– Вряд ли за одним Макаровым пошлют целый ОМОН… – Девочки! – возмутилась мама. – Зачем вам это видеть? А вдруг он вами прикроется как живым щитом! Маме стало плохо от собственных пугающих фантазий, но мы оставались непреклонны и, пока папа ее отпаивал валерианкой – или чем там, – смылись из дома. Как-то так получилось, что мы добрались быстрее доблестных стражей правопорядка. Последних, возможно, задержала бюрократия, ну а мы были свободны от всяких постановлений и приказов. …Калитка, как никогда, распахнута. Дверь в дом – тоже. На ней висит плакат «Концерт в честь тридцатилетия Яна Павлецкого». Только я хотела предостеречь сестрицу, спокойно шагающую к воротам, словами «Зомбиапокалипсис какой-то», как тут же из дверей дома вышла кучка людей. Не сговариваясь, мы сели в кусты шиповника, растущего вдоль забора, стараясь не обращать внимания на колючки. – Тим, Тони и Ирка, – сообщила Элла, выглядывая из-за куста. – Завернули за угол дома. Пусть открыт. – А Макаров? Его нет с ними? – Нет. Она попыталась подняться на ноги, но я ее задержала. – Погоди, мы должны разобраться, кто из нас пойдет. – Что? – Что?! – передразнила я. – Ты серьезно хочешь вот прямо сейчас явиться под ручку со своим клоном? Эти люди не знают о нас, забыла? Ну, кроме Тони… «И Саши», – мысленно добавила я. Только его сейчас возле дома нет. Что, если его вообще здесь нет? Может, он плюнул на все? Иначе почему не писал мне все эти дни? – Тебе-то какая разница? – возмутилась Элла, по привычке выискивая причину для ссоры. – Это мои друзья! Это мой мир! Я сюда приезжала два года подряд! А ты… – я думала она опять скажет «лишняя, тебя никто не звал», а я снова отвечу «вообще-то, это из-за тебя я здесь», и спор затянется, но до нее дошло, что лучше не продолжать. – Ладно, что ты предлагаешь? – пошла она на примирение. – Я зайду в дом и буду с ними репетировать, а сама глаз не спущу с Макарова до приезда полиции. А ты будешь тусить вокруг дома, вдруг ему придет охота в окно полезть… – Ага, при открытых дверях! Он же у нас гений, че там… – Что, если он увидит их в окно? Через главный вход в таких случаях не убегают. А через двор, забор и участок соседей – еще как. – Менты, если совсем уж не идиоты, должны будут предусмотреть такую возможность. Я кинулась спорить: – Слушай, если бы его считали особо опасным преступником, то выследили бы уже давно и направили сюда целый отряд ОМОНа. Но, как мы уже говорили, вряд ли за ним приедут больше двух человек. С официальной бумажкой в руке они и направятся в дом. Через вот эту дверь, – показала я на главный вход. – Хорошо, а я голыми руками должна буду его схватить, скрутить, связать и наручники еще надеть. – Связать будет достаточно. – А что, ей можно без конца язвить? Сестра почему-то улыбнулась. – Такой ты мне больше нравишься. Я вот что думаю. Он, возможно, держит здесь какие-то документы. И вряд ли в гостиной, где народ тусуется. Скорее всего, в кабинете Павлецкого. Если по случаю жары там окна открыты, то я лучше туда влезу, спрячусь под столом или в шкафу и, если он начнет что-то уничтожать, остановлю его. А ты держи его на глазах. Как только он будет выходить из библиотеки… Вы все еще там репетируете? Ничего не изменилось? – Да. – Вот, короче, всегда, когда ты его не будешь видеть, посылай мне сообщения. Просто одним символом, «1», допустим. Значит, он вышел. «2» – когда вернется. Я буду знать, когда можно не прятаться. – Тебе лучше прятаться всегда, ибо не только для Макарова станет неожиданностью внезапно раздвоившаяся Элла. Но твой план в целом отличный. Такой ты мне больше нравишься, – повторила я сестру. И добавила: – Умной. Она повторно улыбнулась, и мы гуськом направились к калитке. Я вошла первой и уже уверенно прошествовала к входу в дом. Прямо в дверях столкнулась с Сашей. – Соня? – удивился он. Или это вопрос? – Соня, – на всякий случай ответила я тихим голосом. – Как у вас? – бросила мимоходом, проходя внутрь и не смотря на него. Я не хотела, чтобы он по лицу прочитал, что моя душа попала в центрифугу, стоило его увидеть. Главное – держаться с достоинством. – У нас идет подготовка к концерту. Макаров вчера решил, что песни будут в библиотеке, там все-таки пианино стоит и хорошая акустическая система, не хочется это все перетаскивать. А в замке пройдет спектакль. – Вчера? – удивилась я, стоя в задумчивости над обувной тумбочкой. Если народ снует туда-сюда между двумя строениями, вряд ли все переобуваются. Значит, и мне не надо. Тем более картины погони и захвата Макарова так и стояли у меня перед глазами, а бегать за преступником в тапочках – моветон. – Да, вчера. Я, кстати, думал, что ты приедешь. – Сказано будто с обидой. – А я, кстати, думала, что и сегодня не приеду. Видишь ли, – понизив голос, решила я поделиться тайной следствия, – хоть ты и не спросил почему-то, но пришли результаты по… Здесь я увидела старушку, выходящую из коридора в холл, и замолчала. Рано пока посвящать других в эту историю. Да и не обладаю я необходимыми для этого полномочиями. – Эллочка! – Старушка даже всплеснула руками. – Ну тебя же все ищут, милочка! Ты же гвоздь программы. Мы боялись, что-что случилось… – До концерта еще шесть часов. – Да, а как же репетиция? А помочь? Мне пришлось Милочку задействовать на кухне. Сегодня же все приедут. И Петраков, и Шевченко, и мои подружки из клуба. Боже! – посмотрела она вдруг на свою одежду. – Я же еще не одета! Наверно, успею, – отмахнувшись, она потопала обратно на кухню. А может, в библиотеку. – Не обращай внимания, – шепотом сказал Саша, хмыкнув. – Она всегда нервная перед ответственными мероприятиями и приездом важных лиц. – А важные лица – это те, что участвуют в жизни фонда, так? – Ну. – Мне надо тебе кое-что рассказать. – Пойдем ко мне. Я хотела спросить, куда ко мне, но Саша показал наверх, ясно, в его бывшую комнату. Впрочем, мы успели сделать лишь два шага к лестнице, как в дом вернулись ребята. – Так, никаких трах-тарарах! – задорно крикнул нам Тимур с порога. – Цыгель, яй люлю! – Элка, привет! – кинулась ко мне Ира. – Для спектакля все готово, пошли наконец репетировать! Тони мне осторожно кивнул, присматриваясь, будто пытаясь понять, какая я из двух. Не буду себя выдавать. – Зайчик мой! – вытянула я губы уточкой, делая вид, что целую его издалека. Антон засмущался, опуская глаза, видимо, понял, кто я. Наверняка Элла из меня получается чересчур карикатурная. – А Макаров там? – догадалась я спросить. – В замке? Ирина ответила: – Нет. Он как заперся утром в кабинете Павлецкого, так и не выходит. – Как? – Я было метнулась к нужной двери, но девушка меня остановила. – Ну куда, куда? Он велел не беспокоить. – Но ведь… Репетиция! У меня столько идей! Я хочу, нет, просто жажду поделиться с ним! – Боже, Элка, только не говори, что ты опять все переписала! Мы только выучили по переписанному! – Я тебя задушу своими руками! – начал угрожать мне Тим. – Клянусь! Двое других молчали, сосредоточенно о чем-то думая. Они-то знали, что мой резкий интерес к кабинету и Макарову неспроста. – Я хотя бы поздороваюсь, скажу, что пришла, а то Таисия на меня всех собак спустила, что я поздно. Хотя еще только час дня! Я опять развернулась, но Ира просто вытолкнула меня на крыльцо дома, приговаривая: – Для репетиции он нам не нужен! Всё сами! Оформление он одобрил, мы еще вчера начали украшать. Это ты филонишь… А когда в библиотеку переместимся, тогда и позовем, он должен аккомпанировать. Пришлось сдаться. Когда мы завернули за угол, я заметила что-то ярко-розовое в кустах сирени. – Ах! – резко встала я. Боже, это Элла! Сейчас они ее увидят! Ну на хрена, спрашивается, нужно было надевать блестящий латекс? Конечно, мы не предполагали, что придется прятаться на местности, иначе бы выбирали одежду из зеленой гаммы, но сирень, само собой, уже давно не цветет, и ее там обязательно заметят… – Что такое? Главное – не смотреть прямо на Эллу… – Какая красивая вывеска! – наткнулась я глазами на плакат, который висел и на замке. – Бежим скорее туда! И понеслась к недострою первой. Да, они решили, что я тронулась умом, но другого выхода не было. Репетицию я постаралась закруглить как можно быстрее. – Боже, Элка, как мало ты знаешь из собственного текста! – ругала меня Иринка.