* * * Когда Мелани вернулась в свою комнату, то вошла как можно тише, и обрадовалась, увидев, что Дон-Лин все еще спит в постели, с выражением облегчения на лице. Она всегда долго спала, но обычно беспокойно – иногда у нее кривилось лицо, иногда она стонала – в любое время дня и ночи. Поэтому сейчас Мелани испытала облегчение – хорошая постель хоть немного ослабила ее боль. Мелани разбудила ее, только когда принесли завтрак. – Мне нужно сделать тебе укол. Будет больно, но я постараюсь действовать быстро и осторожно. Дон-Лин кивнула, губы от страха сжались в тонкую линию, но она перевернулась на живот, как велела ей Мелани. Каких только унижений они не перенесли вместе – такова была жизнь помощника и страждущего, – так что никто из них не стал особо беспокоиться, когда Мелани сдвинула белье матери в сторону, чтобы воткнуть иглу в ослабленные мышцы ее ягодиц. Дон-Лин тихо вскрикнула от боли, и Мелани извинилась, изо всех сил стараясь полноценно ввести дозу. Когда она закончила, то помогла матери сесть, привалившись боком к спинке. Затем добавила немного микстуры на подрумяненный ломтик хлеба и стала кормить мать небольшими кусочками. – Девочка моя, – сказала ее мать, озабоченно хмуря тонкие брови, пока медленно жевала. Она с усилием подняла руку к лицу Мелани. – А что случилось с твоим лбом? Похоже, она не заметила повязки на руке Мелани. – Ничего страшного, просто царапина. А как тебе лекарство на вкус? Не горькое? – Что ты, наоборот – сладкое, как мед. Мелани улыбнулась и зевнула. – Хорошо. Очень хорошо. Она продолжала кормить ее, пока Дон-Лин не отказалась от очередного кусочка, поманив дочь к себе рукой. – Что я сделала, чтобы заслужить такую заботливую дочь? – спросила она, когда Мелани приблизилась и легонько положила голову на грудь матери. – Была замечательной мамой, – сонно сказала Мелани. – Ты и сейчас замечательная мама. Дон-Лин погладила дочь по волосам трясущимися пальцами. – Я хочу, чтобы ты мне кое-что пообещала. – М-м-м? – Если это не сработает… это твое лекарство… Я не хочу, чтобы ты злилась. На мир, на себя. – Оно сработает. – Ты не можешь знать наверняка. Поэтому, пообещай мне. – Давай меняться: обещание на обещание. – Ой, не могу. И какие же обещания я в состоянии выполнить? – Когда тебе станет лучше… – Да? – Ты испечешь для меня эти марракевские плюшки? Которые ты пекла, когда я была маленькой. – Свадебные плюшки? – Да. – Это плюшки для невест. – Но ты же их пекла. – Я была пекарем, милая. Я пекла их для невест и приносила домой лишние. – Обещай, – пробормотала она уже в полусне. Дон-Лин приподняла прядь волос и поцеловала ее. – Обещаю, что испеку их тебе на свадьбу. Потому что это значит, что я буду жить, чтобы побывать на твоей свадьбе. Может, все и сложится без проблем. Может, и нет причин для беспокойства. Может, Мелани уже покончила с масками, регуляторами и кощунственными богохульствами, и ей больше никогда не придется беспокоиться о таких вещах. Глава 17 Крона «Милая собачка. Такая умничка». Не знаю, что на меня нашло. Ни мама, ни папа никогда не запрещали нам бегать с острыми предметами или разговаривать с незнакомцами. Но о варгах мы знали. Папа регулярно сталкивался с ними во время работы. Он был стражем Пограничного дозора – лучшим из лучших – и принял меры, чтобы мы понимали, чем он зарабатывает на жизнь. Варги всегда были для нас под запретом. А все запретное завораживает и привлекает ребенка. И я направилась к варгу, вытянув руку и растопырив пальцы, ожидая, что варг может в любой момент откусить их. С тех пор, как Леру намекнула на обман во время их первой встречи, Крона очень хотела снова поговорить с Мелани Дюпон. Ученица просто не шла у нее из головы, учитывая краткость их беседы, а это что-то да значило. Крона знала, что может доверять своим инстинктам. Оказав помощь в камере и прихватив необходимые маски, Крона и Трей отправились к Айендарам, чтобы поговорить с мастером и его ученицей, но там был только ЛеМар. Он сообщил регуляторам, что у Мелани выходной и что она, вероятно, дома со своей матерью. Потратив несколько часов на опрос ЛеМара и прочего персонала, Крона и Трей отправились в дом ученицы, расположенный в деревне неподалеку. Экипаж теперь снова загрохотал по дороге. Вскоре они доехали до развилки – сразу за замком Айендаров, и ответвление дороги вело в сторону небольшой деревни Нор. Крона и Трей хорошо знали Нор – они здесь выросли. До поста Пограничного дозора, который отец называл своим, было еще много миль. Он часто отсутствовал по несколько недель, охраняя Долину, отыскивая норы и ходы варгов. Поэтому, когда он возвращался домой, это всегда было похоже на праздник – и особая еда, и подарки, и бесконечные объятия. Крона позволила своему нынешнему «я» просочиться в прошлое – назад в маленькую Крону. Спустя долгое время, карета подпрыгнула на очередной кочке, выдернув Крону из воспоминаний. Извозчик свернул на узкую грунтовую дорогу. Вскоре он потянул за вожжи, останавливая лошадей, и колеса замерли, скрипнув в последний раз. День уходил. Тени становились длиннее. Прежде чем выйти из кареты, Крона снова надела маску Леру под шлем, а Трей надел маску, которую она приготовила для него. Ему потребовалось время, чтобы подавить эхо, несмотря на то что оно было намного покладистей по сравнению с эхом Леру. Именно поэтому Крона считалась лучшей в работе с масками – не имело значения, насколько беспокойная личность была заключена в маске, она могла успокоить любую и подогнать ее под себя, несмотря на всю их цепкость, как у новорожденных котят. Маска, которую надел Трей, была вырезана из дуба в виде лесного духа, лицо представляло собой несколько тщательно продуманных сучков дерева, которые на расстоянии создавали впечатление лица старика. Благодаря маске, Трей теперь мог улавливать тонкие запахи в окружающей среде. Он мог уловить запах лекарств, которые ученица хранила дома и мгновенно узнать их. Перед тем как покинуть участок, Трей надел маску в операционной, где мастер Гуэрра осматривал потерявшего сознание человека, и попробовал определить причины обморока по запаху. Он обнаружил ртуть, которую можно было использовать для маскировки чар, и редкую траву из Ксиопара. Во время опроса мастер ЛеМар объяснил, что в небольших дозах трава помогает свертыванию крови. Но в больших дозах она могла привести к разрыву кровеносных сосудов в мозгу. Доступ к этой траве имело небольшое количество людей – только аптекари, химики и целители. Мастер Гуэрра даже не держал ее в участке. Ничего подобного мадам Айендар не дали бы, но способ попадания в организм по-прежнему бросал подозрение на целителя и его ученицу. Если бы кто-то из них недавно имел дело с таким веществом, Трей смог бы узнать это благодаря маске. На ЛеМаре он не обнаружил ничего подобного. Но это не исключало возможности того, что Мелани могла добыть это вещество самостоятельно и использовать его для воздействия на их заключенного. Хотя, как она могла попасть в участок и покинуть его незамеченной, Крона понятия не имела. Тем не менее, с молодой женщиной определенно было что-то не так. Она вела себя неправильно. Крона чувствовала вкус этой неправильности на языке, чувствовала это нутром. Когда они подошли к дому, Крона стала смотреть в оба, чтобы не пропустить ни частиц внутренностей, ни пучков волос, ни искореженной оправы броши – ничего, что могло бы физически подтвердить, что ее интуиция пыталась ей сказать. Что, возможно, ученица не была так уж невинна, как казалась. Маленький дом Мелани находился на краю небольшого пруда для уток, его соломенная крыша провисла, а единственное окно покосилось. В нижний правый угол окна вставили кусок обычного зеленого стекла, чтобы закрыть зазор, образовавшийся в результате деформации. На пятнистой лужайке гонялись друг за другом куры, и за ними злобно наблюдала старая охотничья собака, которая грелась под лучами заходящего солнца. Собака подняла голову, чтобы гавкнуть на незваных гостей, отвлеклась на бабочку и вернулась к солнечным ваннам. Ужасно живописно для дома человека, которого Крона считала потенциальным вором и убийцей. Крона достала из сумки сканирующую сферу. Хотя устройство и называлось сферой, но на самом деле представляло собой приземистый десятигранник, каждая плоскость которого была сделана из стекла и подвешена между металлическими накладками. В нем использовались все основные магические металлы – золото, серебро, железо, никель и медь – комбинация, несколько отличная от той, которая требовалось для полного набора игл пятизарядника. Внутри, на сетке из резного дерева твердых пород, был подвешен натечный камень – алмаз. Алмазы усиливали эмоции, если носить их с другими камнями, но сами по себе не могли содержать ни одну. Дерево, металл, стекло и камень – все вместе в сканирующей сфере работало на то, чтобы обнаружить чары. Это был один из немногих предметов, заключавший в себе все четыре вида магии. Многие инженеры-техники, которые занимались изучением старинных магических предметов, теряли пальцы, а то и хуже, пытаясь изобрести способы, чтобы объединить все виды магии и заставить их работать в тандеме.