Боярин направился ко мне, и я тоже двинулся к нему навстречу. Мы сошлись в центре, и я уклонился от его клинка, очередной рапиры из оружейной стойки возле поля, а затем врезал Комкову кулаком в челюсть. Раздался характерный хруст. Боярин отлетел назад, рухнул на спину и я к нему подошел. Удостоверился, что он жив, просто потерял сознание, и поднял вверх правую ладонь: — Я удовлетворен. Дарую боярину Ивану Комкову жизнь без выкупа и условий. Снимать с поверженного противника перстень не стал. Вернулся к трофеям, накинул пиджак и, попросив ближайшего ко мне слугу отправить добычу в особняк рода Хортовых, отправился не в бар, а в ресторан, где для меня уже нашлось место. Я сделал заказ и посетил уборную, где привел себя в порядок, а затем занял свой столик и, конечно же, обратил внимание на то, что практически все присутствующие наблюдают за мной. Делают они это исподволь, не позволяя себе прямых взглядов, и мне это понравилось. Неожиданно к моему столику с телефоном в руках, подошел официант, который вежливо кивнул и сказал: — Извините, господин Хортов. Вам звонок. Он протянул мне телефон и, взяв его, я услышал в динамике раздраженный голос патриарха: — Вальдер, слышишь меня? — Да, — ответил я. — Почему телефон отключил? — У меня был поединок, а потом про него забыл. — Забыл он, отморозок. Ты чего там учудил? — Деда, ты сам сказал, что я могу развлекаться. Вот я и отправился на прогулку по столице. Потом проголодался. Зашел в ближайший ресторан, а тут Шершины сидят, празднуют, что смогли от нас сбежать. Слово за слово, я зацепился с бояричами. Они вызвали меня на поединок чести, и я согласился. — Ясно. Что по итогу? — Троих убил. Одному сломал челюсть. И еще один, итальяшка поганый, сбежал. — Ты как? — В норме. Ни царапины. Сейчас собрался ужинать. — Короче, Вальдер. Никого больше не трогай и постарайся избегать неприятностей. Себя ты уже показал, хватит. Завтра я прилечу в Москву, поговорим подробнее. Ты меня понял? — Да, деда. — Надеюсь, что это так. Максим Петрович отключился, а я, подумав о том, что столичная жизнь начинает мне нравиться, вернул официанту телефон и включил свой. После чего приступил к ужину и не мог не отметить, что шеф-повар в ресторане «Боярский кус» настоящий кулинарный гений. Хотя после хорошей драки мне все равно, что в топку закидывать. Главное, чтобы сытно и питательно. Глава 19 Разумеется, я отдавал себе отчет в том, что пролив кровь нескольких молодых имперских дворян, привлеку к себе внимание серьезных людей, которые мне совсем не друзья. Поэтому, сытно поужинав и оставив в ресторане щедрые чаевые, возвращаясь в университет на такси, я был готов к неожиданному нападению и максимально усилил духовный доспех. Однако в МГУ я добрался без проблем. Заметил слежку, но это мелочь. Ночь прошла спокойно. Меня никто не тревожил. А утром, совершив пробежку и посетив столовую, как самый обычный студент, я отправился на занятия. К этому моменту весть о моих вчерашних похождениях разлетелась по университету, и время от времени мой продвинутый благодаря системной модернизации слух ловил чужие слова, которые касались меня: — Да я тебе говорю, что это он. Убийца… — Все честно было. Ролик в сети посмотри. С трибуны снимали… — А я Митрофанова знала. Хороший мальчик был. Из потомственных военных… — Эти провинциалы совсем охренели. Приезжают к нам в столицу и убивают людей… — Верно. Этому Хортову необходимо отомстить… — Как? На бой его вызовешь? Успокойся… — Да если бы не запрет на поединки в стенах университета, я бы ему показал… — Подонок этот Хортов. Но ничего, недолго ему еще одним с нами воздухом дышать… — Думаешь, ему станут мстить? — Обязательно… — А ректор? Что он сказал? Он же этого провинциала должен к себе вызвать… — Ректор все на куратора спихнет. Ему проблемы не нужны… — А почему он может покидать университет, когда хочет, а мы нет? Что за несправедливость, господа… Меня ненавидели. Меня презирали. Меня осуждали. Меня грозились примерно наказать, убить и повесить. Меня считали отбитым на всю голову головорезом. Но самое главное — меня стали бояться. Никто, ни один человек, не посмел ко мне подойти и сказать, что я был не прав. А когда я ловил чужие взгляды, студенты и преподаватели немедленно опускали головы или отворачивались. И мне, черт побери, это нравилось. Наконец, я добрался до своей аудитории, и класс встретил меня недружным гулом. Это мои соученики решили таким образом выразить общественное порицание моим поступкам. Смешно. Ну, в самом деле, смешно. Как-то по-детски. Поэтому, перекрывая гул, я рассмеялся. Громко, весело и непринужденно. А потом занял место у окна и, дождавшись, когда преподаватель начнет занятие по основам экономики, достал свой телефон и, включив беззвучный режим, полез в сеть. Сначала отыскал видеоролики моих поединков и почитал комментарии под ними. Потом ознакомился с «авторитетным мнением» популярных столичных журналистов и опять пробежался по комментам. Далее начал сбор информации о боярских семьях, с которыми зацепился через конфликт с молодежью. А в конце, по ссылке с одного ресурса, обнаружил подпольный тотализатор, где появилась ставка на то, как быстро меня убьют. В общем, время скоротал и узнал много нового. В частности, что далеко не все меня проклинают. Нашлись люди, которым боярская спесь в столице уже поперек горла. Поэтому у меня появились фанаты, которым очень понравилось, как я разобрался с имперскими дворянами, и они ожидали продолжения. Кроме того, проскочила информация, что молодой боярич Эспозито срочно покинул страну и был отправлен старшими родичами в безопасное место, то ли в Польшу, то ли в Финляндию. А боярин Камков, кстати, последний представитель своего рода, вместе с невестой находился в элитной клинике рода Марьяновых, куда его определил владелец ресторана «Боярский кус» господин Райкин. На второй перемене произошел забавный случай. По крайней мере, для меня. Я вышел в коридор и ко мне немедленно направился худощавый русоволосый паренек, который от страха и сильного волнения, еле переставлял ноги. Он приблизился и дрожащим голосом сказал: — Сударь, вы подлец. Я, вольный дворянин Евген Миронов, говорю вам это открыто, не боясь последствий. «Бедный ребенок», — посмотрев на наследника мелкого рода, подумал я. После чего обратил внимание на группу из четырех здоровяков, которые с подачи куратора, как и банда Алиева, шпыняла негласных «изгоев» Дворянского курса и сейчас наблюдала за нами. Миронову, как физически слабому, кстати, от них доставалось больше других. Наверняка, они все-таки сломали парня и заставили подойти ко мне. Подленько и мелко. На что расчет? Что я сверну хлипкому Миронову челюсть набок и тем самым явно нарушу правила университета? Да, моя продвинутая интуиция подсказала, что все так и есть. Опустив голову, Миронов ждал удара. Но вместо этого, обхватив левой рукой плечо Евгена (именно Евгена, а не Евгения), я развернул его и потянул в сторону крепышей. Компания здоровяков, все из бояр, забеспокоилась, но не ушла и дождалась, когда мы приблизимся. После чего, окинув их недобрым взглядом и вспомнив все, что знал про этих парней, с которыми пару раз пересекался в прошлой жизни, я обратился к неформальному лидеру, бояричу Фомкину: — Слушай, Фомкин, твой отец вроде бы в канцелярии столичного мэра служит? Боярич подобного вопроса не ожидал и на мгновение растерялся, но затем ответил: — Да. — Когда у него заканчивается трудовой день? — Обычно в пять вечера. — То есть в семь он точно будет дома? — Ага, — он кивнул. — А проживаете вы, если не ошибаюсь, на Беговой? — Верно. — Отлично. — Ты чего, Хортов? — Фомкин вопросительно кивнул. — Почему про мою семью спрашиваешь? — Да вот думаю, чем себя сегодня вечером занять, и решил заехать к тебе в гости. — Зачем?