– Да, это была глупая идея. Думала, все окажется намного легче. Будто специально для нас здесь оставят листок, где огромными буквами будет написано: «Мой дьявольский план». Тут, наверное, по меньшей мере тысяча книг. В любой из них могут быть заклинания, которым тебя обучает мама… – Не уверена, что нам надо искать именно книгу. – Джорджи стояла у стола рядом с окном. – Это мамин стол, она всегда за ним что-то пишет. Может, нам надо искать ее записи? – Она повернулась к сестре и скорчила рожицу. – Прекрасно тебя понимаю. Так что, ищем записку с заголовком «Мой дьявольский план»? Может, это и правда глупо… – Не совсем. – Генриетта кружилась по библиотеке, обнюхивая все вокруг, и с отвращением чихала, когда натыкалась на едкие запахи нехороших книг; теперь она вскарабкалась на нижнюю полку одного из шкафов. – В конце концов, зачем ей что-то прятать? Она ведь думает, что Джорджианна до сих пор заколдована. А про Лили она, наверное, вообще забыла! – Собака подбежала к Лили и лизнула кончик ее уха, пытаясь подбодрить. – И слава богу! Если она что-то и написала – возможно, мы это сейчас найдем. – Она только за этим столом пишет? – спросила Лили. Джорджи огляделась. – Иногда еще сидит вон в том кресле. Или подкрадывается ко мне сзади и говорит, что я все делаю неправильно. Кресло, окруженное разбросанными по полу книгами и газетами, стояло у камина. Оно было обито темной материей, немного блестящей, напоминавшей мамино платье. Пахла она тоже ею – мускусом. Именно его Генриетта учуяла в магии вокруг Мартины. Так же пахли и специи, что миссис Портер хранила в глиняных горшках в кухонном шкафу. К ним запрещено прикасаться – горшки привезли с Востока, они очень дорогие. Лили медленно, на цыпочках, пошла к креслу – и вдруг почувствовала себя дурочкой: разве можно бояться кресла?! Джорджи рассматривала газеты на столе, перебирая их так аккуратно, чтобы мама не догадалась, что в ее отсутствие кто-то осматривал стол. – Здесь все заметки про старинные семьи магов, – прошептала она. – И заклинание «как прорастить внутри человека зерно»… фу, зачем маме это понадобилось? Лили обошла кресло, чтобы поближе рассмотреть круглый столик рядом с ним. На столике она обнаружила странные вещи: графин с непонятным темным напитком, пробовать который Лили не горела желанием, сломанная расческа из серебра и слоновой кости и толстая книга в переплете из тускло-зеленой кожи. На книге еле виднелись выцветшие золотые буквы. Девочка нахмурилась, пытаясь их прочитать, и поднесла книгу ближе к глазам. Фотоальбом – было написано витиеватыми буквами. Вдруг из альбома выпала карточка в тусклых коричневых тонах и с надписью, сделанной острым почерком: «Моей дорогой племяннице Нериссе в день свадьбы». Нерисса – так зовут маму. Лили осторожно открыла альбом и перевернула хрупкую страницу. Первая фотография – свадебная: мама сидит на изящном стульчике, за ней стоит мрачный папа. Лили нежно погладила его изображение пальцем. У мамы тоже есть фотография отца – в медальоне на столе, но Лили никогда ее не видела. Поняв, что, если бы этот мужчина не стоял рядом с мамой, Лили приняла его за незнакомца, девочка вздохнула. Нахмурившись, она продолжила рассматривать фотографию: наверное, ее сделали перед окнами библиотеки, прямо среди моря из одуванчиков, а эта странная колонна, у которой позируют родители, на самом деле – беседка. Несмотря на то что теперь все подчиняются Декрету королевы о запрете магии, Меррисот все равно процветает. Внизу фотографии дата – июнь 1865. Двадцать пять лет назад. – Что это? – спросила Джорджи, заглянув Лили через плечо. – Посмотри, фотографии со свадьбы родителей. – Она перевернула страницу. – И мама с ребенком… Ой, это Люси! Она родилась через год после свадьбы – если бы она не умерла, ей сейчас было бы двадцать четыре года… Генриетта прыгнула в кресло, чтобы посмотреть на снимки. – Как интересно! Однажды Арабелла с сестрами взяла меня с собой в Лондон на выставку дагерротипов[1]. Мне ни один не понравился. Но подобных фотографий, как в альбоме, я в жизни не видела! Люди такие скучные… – добавила она, сморщив нос, когда Лили перевернула несколько страниц – на них были изображения девочек. – Надо долго-долго стоять и не двигаться – поэтому все люди на фото такие мрачные, – объяснила Джорджи. – Люси и Прюденс… – пробормотала Лили и перевернула еще одну страницу. – Думаю, они были старше меня. Джорджи, они умерли не в младенчестве. Им было, наверное, как тебе, лет двенадцать… по меньшей мере… – Она закусила губу и испуганно посмотрела на сестру. – Дети тоже иногда умирают! – упрямо ответила Джорджи. Потом она вздохнула. – Но не сразу двое, да? Может, у них был брюшной тиф? Все равно странно, что он забрал обеих… – Это же не сразу произошло. Люси на фотографиях больше нет. Вот, смотри, это Прюденс. А на руках она держит… тебя, наверное, Джорджи… – тихо сказала Лили. – На снимках они не старше вас… Генриетта носом перевернула фотографию, и показался портрет Прюденс – ее длинные волосы спадают вниз легкими кудрями. Она выглядит милой и невинной – и очень напоминает Джорджи. В глазах горит тот же испуганный огонек. На руках она держит маленькую сестру и смотрит на нее с беспокойством. Или Лили это просто показалось? – Она все знает… – прошептала Генриетта, и Лили вздрогнула. Ей не показалось. – Больше снимков нет, – сказала девочка, быстро пролистав страницы до конца. – А, только тут, в самом конце, есть кармашек. Лили раскрыла конверт – кажется, он новый, в отличие от остального альбома. В темно-синих чернилах узнавался мамин почерк. – Думаю, это список заклинаний… – неуверенно произнесла Лили и протянула лист сестре. – Да. – Джорджи нахмурилась. – И все ужасные! У меня от одних названий мурашки по коже. – Покажи, – попросила Генриетта и забралась на руки Лили. – Ого! Не просто ужасные – они смертельные! Я слышала о некоторых. Джорджи покачала головой: – Нет, некоторые из них опасны, но они не убивают. Вот это точно нет, смотрите. Я его знаю. Кажется, я даже пробовала его сотворить! – и она указала на строчку в середине списка. Расширившимися от ужаса глазами Лили уставилась на сестру. Генриетта застыла, а потом тихо прорычала: – Посмотри, что написано внизу… Джорджи бросила на мопса недовольный взгляд, но вслух прочитала надпись: «Забирает дыхание, останавливает кровь. Медленно, но эффективно». – На ком ты его отрабатывала? – с трудом проговорила Лили. Слова будто застряли у нее в горле. – Не… не знаю. Я не помню… – Листок выпал из рук Джорджи. Девочка покачнулась и схватилась за спинку кресла. – Неужели я кого-то убила? Генриетта посмотрела на Джорджианну: – Думаю, зависит от того, хорошо оно у тебя получилось или нет… Джорджи задумалась, как бы вспоминая: – Мама тогда злилась. Сказала, я бестолковая. Наверное, у меня не вышло! Я же не могла никого убить… или могла? – Еще какие-нибудь заклинания из списка ты знаешь? – спросила Лили и снова протянула сестре бумагу. – Да… Вот это. И это. Примерно половину. Они очень сложные. Нужна сильная магия, надо долго практиковаться. Без сноровки никак… Другие я не знаю, мне даже пробовать их рано! – Первый раз в жизни Джорджи порадовалась, что не была гениальной волшебницей, чего все от нее ожидали. – Лили, мама учила меня убивать людей… – безжизненно сказала она и, побледнев, упала в кресло. – Я не хочу никого убивать! Да и кто захочет? – Она откинулась на спинку, утопая в подушках. – Твоя мать захочет, кто же еще, – пробормотала Генриетта, понюхала листок и чихнула, будто тот был посыпан перцем. – Фу! – Посмотри, что написано под этим заклинанием! – Лили указала на другую строчку. – До нее трудно добраться. Наверное, все заклинания предназначаются для одного человека… Джорджи нахмурилась и выпрямилась в кресле. – Думаешь, таким образом они разделались с Люси, Прюденс и другими? Мама учит меня магии, чтобы потом от меня избавиться? Бессмыслица какая-то! Лили покачала головой: – Нет. Ты только подумай! До нее… Кого ненавидит наша мать? Того, кто разрушил всю нашу жизнь. Генриетта громко тявкнула. – Поняла! Королеву, да? Лили кивнула и посмотрела сестре в глаза. – Мать учила тебя магии, чтобы ты убила королеву Софию. Глава пятая Они все вместе – Джорджи, Лили и Генриетта – сидели на полу перед камином. Огонь почти потух. Они вглядывались в сероватые отблески угля, осмысливая, что только что узнали. – Так вот, ради чего все это? – наконец прошептала Джорджи. – Она хочет избавиться от королевы? – Все сходится. – Лили кивнула. – Помнишь, мама рассказывала нам истории про королеву? Говорила, что она настоящий тиран, что магию нельзя запрещать, что легчайший путь снова ее разрешить – это убить королеву? Ведь это она объявила магию вне закона, потому что была сильно расстроена смертью отца. – Да, наверное, ты права… – с мрачным видом Джорджи пожала плечами. – Может, это не так и плохо. Все-таки из-за нее наш папа в тюрьме… – А вдруг он это заслужил? – с сомнением спросила Лили. – Вдруг он тоже собирался убить королеву? Но его поймала Королевская стража?.. Джорджи покачала головой: – Нет. Это было бы предательство, а за предательство не отправляют за решетку, Лили. За предательство вешают. Возможно, мама что-то планировала и отец входил в ее планы, но тогда его бы не поймали. Иначе они бы и маму отправили в тюрьму. И нас тоже. Вообще всю семью! Разве нет? Убийцы. Нас бы называли именно так. Лили кивнула и взяла сестру за руку. Еще до того, как мать с утра до ночи стала учить Джорджи магии, Лили безумно любила играть с сестрой. Сейчас, глядя на вялую Джорджианну, трудно поверить, что она придумывала множество забавных игр. У девочек была любимая игра, которой они забавлялись редко – чтобы не переборщить, а еще – чтобы случайно не попасться взрослым на глаза. Сестры бежали к какому-нибудь шкафу – больше всего им нравился бельевой шкаф в комнате бывшей экономки, забирались в него по очереди и закрывали там друг друга. Если честно, когда в шкафу была Лили, она не давала сестре плотно закрыть дверь, потому что боялась темноты, а Джорджи, в свою очередь, предпочитала оставить дверь приоткрытой, так как не доверяла Лили: ей казалось, сестра может куда-нибудь убежать и совсем о ней забыть. На кухне девочки брали стакан воды и отбирали у Марты корочку хлеба, чтобы было правдоподобно, а потом жестокий тюремщик – Лили или Джорджи – с огромным воодушевлением рассказывал, какие противные крысы бегают по клеткам и кто умер в соседней камере. Это казалось девочкам интересной игрой лишь потому, что их постоянно охватывало странное предчувствие: когда-нибудь это может оказаться правдой. Кто знает, может, нежданно-негаданно в Меррисот нагрянет Королевская стража и узнает, что мама не отказалась от волшебства. Или кто-то из слуг проговорится… Все может быть. Ведь с папой это случилось… – Как думаешь, папа знал о маминых планах? – спросила Лили. – Он ведь в тюрьме всего девять лет. Если мы правы по поводу Люси и Прюденс – значит, мама уже давным-давно вынашивает план мести королеве. Намного дольше, чем девять лет. Это тоже часть плана? Джорджи сложила углы листочка и покачала головой. – Вряд ли. Я почти его не помню – мне было три, когда его забрали, но не думаю, что он стал бы подвергать нас опасности… – Она нахмурилась. – Помню, он всегда нервничал. Но теперь это понятно – до нас у него были две дочери, и они умерли, вот он и волновался… – Она улыбнулась. – А еще он вечно давал мне рыбий жир!