– Ерунда. – Джорджи взглянула на сосуд. – Кому это вообще может понадобиться? – Тут написано – это для того, чтобы войти в контакт с потусторонним миром. – Лили хихикнула. – Воду надо разбрызгать в форме пятиконечной звезды, и это ловушка для всех исчадий ада. Ничего глупее я еще не слышала! – Не думаю, что мама когда-нибудь делала подобное, – с сомнением ответила Джорджи. – Твоя мама сама исчадие ада, – послышался голос Генриетты у другой стены. Она обнюхивала длинную, красиво вышитую мантию на манекене, чье лицо напоминало злобную маску шута. – Они все перепутали! – возмущенная Джорджи прошла мимо витрин. – Смотри, это же не мандрагора! Это просто корни старого дерева… – Она остановилась и, прочитав табличку, побледнела и в ужасе отступила назад. – Какой кошмар! Как они только додумались… Нет, не читай это! – вскрикнула она и закрыла табличку от Лили. – Не буду, но я уже успела прочитать другие подписи. Джорджи, что они о нас думают? Что все волшебники убивают детей и пьют их кровь? – Это однажды случилось на самом деле, – грустно поведала Генриетта. – Точнее, чуть не случилось. Вы же чашу Спэрроу рассматривали, да? Она ваша далекая родственница. Когда все выяснилось, мать Арабеллы была просто раздавлена. Алетея Спэрроу была ненормальной. Великой волшебницей, но в то же время сумасшедшей[2]. Глядя на все это, легко поверить, что волшебники только и делают, что вызывают злых духов и убивают невинных. – Кажется, вся страна так думает… – прошептала Лили, пробежав пальцами по висюлькам на чаше, что отозвались нежным звоном. – Это невероятно… Слуги, конечно, боялись нашу маму, но ведь и мы ее тоже боялись… Мы в них что, тоже страх вызывали? Джорджи сглотнула: – Не знаю. Много лет назад у нас была няня, но потом она ушла, и я проводила все свое время с мамой. По-моему, даже никогда не разговаривала со слугами… – Они не могли нас бояться, не могли… Марта давала мне печенье, Виолетта учила писать… Питер нас тоже не боялся, иначе не стал бы нам помогать! – Возможно, он боялся нам не помочь… – заметила Джорджи. – Подумал, ты превратишь его в пыль, если он не сделает, как велели… Лили, прости, я не то имела в виду… – поспешно добавила она, когда заметила, как побледнела сестра. – Он за тебя волновался. Поэтому и пришел к нам на помощь. Многие слуги давно живут в Меррисот, думаю, они привыкли, сами все поняли. Мы такие же обычные люди, как и они, а не чудовища, как о нас все думают… – Хочешь сказать, что люди, не знакомые с волшебниками, действительно считают, что мы все монстры?! – воскликнула Лили. Теперь ее надежды, что магию снова разрешат, рассыпались в пух и прах. – И убийцы. Помнишь того мага, который убил короля? Если хочешь моего мнения, я думаю, ваши слуги остаются в Меррисот только из-за денег, – вмешалась в разговор Генриетта. – Вы много платите, да еще надбавку даете, когда на остров приплывает Стража со своей проверкой… Джорджи кивнула, Лили проглотила слезы. А она надеялась, что нравилась служанкам! Хотя бы чуть-чуть… Мокрый нос ткнулся в ее руку. – Лили, не забывай о Питере. Я следила за ним из лодки. В лунном свете его глаза блестели, он не отрывал от тебя взгляд… Глава восьмая – Колокольчик звонит, – беспокойно оглядевшись, сказала Джорджи. – Наверное, музей закрывается. Что же нам делать? Лили села на пол рядом с экспонатом, который на табличке был обозначен как оборудование для дьявольского огня, но девочке показалось, что этот треножник – просто подставка под цветочный горшок. – Давай останемся тут. Посмотри, сколько пыли. Вряд ли сюда кто-то вообще заходит. А если вдруг зайдут, где-нибудь спрячемся. Завтра снова будем искать жилье… – Она вздохнула. Мысль об этом ее совсем не радовала. – Помнишь, ты сказала, что на улице нельзя пользоваться чарами личины? – спросила Генриетта у Джорджи. – А как насчет чар в маленьком зале музея? Джорджианна нахмурилась: – Я пользовалась ими только однажды, но, думаю, все получится. Генриетта кивнула: – Тогда давай, прежде чем мы отправимся на поиски дома, ты ими воспользуешься? Может, вам двоим стоит превратиться в милых старушек? Их точно не обзовут беглянками. Так будет проще снять комнату. – А можно мне помочь? – с надеждой спросила Лили. – Ведь у нас получилось то заклинание. Джорджи, пожалуйста, научи меня пользоваться чарами личины! – Можно попробовать, – неуверенно ответила та. – Правда, в прошлый раз я просто меняла цвет туфель, но даже от этого у меня жутко разболелась голова. Вдруг со мной что-нибудь случится, пока я буду менять нас обеих? Генриетта посмотрела на девочку, и та мрачно вздохнула. – Ладно, ладно. Но если что – это была твоя идея! – Она схватила Лили за руку и повела ее за собой в угол, где села на пол, взмахнув юбками. – Лили, это отнимет много сил. Нужна вся твоя магия. Помнишь, как ты вызволила Генриетту с картины? Это ведь самое сильное заклинание из тех, что ты пробовала, да? Лили покачала головой и взволнованно посмотрела на сестру. – Я тогда ничего не делала, это само получилось… Я тут ни при чем! – Я тоже ничего не делала! – Мопс подошла к сестрам, села перед ними и высунула язык. Вид у нее был важный и, признаться, глуповатый. – Ты меня вызвала. Я сама магией не владею. Я многое о ней знаю, потому что долго жила с Арабеллой, но с картины ты меня вызвала сама, своими силами. И говорю: я только благодаря тебе – ты ведь хотела найти себе собеседника! – Неужели это и правда вышло само собой? – удивилась Джорджи и придвинулась к сестре. – Ну да… – Лили чуть не расплакалась. Кажется, от нее никакого толка… – Неосознанная магия… – Джорджи покачала головой, ее глаза потемнели. – Это самая сильная магия на свете… – И вдруг она горько усмехнулась. – Вот мама и нашла, кого так долго искала… Это ты, Лили. Ребенок из предсказания… – Не злись… – тихо попросила Лили. – Я не злюсь, я просто волнуюсь. – Джорджи сжала руку сестры. – Лили, кажется, внутри тебя целое море магии. Мне страшно, что она может выплеснуться… нечаянно… – О чем ты? – Сердце Лили застучало сильнее. Джорджи пожала плечами. – Мне трудно объяснить, я сама не до конца понимаю. Но, думаю, чары личины у нас получатся! Прикусив губу и стараясь дышать размеренно, с закрытыми глазами Джорджи села на пол. Генриетта пристроилась рядом с Лили и положила ей на колени головку. Она посмотрела на девочку и улыбнулась, обнажив зубы. – Мне нравится магия, у нее атмосфера необычная! Лили, внезапно охваченная волнением, кивнула и перевела взгляд на сестру – она понятия не имела, как работают чары личины, да и расставаться со своим внешним видом ей не сильно хотелось. – Лили! – Джорджи открыла глаза и посмотрела на сестру. – Хватит! Ты блокируешь заклинание! – Я не хотела… – Лили поежилась и попыталась забыть о страхе. Ничего особенного не происходит. Девочка чувствовала, как усердно Джорджи пытается сотворить чары. Магия колола кожу, отчего по коже пробежали мурашки. – Лили, дыши! – прошептала ей на ухо Генриетта. Лили глубоко вздохнула. Она совсем забыла, что надо дышать! Вдруг магия Джорджи нахлынула на нее и закружилась в танце вместе с той силой, что была внутри Лили. Когда она помогала сестре с заклинанием, то чувствовала себя необычно, но сейчас это чувство было сильнее. Вокруг творилось что-то невероятное. Джорджи снова запела, но Лили не слышала слов – она была зачарована волшебством, сквозившим внутри нее. Потом все вокруг замерцало, кожу будто стянуло. Испуганная и завороженная, девочка вытянула пальцы и посмотрела на них – они не стали длиннее, но теперь это были пальцы тощей пожилой леди, а на них – старомодные кружевные митенки. Она медленно дотронулась пальцами до лица и потрогала впалые щеки, а потом складки под подбородком. Генриетта, рассматривавшая девочек, раскрыла рот от изумления: – Как быстро… – прошептала она. – Удивительно, вы полностью преобразились, даже одежда… Какая у тебя красивая кружевная шаль, Лили! А камея какая! Джорджи, ты похожа на бабушку Арабеллы, меня это пугает – она терпеть не могла собак. Джорджи гордо улыбнулась – странное выражение для лица семидесятилетней женщины. – Лили, будь ты хозяйкой пансиона, сдала бы нам комнаты? – спросила она. Голос Джорджи стал выше, чуть дрогнул, но все равно отдаленно напоминал ее собственный. Лили поежилась и кивнула. – Сколько действует заклинание? На морщинистом лице Джорджи проступила гримаса боли. – Я все еще его держу, – объяснила она. – Если я засну, Лили, тебе придется его поддерживать, иначе оно рассыплется. – Тебе обязательно надо поспать, прошлой ночью мы почти не спали. Заклинание получилось – так, может, отпустишь его сейчас, а утром просто воспользуемся им снова? Джорджи посмотрела на сестру с таким видом, будто ее только что попросили сжечь ее шедевр. – Уверена, что сможешь помочь мне завтра? – спросила она. – Конечно. – Лили закрыла глаза и прислушалась к своей магии. Чувство просто неописуемое. Казалось, магия всегда была внутри нее, просто она этого не осознавала. А сейчас, когда во всем разобралась, найти магию было проще простого – она растекалась по пальцам, рукам, ногам, всему телу, и Лили засмеялась от удовольствия, чувствуя внутри необычайную легкость. – Лили, хватит, ты же вся светишься! – прошипела Генриетта. – Ой, я думала, это только внутри меня происходит… – Лили посмотрела на пальцы – свои пальцы, не старухи; они блестели, серебрились и переливались, и девочка рассматривала их. – А это разве плохо? – обеспокоенно спросила она. – Нет, не плохо. Это очень заметно, – прошептала Генриетта. – И выглядит необычно. Лили, мне не нравится, убери это свечение! – Кажется, меня вдохновило твое заклинание, которое ты сотворила в море. Помнишь, огонек в руках? – спросила Лили.