Господи боже. Зачем Ной звонит? Звонят только, если оповещают о смерти или о библиотечных счетах. Или, может, он тоже знал, что не стоит изводить себя молчанием. – Ого, телефонный звонок. – Не стоило на тебе срываться. – Все нормально. – Так-то лучше. Голосом гораздо легче передать презрение, чем с помощью эмоджи. – Нет, не нормально. Я сержусь на папу и деда и выместил злость на тебе. Но они давно привыкли срываться на людях, когда злятся. Я не хочу так делать. Я помолчала. – Думаю, это привычное поведение. – Тогда я научусь реагировать по-другому. – Как прошло у вас с папой? – Он просто разозлился. Ты в курсе. – На самом деле нет. Почему? – В основном, потому что я тебе рассказал. Папа же надеется, что я буду все на себе тянуть. Я прекрасно знаю, что у бабушки с дедушкой сейчас полно проблем и они расстроены по куче тупых причин. Поэтому мне лучше не вводить переменные. – Меня. – Да, – вздохнул Ной. – Извини. Мне не стоило выпрашивать у тебя приглашение. – Это ты извини. Я не должен был тебя винить. Я… сел в лужу. Я задумалась, не зная, как сформулировать свой вопрос. – Твоя семья всегда такая… дерганая? Твои отношения с папой и дедушкой кажутся… натянутыми. Ной тоже замолчал перед ответом, управляя словами, как туристами, осторожно пересекающими стремительный поток и шагающими с одного скользкого камня на другой. – Думаю, у нас слишком много обязательств. У папы – перед дедушкой, у меня перед – отцом. – Как, например, изучение бизнеса вместо ботаники. – Я обязан поступаться собственными желаниями ради семьи. Это было ясно с самого начала. И я ненавижу быть причиной их разочарования. – Ты не разочарование. – Да, разочарование, – отрешенным голосом сказал Ной. – Все нормально. Я привык. Понятия не имею, как он может думать о себе в таком негативном ключе. – Ты отличник. Ты поступил в Гарвард. Он невесело рассмеялся. – Да, и моя семья пожертвовала неприличную сумму. – Ной. – Я сжала в руке телефон, расстроившись за него. От малейшей критики со стороны мамы я плакала, а ведь она считала меня лучше всех. Как, должно быть, печалит критика со стороны родителя, не готового поддержать собственного ребенка. – Не суди себя так строго, ладно? Он помолчал. – Иногда я думаю, что стану таким же, как он. Как они оба. – Ты не обязан. Мы рождены не для того, чтобы повторять ошибки нашей семьи. – Думаешь? Разве нас не воспитывали похожими на них? – Но ты не твой папа и не твой дедушка. А я не моя мама и не моя бабушка. На нас повлияли и другие члены семьи, и другие события. Возможно, иногда фамильные черты нам перепадают, да. Но, заметив их, мы можем дать им верное направление. Ной молчал так долго, что мне пришлось спросить, слушает он. – Да. Просто задумался. Может, ты и права. – Я права. Ной… – Оказалось, легче говорить с ним, когда не приходилось смотреть в глаза. – Ты хороший человек. Он опять замолчал. – Я жалею, что сегодняшний вечер прошел именно так. – Все нормально. – Ладно. – Он помолчал. – Эй, а хочешь во вторник покататься на яхте? В груди аж защемило, так я была рада приглашению. Во вторник я работала, но могла поменяться сменами с кем-нибудь из наемных на лето сотрудников. – Да! – Классно. В десять мы встречаемся в яхт-клубе. Оу. Радость испарилась так же быстро, как появилась. Я думала, он имел в виду только нас. – Ладненько. Круто. До встречи. Я еще ни разу не каталась на яхте и целое утро обдумывала подходящий наряд. Может, надеть свое нахальное красное бикини? Ной будет в шоке. К тому же я его еще не надевала. Я примерила его и, посмотрев на себя в зеркало, осталась недовольна излишней демонстрацией декольте, что в уединении дома казалось сексуальным, но для дневной прогулки будет чересчур. Тогда не буду заморачиваться. Поверх своего более консервативного купальника с плавками-шортами я натянула серую майку и джинсовые шорты. Положила в пляжную сумку полотенце, солнцезащитный крем, воду и сэндвич, а еще коробку клубники на случай, если окажется, что каждому нужно принести с собой еду, а после к десяти утрам направилась в яхт-клуб (в яхт-клуб!). День стоял такой жаркий, что намерение больше никогда не потеть показалось мне до боли смешным. Даже во время короткой прогулки пот скопился под грудью и у шеи. Я вяло шла, и каждый шаг походил на пытку, а дыхание замедлилось, поскольку легкие пытались вобрать как можно больше кислорода из влаги в воздухе. Обычно я не понимала, как в такую жару можно чувствовать что-то, кроме усталости, или как перестать молиться богу кондиционеров. И все же сегодня утром, несмотря на пот и жару, меня охватила тревога, которую я бы вырезала ножом, если бы это было возможно. Почему я так переживала из-за того, что буду тусоваться с друзьями Ноя? Мы с Ноем ведь не встречаемся. Вряд ли они успели составить обо мне хоть какое-то мнение. Я точно не волновалась так, когда на тусовках в компании Джейн появлялся какой-нибудь новенький парень. И все же. Я обвела взглядом пристань, одну компанию за другой, пока не заметила на другом конце небольшую компанию парней и девушек. Уверенный в себе Ной стоял прямо посередине и смеялся в окружении полудюжины других загорелых ребят с пляжа. Им всем словно раздали памятки, что нужно одеться в белое, полосатое и красное. Я покрепче сжала висящую на плече сумку. Зачем мне это? Надо было сказать Ною, что я работаю, и встретиться в другой день. А если нам удастся поладить? Это ведь его настоящие друзья. Расстояние между нами уменьшалось, и с каждым шагом я шла медленнее, но вскоре несмело остановилась рядом с компанией. Я запаниковала и не могла вобрать в легкие достаточно воздуха. Может, уйти? Свалить, пока меня никто не заметил, и написать Ною, что я заболела. Зачем Ной вообще меня пригласил? Вряд ли мы станем обсуждать семейную драму в присутствии посторонних. Перебор. Слишком много стресса. Я ухожу. Но потом Ной поднял голову и тут же нашел меня взглядом. Ладно, проехали. Мне удалось помахать и сосредоточиться на дыхании. Во всяком случае, если свалюсь в обморок от беспокойства, могу свалить все на жару. Ной с улыбкой подошел ко мне. – Ты пришла. Я немного смущенно пожала плечами. – Ага. – Пойдем к лодкам. Он провел меня через толпу, с жаром всем представляя. Общительный золотой мальчик с миллионом друзей и вездесущей улыбкой. Сейчас он совсем не походил на того сердитого, честного, сдержанного, романтичного парня, которого я знала. Ной помог мне забраться в одну из лодок, в которой уже сидело шесть человек, и повернулся, чтобы вместе с парнями поднять холодильники. Класс, класс. Мне не нужна социальная поддержка. Нет, сэр. Лодки отчалили. В нашу забилось человек двенадцать, а Ной сидел где-то спереди. И каким местом я решила, что нам удастся погулять и поболтать? Глупенькая. И все же мы были на лодке в океане. Что же тут плохого? Кожу согревало солнце, и я вдохнула полной грудью. Кто-то включил музыку, чарт сорока лучших песен, а кто-то другой раздавал пиво. Все стянули с себя футболки, и я тоже, понимая, что даже с таким закрытым верхом от бикини демонстрирую слишком много. Да пофиг. Вместо того чтобы смущаться, нужно наслаждаться моментом, как всегда убеждала меня Нико.