– А видела… Риалви? Ренн кивнула: – Да, в их лагере, прямо перед тем, как Торак от них сбежал. И она рассказала Дарку о том, что видела, прячась за деревьями. О Наигинне в шкуре медведя и как Торак умчался от Избранных на черной кобыле. – Наигинн пришел в бешенство оттого, что никто не осмелился стрелять в лошадей, но потом повернул все в свою пользу. Сказал, что Избранные застряли в прошлом и поэтому без него им точно не выжить. Ренн выковыряла застрявший в зубах кусочек мяса. – Дарк, у меня такое чувство, что он выдумал этих Избранных. Когда мы с Тораком были с Благородными Оленями, я слышала странный то ли рев, то ли вой, он становился то громче, то тише. Благородные Олени сказали, что это Сдирающие Кожу, а я подумала: может, это Наигинн? Возможно, он все придумал, чтобы люди в страхе сидели в убежищах, а он тем временем выискивал и пожирал трупы. У меня был сон… Думаю, он верит, что если съест как можно больше трупов и высосет их мозги, то избавится от заклятия. Дарк медленно кивнул: – Думаешь, у него получится? – Не знаю. Но он хочет, чтобы мы с Тораком умерли. – Ренн немного помолчала. – И сейчас он идет за Тораком. Лошади ушли вверх по священной реке. Избранные идут следом пешком, они побоялись взять собачьи упряжки. Но Наигинн – демон, ему все равно. – А собаки его разве не боятся? – Еще как, но от страха бегут еще быстрее. Они помолчали, слушая скрип сосен и падающий на убежище снег. – Эти странные звуки, о которых ты говорила, – тихо сказал Дарк. – Думаю, я знаю, что это было. Ренн удивленно на него посмотрела, и он продолжил: – Горные люди называют это «гул вьюги». Мы используем его, чтобы вызывать духов. Берешь плоский узкий кусок дерева длиной с ладонь, привязываешь к веревке из сухожилия и раскручиваешь… – Дарк скрипнул зубами. – Риалви все про них знает. – Ты говоришь о нем как о чужаке. Белое лицо Дарка стало твердым, словно кварц. – Я никогда не назову его отцом. – Мы не можем выбирать родителей, Дарк. Поверь, я знаю это лучше других. Дарк не ответил на это. – Перед тем как идти дальше, я сделаю нам пару штук. Могут помочь отгонять Избранных. – Думаешь, уже пора идти? – Ренн, мы не можем терять время, сейчас третья ночь темной луны! Обряд. Ренн так обрадовалась, когда нашла Дарка, что чуть не забыла, зачем и куда они идут. – Если так, то все напрасно, у нас нет ни одной стрелы, мы не сможем провести обряд! – Ну… у меня вот что есть. Дарк достал из колчана сверток из кожи лосося, развернул и показал Ренн стрелы, каких она в жизни не видела. Одна с наконечником из синего, словно Море, кристалла, вторая с ярко-красным, а третья с прозрачным, будто лед. – Эту я сделал по дороге, – объяснил Дарк, показывая на третью стрелу. – Оперение из перьев белой совы, их перед вашим уходом дал мне Торак. И у меня с собой почти все, что нужно для четвертой стрелы, – древко из кизила, оперение из перьев зеленого дятла, деготь из коры березы. Но если не найдем сердцевину – что бы это ни было, – тогда… – Дарк, ты просто чудо! Я-то думала, у нас вообще ничего нет! У Дарка даже белые щеки на мгновение порозовели, а Ренн продолжила: – Плохо, что Избранные сломали мой лук. – Благородные Олени дали мне лук, вот посмотри, как тебе? Ренн молча взяла лук. Он был идеальной длины и толщины, как будто его специально для нее сделали. Из отшлифованного тиса, спина гибкая, словно подкорье, живот крепче сердцевидной древесины. И в довершение, как лучший из лучших, он был из узкослойной древесины, а значит, из глубоких долин, где деревья вынуждены бороться за солнечный свет. – А с луком дали еще вот это. – Дарк протянул Ренн мешочек из сыромятной кожи. – Сказали, там особый жир, который не замерзает в самый лютый холод. – Из коленного сустава оленя, – пробормотала Ренн. Она с трепетом провела пальцем по тетиве из скрученных сухожилий и мысленно попросила у Благородных Оленей прощения за все неуважительные слова, какими когда-нибудь могла их назвать. Дарк встревожился: – Что, недостаточно хорош? Ренн была так потрясена, что не смогла ничего ответить. Она выбралась из убежища, вложила в лук обычную стрелу из колчана Дарка и прицелилась в шишку на вершине самого высокого дерева. Стрела попала в цель, а потом по дуге упала в сугроб. Ренн сходила за ней, сняла с наконечника шишку и вернулась к стоявшему с разинутым ртом Дарку. – Это был самый невероятный выстрел из всех, что я видел в своей жизни, – сказал он. – А это, – отозвалась Ренн, – самый лучший лук из всех, что я держала в руках. Даже лук, который сделал для меня Фин-Кединн после смерти отца, с ним не сравнить… Никогда не думала, что скажу такое. Дарк, ты не просто чудо, ты… – Ренн раскинула руки в стороны: – Ты вот такое чудо! Дарк, улыбаясь, стряхнул с башмаков снег. – Ну, тогда будет лучше, если ты оставишь его себе. И колчан возьми. А теперь… если не считать сердцевину, что еще нужно для проведения обряда? Ренн нахмурилась и постаралась припомнить, что говорил Ходец. – «Голос из Прошлого станет Песней Настоящего…» – Я думал об этом. А ты… – Ты про мою дудочку из кости маммута? Дело в том, что я не умею на ней играть. – Я умею, – сказал Дарк и в ответ на удивленный взгляд Ренн пожал плечами. – Семь зим в одиночестве, вот от скуки и научился. – Тогда возьми ее. А «самые яркие души Леса»? Дарк покачал головой. – Постоянно об этом думаю и никак не могу понять. Ренн снова начала терять надежду, и Дарк, судя по опущенным плечам, тоже. – И даже если у нас будет все, что нужно для обряда, – сказал он, – мы не знаем, где его провести. Я даже не знаю, где мы сейчас. – Я тоже. Я шла за табуном вверх по реке и думала, что она священная, но заблудилась, потому что пришлось прятаться от Избранных. Я не знаю дорогу в священную рощу. – И тут она вспомнила: – Некоторые места в Лесу можно найти, только заблудившись… Может, это здесь, как думаешь? – Нет, – изменившимся голосом сказал Дарк. Он пристально вгляделся в сосновую рощицу в десяти шагах от убежища, а потом молча пошел к соснам. Что-то подсказывало Ренн, что за ним лучше не идти. Дарк в мгновение ока превратился из скромного парня в колдуна, который умеет говорить с духами. Снег перестал, сумеречное небо очистилось от облаков и окрасилось в глубокий фиолетовый цвет. В Лесу стало очень тихо. Сосны избавились от дремы и наблюдали за происходящим. У Ренн мороз пробежал по коже. Приближалась третья ночь темной луны. Звезды и снег подсвечивали длинные белые волосы Дарка. Он поклонился кому-то невидимому. У Ренн мурашки по спине пробежали, она потянулась к перьям покровителя племени. Перья были присыпаны мелом, и Ренн на мгновение усомнилась в том, что они ее защитят. Дарк тихо говорил с кем-то невидимым: – Я не хочу выказать вам неуважение, но мы – живые люди, поэтому прошу: не подходите ближе. Замолчал ненадолго, кивая как будто в ответ, потом опять заговорил: – Да, мы пришли, чтобы совершить обряд возвращения Первого Дерева… Но мы не можем найти то самое место, которое для этого нужно. Кто-нибудь из вас в силах нам помочь? «Что? – удивилась про себя Ренн. – Сколько же здесь духов?» Снова пауза, при этом Дарк поворачивал голову то вправо, то влево, как будто слушал разные голоса. Потом поклонился в знак благодарности невидимой толпе духов. Когда вернулся к Ренн, взгляд у него стал ясным и он уверенно показал на вершину холма: – Идем туда.