари, вам нужно беспокоится только за себя. А дело… что ж, я уверен, специалисты сделают правильные выводы. Я не была в этом столь уверена, но настаивать не стала. Эгоистично позволила себе поддаться его уверенности. Самуэль прав, городовые поймут все правильно. Желание быть рядом, ощущать тепло его тела… я просто не могла отказать себе в этом. Не хотела вновь ощутить холод. Но пришлось. Появился доктор – невысокого роста мужчина с короткой бородкой и в окулярах. Он велел погрузить меня к нему в самоходную повозку на мягкую лавку с ремнями, что Самуэль и сделал. – Так-так-так, что мы имеем, – пробормотал доктор, осматривая меня. – Гематомы, ссадины, рана на голове. Милочка, что же вы так неаккуратно! Я промолчала. – Значит, так, обработать ваши раны я могу и здесь, но чтобы исключить внутренние повреждения, хотелось бы подключить вас к аппарату, кэра. – Со мной все в порядке, – тут же заявила я. – Обрабатывайте здесь! – Везите в больницу, – приказал Самуэль. – Вы же видите, кэра не в себе. – Самуэль, что вы себе позволяете! – возмущенно воскликнула я. – Я вправе решать сама! А вам… Вас городовой ждет! – Подождет, – отрезал он. – Везите, доктор! Он сам пристегнул меня ремнями к лавке. – Не спорьте, Мари. Поверьте, так будет лучше. Я поеду следом на своем мобиле. Пришлось устраиваться поудобнее на лавке. И да, я, наконец, узнала, как называются самоходные повозки. Ехали мы не особо долго, но к концу пути веки вновь налились свинцовой тяжестью. Я чуть не вывихнула челюсть от зевания. Даже головная боль и та уменьшилась, будто специально, чтобы я как можно раньше заснула. Но, помня о словах Самуэля, приходилось сопротивляться сну. Мобиль остановился, дверь открылась, доктор отстегнул ремни и подал руку, но не успела я подняться, как была вновь прижата к мускулистой груди. Самуэль, как и обещал, приехал следом. – Куда нести? – спросил он. – Следуйте за мной, – хмыкнув в бородку, велел доктор. Спустя некоторое время меня вновь уложили, на этот раз на больничную постель. Доктор прицепил на голову и тело странные штуковины и уставился в большой квадратный ящик. С моего места не было видно, что там показывалось, но судя по тому, что разгладилось лицо Самуэля, ничего страшного доктор не нашел. – Что ж, кэра, внутренние органы в порядке, голова тоже. Мне остается только обработать ваши ссадины, и вы можете ехать домой. Рекомендую до конца недели оставаться в постели, во избежание неприятных последствий. Все же головой вы ударились сильно. – Спасибо, доктор, – от всей души поблагодарила я. Когда с моими ранами было закончено, Самуэль помог подняться. Хотел вновь взять на руки, но я не позволила. Как бы мне ни хотелось быть рядом, следовало помнить и о приличиях. Тем более мне нужно было в туалет не только справить надобности, но и хоть немного привести в порядок одежду. Самуэль преданно ждал в коридоре. – У преступников могли остаться сообщники, я не хочу, чтобы вы вновь подвергли себя опасности, – сказал он, едва мы оказались в его мобиле. Я ощутила теплый шар в груди, который с каждым его словом становился все больше, согревал сильнее и отгораживал от остального агрессивного мира. – Мари, я хочу предложить вам некоторое время пожить у меня… – Что? – ахнула я. – Вам нужно пожить у меня, пока городовые не нашли возможных подельников тех двоих… – Нет! – Мари! – Нет, Самуэль, – замотала я головой. – Это неприемлемо! Тем более… я… мне нужно завтра в салон! На работу! – Мари, вы не понимаете… – Нет, Самуэль, прошу, не нужно настаивать! Если вы хотите помочь, отвезите меня, пожалуйста, к дому. Тут мой живот решил, что пора привлечь к себе внимание, пока дурная хозяйка не напортачила, и разразился громкой руганью. Я опять жутко покраснела. Самуэль вопросительно на меня посмотрел. – Что ж, Мари, раз вы настаиваете, я отвезу вас домой. Но перед этим мне нужно поесть. Приключения, знаете ли, способствуют аппетиту. – Но… – Неужели вы позволите, чтобы я умирал от голода? – улыбнулся он. – Нет, что вы, – потупилась я. – Вот и славно. Самуэль завел мобиль и неторопливо покатил по дороге. Город еще не спал или, вернее сказать, зажил особой ночной жизнью, с которой я была незнакома. Фонари светили ярче, подмигивали огоньками вывески рестораций и развлекательных салонов, по улицам бродили праздно одетые люди, откуда-то звучала приятная музыка. Казалось, с наступлением ночи город скинул скучный повседневный костюм и надел яркий карнавальный наряд. Мобиль остановился. Самуэль вышел и открыл мне дверь. – Надеюсь, вы составите мне компанию, Мари? Мысленно проведя ревизию карманов и не найдя там ни монеты, я была вынуждена отказаться. – Я не голодна и у меня нет денег… – Мари, – он укоризненно посмотрел мне в глаза. – Если вы откажитесь, я буду вынужден голодать. Неужели вам меня нисколечко не жаль? – А вы коварен, кэр Черконе, – вздохнула я. Он не ответил, лишь молча подал руку. Ресторация, куда мы вошли, выглядела мило. Явно не самого лучшего качества, но мне здесь понравилось. Повсюду стояли горшки и вазоны с живыми цветами, в центре на крепкой балке висела большая клетка с певчими птицами. Посетители, в большинстве своем зажиточные горожане, позволяли не чувствовать себя не в своей тарелке, как если бы Самуэль выбрал, к примеру, дорогую ресторацию. Он помог мне присесть, затем отдал распоряжение официанту. – Благодарю, – вполголоса сказала я. – Здесь очень мило. – Да, приятное место, – улыбнулся он. – Сюда любила захаживать моя мать. – Значит, вы сюда часто с ней ходите? – Увы, мама умерла несколько лет назад. – Соболезную. Простите, не хотела вас огорчать! – Не стоит, Мари, я уже давно свыкнулся с мыслью, что мамы больше нет. Он грустно вздохнул, а я не удержалась, накрыла его ладонь своей и тихонько сжала. – Уверена, ваша мама смотрит на вас с небес. – Все может быть, Мари. Все может быть. Официант принес заказ, и неловкая тема была замята. Мы принялись есть. И только сейчас, ощутив на языке вкус пищи, поняла, что голодна.