– Ты зациклена на неудавшемся романе пятидесятилетней давности. О. Верно. – Потому что это история моей семьи. И я уже сказала, что не хочу никаких обязательств. – Так-то. – Ты все время повторяешь одно и то же. – Ну, это правда. – Серьезно? Ты этого хочешь? – Его брови поползли наверх, и сам Ной смотрел на меня с явным недоверием. Сердце забилось быстро-быстро. Может, он хочет предложить свою кандидатуру, сказать: если ищешь интрижку, встречайся со мной? Может, я прочитала слишком много любовных романов? Что я вообще скажу в ответ? Любые отношения с Ноем станут бомбой замедленного действия, ведь в этом случае чувств не избежать. Они стоят гордиева узла. Но вместо того он отстранился. – Ладно. Развлекайся. Щеки обожгло от гнева. Развлекайся? Ему реально все равно, если я начну встречаться с Тайлером? Тогда, возможно, так я и поступлю, если ему безразлично. – Ладно. Так и сделаю. Следующие несколько дней у меня было плохое настроение, хотя я старалась с ним бороться – особенно когда пошла с Джейн в «Коробку с курицей» на встречу с Мейсоном из пекарни. Беспокойство о чужих романтических дилеммах – тоже довольно неплохой способ отвлечься от собственных забот. Например, мыслей о том, что сообщения Ноя, в которых он подтвердил, что в субботу вечером состоится ужин, были слишком короткими. Какая глупость. Он не имел права с таким высокомерием отзываться о моей предположительной летней интрижке. – Что мне надеть? – в субботу вечером спросила я у Джейн, сидя на кровати в нижнем белье и взяв очередную футболку. Сегодня стоял жаркий день, солнце ослепляло и припекало, и под кондиционером я восторженно помогала покупателям «Проуз Гарден», со лба которых стекал пот. И воротнички, и подмышки у них были мокрыми, а кожа загорела или даже облезала. Вернувшись домой, я приняла душ и уложила волосы, а теперь с отчаянием взирала на свой скромный выбор одежды. – Я еще ни разу не знакомилась с чьими-то родителями. Кроме родителей Мэтта. Но их я знала всю свою жизнь. Джейн с трудом оторвала взгляд от телефона. – Скромные деньги. – То есть? – Ты поняла. Футболка за сто долларов. Как думаешь, что Мейсон имел в виду, написав: «Спасибо, что заскочила»? – Хм, он рад, что вчера мы встретились на концерте? – Это слишком формально. Кто так говорит? А «заскочила» разве не звучит пренебрежительно? Мы провели там три часа. – Может, он просто вежливый. Или ищет предлог с тобой поговорить. Футболки действительно стоят сотню баксов? Джейн зевнула и отложила телефон. От нее пахло хлебом из пекарни, а на футболке осталось крошечное пятнышко от муки. – Надень сарафан. У тебя их примерно пять миллионов. – И то правда. Надев лавандовое платье с широким поясом на талии, я отправилась к «Золотым дверям». Хотя вечером сохранился полуденный зной, из-за облаков температура немного снизилась, и тепло сейчас скорее напоминало тонкое одеяло. Несмотря на это, я нанесла два слоя дезодоранта, но по спине все равно стекал пот, когда я поднималась по ступенькам крыльца. Внутри все скрутило, когда я услышала раздавшийся по ту сторону двери звонок. Нужно было что-то принести? Родители всегда приносили вино. Цветы? Черт побери. Дверь резко открылась. На пороге стояла женщина, примерно одного возраста с моими родителями, в белых брюках и голубой льняной рубашке. Как люди умудряются носить брюки в такую жару? Она с любопытством на меня посмотрела. – Здравствуй. – Эм, здравствуйте. – Будь у меня с собой цветы, то руки были бы заняты, а не барахтались бы беспомощно в воздухе. – Я Эбигейл Шенберг. Меня пригласил Ной. – Как мило. Входи. – Она освободила мне проход. Честное слово, все это лето я чувствовала себя вампиром, смущенно выпрашивающим приглашение в дом. – Эбби, верно? – Рядом с женщиной появилась девушка, одетая в шорты и топ без бретелек. Кузина. Шира. У меня мгновенно появилось ощущение, что я слишком вырядилась. Я вымученно улыбнулась. – Привет. – Я Линда, тетя Ноя, – представилась женщина. – Он вроде в гостиной. – Туда, – подсказала Шира, избавив меня от дополнительной неловкости. Она оглянулась через плечо, пока мы шли по коридору. – Вы познакомились, когда ты работала здесь на обслуживании банкета? – Эм, да. Шира фыркнула. Мы вошли в гостиную, где бродили дюжины людей: взрослые расставляли еду на кухонной столешнице, детишки бегали босиком, трио идентичных девочек лет десяти что-то друг другу шептали. Почти у всех были характерные для Барбанелов черты: волевые подбородки и густые брови, темные глаза и шикарные волосы. – Аншлаг? – пожала плечами Шира. – Еще нет. – Класс. На другом конце комнаты Ной общался с высоким широкоплечим пожилым мужчиной с седеющими волосами. Я быстро, почти бегом, прошла к нему, и Ной повернулся ко мне. – Дядя Берти, ты помнишь Эбигейл? Я-то точно его помнила. Это он застукал нас в кабинете. – Конечно. Приятно снова с тобой встретиться, Эбигейл. – Здравствуйте. Да. Мне тоже. Обсудив, откуда я приехала и как меня занесло на Нантакет, Ной спросил разрешения отойти. Я заворчала низким голосом: – Ты не предупредил, что здесь будет целая туча гостей. – А ты не спрашивала. – Почему эти девочки так похожи? Ной рассмеялся. – Это дети тети Джоан. – Так вы все приехали летом на остров? Все живут здесь? Он оглядел комнату, словно подсчитывая находившихся в комнате гостей. – Думаю, нас здесь примерно двадцать человек. У моего папы три младших брата, и все приезжают летом хотя бы на несколько месяцев. Я посчитала остальных детей. – Ты единственный, у кого нет братьев и сестер? – У меня и у Ширы их нет. Я довольно поздний ребенок. И это в некотором роде накладывает отпечаток, ведь я тот самый драгоценный чудо-малыш. – Уверена, родители не хотели так на тебя давить. – Когда Ной одарил меня суровым, недоверчивым взглядом, я сменила тему: – Почему, когда я приходила в последний раз, в доме никого не было? – Тонкий расчет и мастерская махинация. – Ого, Ной, не знала, что ты обладаешь подобными навыками. На его лице появилась широкая улыбка. – Приму это в качестве комплимента. – Он слегка подтолкнул меня локтем. – Вон моя бабушка. Я резко повернула голову. Хелен Барбанел стояла в другом конце комнаты, одетая в свободные брюки и свитер с рекламой публичной библиотеки Нантакета. Эта одежда более повседневная, чем та, что была на ней в книжном клубе. Хелен выглядела старше своего возраста, судя по ее телодвижениям, когда женщина – ровесница моей мамы – помогла ей опуститься на диван. Девочка на несколько лет моложе меня свернулась калачиком рядом с ней. Меня осенило, что передо мной три поколения женщин из семьи Барбанел. Этим летом я очень часто размышляла о своей бабушке, маме и себе. Мы были центром моей истории, все вертелось вокруг нас. Может, пора вспомнить, что мы распутываем не только нашу повесть. – Здравствуй, Эбби. – К нам подошли женщина и мужчина. Родители Ноя. Миссис Барбанел улыбнулась. Ее губы были поджаты и напряжены, но глаза излучали робкую надежду. – Рады тебя видеть. – И я, спасибо за приглашение. – Это она меня пригласила? Или хозяевами вечера были ее свекры? Мне в буквальном смысле нужно поблагодарить всех, кому за пятьдесят? Ох уж этот этикет. – Познакомься с моим супругом, Гарри. – Она положила руку ему на плечо. Гарри Барбанел был высоким мужчиной с волевым подбородком и густыми волосами. Думаю, через сорок лет Ной будет выглядеть так же. Я приветливо улыбнулась и посмотрела на Ноя, на лице которого застыло вежливое, но неприветливое выражение, словно мы общались с обычными знакомыми. Как же это выбивает из колеи. На своих родителей я могла даже покричать или закатить глаза, но никогда не стала бы обращаться к ним с такой сдержанной неприязнью.