Ренн пропустила его слова мимо ушей и обратилась к этому самому Йакиму: – У вас мой пояс, ты мог заглянуть в мой мешочек со снадобьями, видел рожок. Неужели не понятно, что я – колдунья, а не Сдирающая Кожу? Вопрос Ренн вызвал гнев охотников. Она совсем этого не ожидала. Худой, с лицом как у куницы с такой силой наотмашь ударил ее по щеке, что она повалилась на лед. – Сама призналась! Колдовство теперь запрещено! Он снова занес кулак, но Йаким оттолкнул его в сторону: – Хватит, Тсеид! Мы не бьем женщин. – Это не женщина, она – Сдирающая Кожу! – Пока я главный, ты будешь делать то, что я скажу! Это всех касается! – Йаким выдержал паузу, наблюдая за тем, как Ренн поднимается на ноги, и продолжил: – Не все из того, что она говорит, – вранье. Я видел ее три лета назад, и она похожа на Фин-Кединна. – Эта тварь только похожа на него! – крикнул парень из племени Летучей Мыши. – Сдирающие Кожу могут прикинуться кем захотят! – Да, это правда, – признал Йаким. – Но только наш Вождь может сказать – кто есть кто. Тсеид зарычал и вроде как взял себя в руки, но, едва Йаким отвернулся, шагнул к Ренн и встал перед ней нос к носу. Слой мела у него на лице пошел трещинами, изо рта нещадно смердело. – Моя сестра была одной из Сдирающих Кожу, – прошипел он. – Мы не знали об этом, пока Вождь не увидел у нее на шее метку рождения. Я убил ее! И убил с радостью! Она опозорила наш род! – Хватит! – оборвал его Йаким. – Пора идти дальше. И они побрели вверх по реке. Ренн шла в середине, щека пульсировала от удара, мысли роились в голове, как муравьи в муравейнике. Ночь выдалась морозная, в тихом Лесу то и дело перекрикивались совы. Ренн, как ни старалась, не видела на припорошенном снегом льду следов нарт. Она даже не знала, куда направляются захватившие ее охотники, а Зубры уже могли прийти в лагерь, и Торак уже мог стоять перед Наигинном… Ренн споткнулась и упала бы, если бы Йаким не успел ее подхватить. Пробормотала: – Спасибо. Он буркнул в ответ что-то нечленораздельное. – Вы правда отвернулись от колдовства? – тихо спросила Ренн. Йаким сурово сдвинул густые брови: – Колдуны говорят, что видят будущее, но это вранье. Они не смогли предвидеть Звезду-Молнию. – А ваш вождь смог? – Он не только предвидел, он защитил нас от ее удара. – Это он запретил колдовство? Йаким недобро зыркнул на Ренн: – Наш Вождь говорит со Всемирным Духом. Он вправе отменять старые порядки. Если будем жить, как раньше, Звезда-Молния ударит снова. Ренн смотрела на его задумчивое лицо и не могла понять – верит он в то, что говорит, или нет. – Наш Вождь могущественнее любого колдуна, – продолжил Йаким так, как будто говорил сам с собой. – Я видел, как он вернул из мертвых Того, Кто Ест Мед… Ренн не стала отвечать. Она догадывалась, что Наигинн подсыпал отраву медведю, а потом выждал, пока отрава перестанет действовать. Но если бы она попыталась разоблачить «Вождя», это бы ни к чему хорошему не привело. Охотники, которые шли впереди, насмехаясь, разглядывали снаряжение Ренн. Тсеид помахал ее луком, понюхал его и брезгливо скривился: – Племя Лосося! Воняет Морем! Если это не запах зла, то что? – С этими словами он сломал лук о колено и бросил обломки в сторону. Ренн чуть не вскрикнула и едва слышно сказала: – Он не должен был так делать. Но Йаким ее услышал, наверное, слух у него был как у летучей мыши. – Сломал и сломал, не такой уж и особенный этот лук, – буркнул он. – И все равно это лук! – с жаром возразила Ренн. – Нельзя с ним такое делать! В глубоко посаженных под мохнатыми бровями глазах Йакима промелькнула некая искра. Две совы с пронзительными криками пролетели над рекой, впечатались в снежный занос и принялись яростно бить друг друга клювами и когтями. – Уже в третий раз вижу, как совы дерутся насмерть, – пробормотал Йаким. – Много странного происходит. Убитые деревья, расчлененная туша Мохнатого… – Он посмотрел на звезды. – Хаос и беды… Глубокий Лес выжил после удара Звезды-Молнии, но без Первого Дерева он обречен. И тут уж мы ничего не можем поделать. – Я в это не верю. – Ренн на мгновение почувствовала желание рассказать Йакиму об обряде, но удержалась и продолжила: – Этот охотник, Тсеид, у него болезнь в глазах, поэтому они красные. У меня в мешочке со снадобьями есть корень малины и листья ежевики… Йаким сурово посмотрел на Ренн: – Колдовство запрещено! Если он болен, значит такова воля Всемирного Духа! Никто не должен вмешиваться! – И ты в это веришь? Йаким расправил плечи и холодно сказал: – Я вижу, что ты хочешь сделать. Хочешь втереться ко мне в доверие. Вождь прав – это все уловки Сдирающих Кожу! Глава 18 Собачьи упряжки въехали в лагерь Избранных, и чьи-то сильные руки бросили Торака в круг света от факела. Они были в пути весь день и часть ночи. По обрывкам разговоров Торак понял, что они добрались до места, где две реки, спустившись с Гор, сливались и образовывали Извилистую реку. Глаза привыкли к свету, и Торак разглядел несколько засыпанных снегом убежищ – Избранные устроили лагерь прямо на замерзшей реке. Охотник, которого Торак про себя называл Ледяной Бородой – настоящее имя он пока не узнал, – развязал ему щиколотки и рывком поставил на затекшие ноги. Торак не устоял, колени подогнулись, но Ледяная Борода не дал ему упасть и, подтолкнув в спину, прорычал: – Шагай давай. Перед ними расступилась толпа словно онемевших мужчин, женщин и детей. Измазанные мелом лица ничего не выражали, они смотрели на Торака, как охотники смотрят на тушу убитого зверя, перед тем как ее разделать. У Торака в носу и на губе запеклась кровь. Он сплюнул на лед и сиплым голосом спросил: – Где ваш вождь? С таким же успехом можно было спросить об этом луну. Убежища остались позади. Торак почуял запах старой запекшейся крови и, задрав голову, увидел, что стоит перед высоким замерзшим водопадом. Здесь две реки, обрушившись с утеса, замерли от прикосновения пальца Всемирного Духа. Огромные сосульки, каждая больше высокого дерева, ждали наступления весны. При свете звезд они были синими, и только посередине виднелось темно-красное пятно – вход в пещеру. К замерзшим потокам воды как лестницы были приставлены два ствола сосны с поперечными зарубками. Обе лестницы стерегли охотники. Тораку показалось, что среди охраны он заметил троих охотников из племени Лебедя, которых видел еще у пещер Воронья Вода, причем один из них – Риалви, отец Дарка. Торак вдруг понял, как Наигинн узнал о том, что они с Ренн выжили после удара Звезды-Молнии. На фоне звездного неба мелькнули две крылатые тени – это Рек с Рипом беззвучно кружили над замерзшим водопадом. Торак, пока его везли связанным на собачьих упряжках, не раз замечал их в небе, но не мог понять, хороший ли это знак. Вороны держались поблизости, потому что хотели помочь? Или их появление говорило о том, что Избранные и Ренн захватили в плен? Никто не обратил внимания на воронов, все смотрели в сторону пещеры. Красное свечение стало более насыщенным, из пещеры вырвался леденящий душу медвежий рык. Толпа людей разом ахнула, и все повалились на колени. У входа в пещеру появился темный силуэт. Торак разглядел тяжелую одежду из мохнатых шкур, жесткую от мела гриву, белое лицо и венец из когтей медведя. Наигинн нашел хитрый способ скрыть полученные на Дальнем Севере ожоги и теперь под предлогом объединения последователей в одно племя настоял на том, чтобы все брали с него пример. Сломанный Нос схватил Торака за волосы и, рывком задрав ему голову, обратился к вождю: – О Великий, мы привели к тебе Сдирающего Кожу! Кто-то в толпе завопил от ужаса, матери прижимали к груди детей, мужчины потрясали оружием, целясь в Торака.