Я имел смутное представление о том, что происходило после смерти. Когда я умер, не помнил ничего, кроме темноты и умиротворения. Однако до того как я смог отправиться в царство богов, меня вернули обратно. Неужели Амира и Боуэн оказались в ловушке между нашим миром и небесами? Я был уверен: в подземном мире им не место. Его ужасы ждали грешников, которым не было прощения. Именно туда должен был отправиться я. Но не они. Они оба были слишком яркими. Слишком добрыми. Они должны были оказаться в царстве богов, вкушать изысканные блюда, пить дорогое вино и танцевать без устали. Улыбаться. Вечно. Но их там не было. Они оказались здесь. В ловушке. Из-за меня. Комната полностью исчезла из фокуса, погружаясь в красную дымку. Прикосновения Амиры и Боуэна были нежными и обольстительными, они спасали и губили меня одновременно. Амира провела костяшками пальцев по линии моего подбородка, и на мгновение я закрыл глаза. Я слышал стук их сердец. Удары, которые всего несколько минут назад были едва слышными, теперь задавали ритм моей реальности, привязывая меня к этому моменту. К ним. Боуэн положил руку мне на поясницу, и мои глаза распахнулись. – Ты любишь Лину. Так же, как любил нас. Сначала Амиру. Потом меня. Теперь в твоем сердце Лина. Глаза Амиры стали абсолютно красными, но ее голос звучал мягко. – Мы так рады, что ты снял проклятие. Но… – Но что? – едва слышно спросил я. Они мне что-то недоговаривали. Что-то ужасное. Что-то, что заставило бы меня сомневаться или даже сказать «нет». Однако именно я обрек их на скитания между мирами. Это была моя вина. Если существовал способ помочь им отправиться в царство богов… То он был бы первым шагом на моем долгом пути к искуплению. Пальцы Амиры замерли. – Тебе и так тяжело, я не хочу… Я накрыл ее руку своей. – Скажи мне. – Каждый, кого коснулось твое проклятие, вынужден скитаться. Ждать. Когда ты снял заклятие жрицы, нам всем должен был открыться путь на небеса. И все же мы здесь. Каждый. Талеус. Перед глазами у меня замелькали лица: мужчины и женщины, павшие на поле боя во время войны с Райном, все те, кто умер от чумы. Мои друзья, наставники… Неужели они тоже остались блуждать, не находя упокоения? Какая-то маленькая, упрямая часть меня мысленно вернулась к тому, что произошло на поляне, когда Уинноу исполнила мое желание. Искаженные страданиями лица озарились улыбками, когда мое проклятие было снято. Я почувствовал в тот момент, что меня простили. Я думал, что все потерянные души смогли обрести покой. Но Амира, Боуэн… Мой взгляд заметался между ними. Они казались мне настоящими. Их смерть тяжелым камнем лежала на моем сердце. Может быть, я тогда ошибся. Может быть… – Я не знал. – Мы знаем. Мы тебя не виним, – Боуэн уткнулся носом мне в ухо. Они оба были так близко. Они окружали меня, и я тонул в них. – Но ты можешь помочь нам обрести покой. Все, что тебе нужно сделать, – это отдать нам последнюю потерянную душу. Тогда мы сможем вознестись все вместе. Последняя потерянная душа? Мои мысли кружились и путались, пока мой разум лихорадочно пытался соединить все кусочки головоломки в единую картину. Однако для меня все потеряло смысл, кроме пьянящих ароматов Амиры и Боуэна, которые смешались с густой красной дымкой, создавая нашу собственную маленькую вселенную. – Пожалуйста, Александр, – Амира наклонилась ближе, проводя пальцами по моей обнаженной груди. Я застыл под их прикосновениями. Мой разум противился мысли о… О чем именно? Амира и Боуэн заслужили покой. Я так долго этого хотел. Если существовал способ облегчить их боль, то я бы сделал все, что угодно. Без вопросов. У меня перехватило дыхание. – Что нужно сделать? – Она должна умереть, – голос Амиры был мягким и умоляющим. Убей. Меня будто бы ударили под дых. – Она? – Она последняя. Она была на пороге смерти, и проклятие чувствует себя обманутым. Если ты вернешь то, что украл, тогда мы все обретем покой. Боуэн прижался лбом к моему виску, его горячее дыхание обжигало мне шею. Нок. Голос Лины эхом откликнулся у меня в голове. Я вдохнул запах сирени и ванили, которые прогоняли прочь манящую смесь ароматов Амиры и Боуэна. – Ты мог бы потом воскресить ее. Предложение Амиры было более чем заманчивым. Мне не хотелось этого признавать, и все же, как я мог игнорировать этот соблазн? Хочу ли я провести вечность с девушкой, которую любил? Данная мысль вывела меня из равновесия еще сильнее, и красная дымка сгустилась. – Мы видели ее мысли. Ее самые сокровенные желания, – прошептал Боуэн. – Она хочет соединиться с тенями. – Нет, – мой голос звучал слабо, неубедительно. Лина этого не хотела. Могла ли она изменить свое мнение? После нашего возвращения из Хайрита я лишь однажды упомянул об этом, но она ничего не ответила. Ее звери… Что будет с ними? – Дай ей то, что она желает, и тогда мы все обретем свободу, – сказала Амира. Нет, я не смогу выполнить их просьбу. Я не смогу убить Лину. Я бы никогда не смог… – Тсс, все будет хорошо. Я уже не понимал, кто именно ко мне обращается. Очертания Амиры и Боуэна стали красными, их голоса сливались, их сердца бились как одно. – Нок. Я простонал. – Я не могу… – Нок! Я почувствовал, как мое лицо нежно обхватили чьи-то ладони. Большой палец очертил линию моего шрама. – Что происходит? Ты в порядке? Темный, вишневый свет затмил красную дымку, и я увидел ее. Рядом со мной была Лина. Ее широко раскрытые карие глаза были полны страха. Темно-каштановые пряди растрепанных волос спутались вдоль ее лица. Ее пухлые губы приоткрылись, и меня коснулось ее дыхание. Контроль. Тени окутали нашу комнату буйством оникса и древесного угля. Черные завитки скользили по полу наперегонки друг с другом, как змеи, в поисках ненавистного красного, который ранее завладел моим разумом. Я схватил Лину и притянул ее к себе, зарываясь носом в ее макушку и вдыхая ее знакомый аромат. Она была настоящей. Из плоти и крови. Не какой-то призрак или воспоминание, а моя анам-кара. Мой пульс постепенно возвращался в норму. Лина прижала дрожащие руки к моей спине, и ее голос сорвался. – Ты со мной? – Да, с тобой. Я здесь. Я почувствовал, как она выдохнула, и ее тело расслабилось. – Ты просто стоял посреди комнаты и смотрел в пустоту. Я не могла до тебя достучаться. Вокруг наших тел вились мои тени, не позволяя нам с Линой отстраниться друг от друга. – Ты всегда можешь до меня достучаться. Я слышал тебя. Подняв голову, Лина внимательно посмотрела на меня. – Что случилось? – Это все из-за этих чертовых… – мой голос оборвался, как будто кто-то крепко сдавил пальцами мое горло. Мерзкий кашель пытался разорвать мне грудь, и я отвернулся. Я физически не был способен рассказать Лине о том, насколько опасно ей было находиться рядом со мной, и поэтому она не знала, что ей нужно бежать. Нужно держаться на расстоянии. Я обязан был любым способом уберечь ее, и все же Лина была единственным, что, казалось, спасало меня от безумия. Она возвращала меня в реальность, и хотя рядом со мной она была под угрозой, вместе с ней мне было легче думать. Дышать. В ее присутствии мои мысли не путались. Благодаря Лине я не сходил с ума. Но из-за меня ее жизнь была в опасности. Как бы то ни было, клятва побеждала. Тяжело сглотнув, я с особой тщательностью подошел к выбору слов. – Клятва. Когда тебя нет, становится хуже. Лину необходимо было защитить любой ценой. Ради нас обоих. Я не допущу, чтобы с ней что-нибудь случилось. Я не допущу… Мое тело прошибла дрожь. Я бы никогда не поверил, что Лину нужно было убить, чтобы Амира и Боуэн обрели покой. Если бы я убил ее, то это было бы то же самое, что убить их снова. И все же вспышки красного по-прежнему маячили на периферии моего зрения, пытаясь завладеть мной и не подчиняться логике. – Я знаю, как избавиться от нее. В ушах у меня загудело. – Что? Лина обняла меня за шею и одарила усталой, но полной надежды улыбкой. – Есть один зверь, который может помочь. Завтра на рассвете мы отправляемся в путь. Надежда, чистая и яркая, разгорелась в моей груди, словно лесной пожар. Я наклонился к губам Лины, ловя ртом ее облегченный вздох. Но мысли об Амире и Боуэне не выходили у меня из головы, и мое тело снова сковало напряжением. Меня била мелкая дрожь. Я хотел рассказать Лине обо всем, что видел. Но я не мог. Не мог рассказать ей о видениях и о том, что мы с Костом обнаружили ранее… О том, что обнаружил Гейдж… У стен Круора были уши и глаза, хотя ни один член моей гильдии ни за что бы не признался в подслушивании. Я верил, что все они были мне преданы, но информация была самым опасным оружием. Более опасным, чем любой клинок. А те, кто владел информацией, зачастую становились жертвами манипуляций, хотели они того или нет.