Наутро меня охватило невыносимое смущение. Я открыла глаза, лежа в темной комнате; небо за окном было низким и серым. Без яркого солнца я проснулась позже обычного и, разумеется, еще и допоздна провалялась в кровати. Господи, что же я натворила вчера вечером? Практически умоляла Ноя Барбанела меня поцеловать. Ноя. Богатого, привлекательного, популярного Ноя Барбанела. И, что еще хуже, у него это даже не вызвало интереса. Я крепко зажмурилась, словно тем самым могла выжечь из памяти прошлую ночь. Почему я такая неудачница? Может, написать Ною? Объяснить свое жалкое состояние? Нет, лучше не надо. Я накрылась одеялом и попыталась прочесть несколько страниц «Моби Дика», которого выбрала, пытаясь проникнуться историческим духом Нантакета. Он мне даже понравился, кроме случайной насмешки о способности «отыскать еврея по носу в компании», что было типа «как оставь меня в покое, Герман Мелвилл». Но через какое-то время я все-таки вылезла из кровати и встала под горячий душ. Не книги читать нужно, а разобраться в прошлой ночи. И съесть на завтрак сэндвич. Город накрыл туман, и по мощеным улочкам я пробиралась в семейную пекарню Джейн сквозь дымчатую завесу. Я никогда не была в джунглях, но представила себе, что именно так в тропиках и бывает. Влажность оказалась такой сильной, что становилось трудно дышать, и я не понимала, потом или конденсатом покрылась моя кожа. Бисеринки воды гроздьями собрались на лепестках гиацинтов, а трава и листья всюду будто выросли до огромных размеров пышным зеленым цветом. Все потяжелело от влаги, даже в ногах появилась тяжесть, словно вода в них стремилась поскорее вернуться в землю. Чистая и уютная пекарня Джейн принесла долгожданное облегчение. Подруга помахала мне из-за стойки и протянула банку с песочным тестом. – Разложи его на противне на расстоянии пяти сантиметров, засунь в духовку, дай остыть десять минут предыдущей партии, а потом накрывай. – Можно мне штучку? – Нет, но можешь съесть отломавшиеся кусочки. – Ням, – я засунула в рот одну печеньку, и она растаяла на языке. – М-м-м, как вкусно. Я слышала, как ты встала около шести. Сколько поспала? – Три часа. – Убей меня. – После работы завалюсь спать. А у тебя как дела? Как прогулка до дома в компании Барбанела? – Это и правда была просто прогулка. – Серьезно? Даже не поцеловал на ночь? – Он сказал, что я пьяная. – Ну, ты и была пьяной. Может, он испугался, что ты слюни пустишь. – Спасибо. Нет, он не заинтересован. То есть с ним все слишком сложно. Он абсолютно прав, что ничего не сделал. На все сто. – Ого, теперь ты точно меня убедила. – Ох. А как прошел твой вечер? – Я вернулась к парню, с которым ты меня видела, а он уже замутил с другой. Я уронила голову на руки. – Ненавижу парней. – Поддерживаю. Только мы вытащили из духовки печенье, как к стойке подошел парень примерно нашего возраста. – Привет, Джейн. – О, привет, Мейсон. – Она оттолкнулась от прилавка, на который облокачивалась. – Как обычно? Да я просто жажду, чтобы кто-нибудь в один прекрасный день спросил меня, хочу ли я «как обычно». – Да, пожалуйста. Когда она пробила его заказ, парень посмотрел на нее нервным, но полным решимости взглядом. Он прокашлялся. – Видела, в пятницу играют Stoned Lake в «Коробке с курицей»? – Правда? – Джейн отдала ему карту. – Круто. – Да, тебе стоит пойти. – Класс, спасибо за совет. – Без проблем. – Он потоптался, а потом улыбнулся и ушел. Я подождала, когда за ним захлопнется дверь. – Объясни. – Что? – Джейн оторвалась от супа. – А, Мейсон, он местный. – Он симпатичный. – Так вперед. – Да нет же, я про тебя! – Про меня? – Джейн вздрогнула. – Что? – Ты точно ему нравишься. Он приглашал тебя на свидание. – Да нет. – Да я уверена, что он намекнул тебе на время и место для встречи. – Он знает, что нам обоим нравится эта группа. Просто вел себя вежливо. – Сомневаюсь, что люди так лыбятся, когда они просто «вежливы». Нам надо пойти. Джейн прищурилась. Опасно. Настолько, что я заподозрила неладное. – О чем ты думаешь? – Просто… думаю, пригласить ли нам остальных. – Нет. Точно нет. Нельзя приглашать Пранава, а потом флиртовать с Мейсоном, чтобы вызвать у него ревность. – Что, кто, я? Господи, Эбби, какая ты фантазерка. – Мейсон и вправду кажется милым, дай ему шанс. – Вообще-то ты его даже не знаешь. – Эм, верно. Но ему нравится та же музыка, что и тебе! Ясно же, что это признак отличного вкуса. – Ты утрируешь. – Это один из многих моих недостатков. – Ладно. – Джейн тяжело вздохнула, словно оказывала мне услугу. – Сходим. Когда пекарня наполнилась покупателями, я вышла на улицу. Небо потемнело, и стал накрапывать дождь. До смены в «Проуз Гарден» оставалось несколько часов, поэтому я направилась к муниципалитету Нантакета. Э. дважды в письмах упоминал женщину по имени Нэнси: «Сегодня я столкнулся в центре города с Нэнси» и «Когда вы с Нэнси проникли в дом Тома…». Поэтому я раздобыла телефонные справочники за несколько лет и принялась обзванивать всех Нэнси. На самом деле я терпеть не могла звонить людям, хотя, как утверждала моя мать, это был жизненно необходимый навык. Мама регулярно звонила нашим сенаторам и членам палаты представителей, чтобы сообщить, как им лучше работать. Мне удавалось избегать этого, потому что я пока не имела права голосовать. Но я была почти уверена, что на мое восемнадцатилетие мама планировала вручить мне пачку телефонных номеров и текст речи, как сборник политических сказок. Так что было бы неплохо потренироваться, обзванивая Нэнси за Нэнси и спрашивая, не знали ли они в пятидесятых женщину по имени Рут. Я звонила им до работы, во время перерыва и после смены, сидя на диване в гостиной миссис Хендерсон с притулившейся рядом Элли Мэй. Погода на улице все-таки испортилась, и на мир обрушился проливной дождь. Я повесила трубку и набрала очередной номер. С каждым последующим звонком делать это становилось проще, особенно потому, что все разговоры были как один, когда очередная Нэнси вежливо отвечала отказом. До последней. – Я знала Рут, – ответила мне Нэнси Говард. – Когда мы были детьми. Я резко выпрямилась на диване, моя рука замерла на голове Элли Мэй. Она повернула ко мне морду, не понимая, почему я перестала ее поглаживать.