– Парочка Сдирающих Кожу, Вождь послал нас на их поиски. Он сказал, что у парня блуждающая душа и мы узнаем его по меткам. А у девки рыжие волосы, она колдунья и проводит нечистые обряды! – Я пришел один, – стоял на своем Торак, а сам молил Всемирного Духа помочь ему понять, что происходит. Избранные были слишком напуганы, после того как увидели метки Торака, поэтому побои прекратились, и, даже укладывая его вещи в плетенный из коры мешок, они старались не прикасаться к ним голыми руками. Больше того, они старались не смотреть в его сторону, когда накинули на шею петлю из конского волоса и потащили к Извилистой реке. – Я не Сдирающий Кожу, – повторял на ходу Торак. – Зачем Сдирающему Кожу рожок с «кровью земли»? – Сдирающие Кожу полны обмана и уловок, – пробормотал Сломанный Нос. – Вождь предупредил нас – нельзя верить ни одному их слову. На голову упал комочек снега, Торак посмотрел наверх и увидел Рипа, который сидел на ветке и смотрел на него сверху вниз. Торак мысленно попросил ворона защитить Ренн. Рип приподнял крылья и улетел прочь, а Избранные, как показалось Тораку, ничего не заметили. Ледяная Борода тряс головой, как будто так ему было легче во всем разобраться. – Вождь предсказал, какими будут метки, – с почтением сказал он, – каждую в точности описал. И Торака осенило – он понял, кто был вождем Избранных. – Ваш Вождь, – сказал он, обращаясь к охотникам, – предвидел, какими будут мои метки и шрам, потому что уже видел меня раньше. Острие копья уткнулось ему между лопаток. – Конечно видел! – грубо сказал Сломанный Нос. – Он бродит по Лесу и защищает нас от зла! – Нет, он видел меня на Далеком Севере, – сказал Торак. – Он из племени Нарвала, его имя – Наигинн. Сломанный Нос презрительно ухмыльнулся: – Думаешь, мы об этом не знаем? Вождь, когда был мелким пацаном, воспитывался в нашем племени… Наигинном его звали, когда он был простым смертным… – Он вернулся к нам с Дальнего Севера за месяц до удара Звезды-Молнии, – подхватил Ледяная Борода. – Только теперь это не Наигинн. Он изменился – кожа смертного сгорела и открыла его истинную силу! – И он сразу ее использовал, – с придыханием вставил другой охотник. – В племя пришла болезнь, наш старый вождь не мог от нее излечить. И тогда Посвященный объяснил почему. Старый вождь не мог излечить больных, потому что сам был Сдирающим Кожу! – Только Посвященный способен с одного взгляда распознать Сдирающего Кожу, – сказал Сломанный Нос. – Он убил старого вождя и стал нашим правителем и защитником! – И как я догадываюсь, – не удержался Торак, – все заболевшие люди сразу излечились. Нарвалы во время охоты использовали яд, Наигинн наверняка сам вызвал болезнь, а потом, используя противоядие, быстро всех «излечил». Но Избранные его не слушали. – Мы обязаны жизнью нашему Вождю, – с жаром сказал кто-то из охотников. – Он отразил удар Звезды-Молнии… – …и теперь охраняет Лес, защищает нас от Сдирающих Кожу. – Когда они появляются посреди ночи, он превращается в Мохнатого и охотится за ними… – Хотите сказать, он превращается в медведя? – изумился Торак, и очередной тычок копья в спину напомнил о том, что имя этого зверя нельзя произносить вслух. – В теле Мохнатого наш Вождь бродит по Лесу и отгоняет зло. Торак понял, что говорить с охотниками бесполезно, – они были целиком под властью Наигинна и выполняли все его команды. Но что хуже всего, их невозможно было вразумить. Не важно, какие доводы приводил Торак, доказывая свою невиновность, они все пропускали мимо ушей. Деревья стали реже. Они вышли к замерзшей реке. Там ждали трое нарт, запряженных запуганными и неспособными лаять собаками. Сломанный Нос повалил Торака на первые нарты и привязал к подпоркам, а потом занял место погонщика и щелкнул прутом. Собаки тут же сорвались с места, обдавая Торака вылетающими из-под лап крошками льда. – Куда вы меня везете? – спросил он через плечо. – Будь моя воля, – сказал Сломанный Нос, – я бы тебе прямо тут глотку перерезал и оставил на съедение воронам. Но тогда грязные души Сдирающего Кожу продолжат творить зло. – Мы везем тебя к нашему Вождю! – крикнул Ледяная Борода со своих нарт. – Только Вождь знает, как убить Сдирающего Кожу, чтобы его душа не могла переселиться в кого-нибудь еще и он навсегда остался мертвым! * * * Волк резко остановился, лапы заскользили по замерзшей Быстрой Мокрой. Задрал морду и приготовился завыть… но не стал. Поскуливая, забегал кругами. Белые Бесхвостые положили брата по стае на скользящие ветки. Но еще больше Белых Бесхвостых охотилось за сестрой по стае. Она наблюдала за тем, как ее друга поймали, а теперь пошла за ним. На замерзшую Быструю Мокрую она не выходила, пряталась за деревьями и поэтому шла медленно. Волк не мог защитить обоих. Кому же помочь первому? Вороны, которые принадлежали к их стае, пролетели так низко над Волком, что шерсть зашевелилась от взмахов крыльев. Он только на один взмах хвоста встретился с ними взглядом и посмотрел в сторону берега. Вороны все поняли и полетели к сестре по стае. Волку стало немного легче. Сестра по стае хитрая, она умеет прятаться, и вороны за ней присмотрят. Он побежал за братом по стае. Собаки оставляли такой пахучий след, что их бы и новорожденный волчонок учуял, и они были намного медленнее Волка. Вскоре он уже бежал вровень с ними, но за соснами собаки не могли его увидеть или почуять. Большой Бесхвостый лежал на скользящих ветках. Волк почуял запах его крови, и от подступающего рыка запершило в глотке. Морда Большого Бесхвостого была темной от крови. Большой Бесхвостый почуял Волка, повернул голову и сверкнул глазами: «Не приближайся!» Волк растерялся – за болью и страхом брата по стае он чуял желание драться. В этом нет смысла. Ни один волк не станет думать о схватке, оказавшись в центре стаи чужаков, наоборот, он сделает все возможное, чтобы убежать. Но притом, что у брата по стае было сердце и душа волка, он оставался бесхвостым, а бесхвостые не такие, как волки. Они могут подкармливать свою злость, и эта злость будет рычать внутри их много Света и Темноты. Настоящие волки так никогда не делают. И до этого мгновения Волк никогда не чуял такой ярости в душе брата по стае. И это его очень тревожило. Наверху потемнело, между соснами крались тени, а Волк все бежал вровень с собаками, которые тянули за собой скользящие ветки. Несколько оленей подняли головы и проводили его взглядом. Выдра, завидев приближающегося Волка, прыжками умчалась прочь. И снова над головой свист крыльев. Волк глянул наверх и чуть не врезался в дерево. Вороны – его вороны – летели за Большим Бесхвостым, а значит, сестра по стае осталась без присмотра. Что теперь делать? Глава 16 С замерзшей реки долетал громкий скрип полозьев. Ренн шла под прикрытием ольховника, если бы спустилась на лед, смогла бы идти гораздо быстрее, но тогда и заметить ее было бы легче, чем ворона на льду. А в лесу, как она догадывалась, в любой миг можно было наткнуться на Сдирающих Кожу или на Избранных. Вздохнув, Ренн потащилась дальше по следу лося. По утоптанным следам было не так тяжело идти, к тому же лось благоразумно прокладывал дорогу через заросли или низины. Ренн сама послала воронов за Тораком и попросила помочь ему, но сейчас хотела, чтобы Рип и Рек были рядом. Мысленно снова увидела Торака. Окровавленный, избитый, но непокоренный. Охотники закинули его на нарты. Обрывки разговоров подтвердили худшие ее опасения. Наигинн жив и обманом вынудил племена Глубокого Леса выбрать его своим Вождем. «Кожа смертного сгорела и открыла его истинную силу…» Хитрый способ объяснить шрамы, которые он получил на Дальнем Севере. Торак спросил, куда его везут, но ответ Избранного заглушили щелчки прута и скрип полозьев. Ренн знала одно – они направлялись вверх по реке на восток. Нутром чувствовала, что Избранные везут Торака к Наигинну… и ее ночной кошмар может стать реальностью. Сон она помнила в мельчайших деталях. Тело Торака покрыто льдом, шея открыта для ножа Наигинна. Наигинн сидит рядом на корточках. Причмокивая, высасывает мозг у новорожденного тюленя. «Мозги на вкус, как души, но мне нужны сами души, а для этого я должен съедать их живьем…» Сова позвала своего друга. Из-за реки донесся протяжный ответ. «Не думай о Наигинне, – сурово приказала себе Ренн. – Не думай о том, как медленно идешь, и о том, что бессмысленно пешком преследовать нарты…» Наступили сумерки, пошел легкий снег, Лес притих, только где-то вдалеке переругивались, устраиваясь на ночлег, вороны. Это была первая ночь темной луны, но Ренн, в отличие от ворон, не собиралась подыскивать место для ночлега. Она решила идти, ориентируясь при свечении снега.