Глава 14 Дарк ненавидел злиться, злость, как горячее варево, бурлила в животе, от нее мутило… и она причиняла боль. Он постарался как можно глубже похоронить воспоминания об отце и столько зим не позволял себе о нем думать, а теперь как будто кто-то содрал корку с зажившей раны и втирал в нее крупный песок. «Или кристаллы», – с тоской подумал Дарк, откалывая края от красного камня. Он обо всем рассказал Фин-Кединну, и вот теперь они сидели в убежище и в полумраке ложного рассвета мастерили стрелы для обряда. Для одного древка Фин-Кединн выбрал свою стрелу из ольхи, а для второго взял у охотника из племени Кита стрелу с древком из облепихи. Дарк обтесывал наконечники. С красным кристаллом было на удивление легко работать, он словно сам хотел приобрести форму березового листа. Теперь почти завершенный наконечник лежал на расстеленном на колене Дарка куске сыромятной кожи, и Дарк обрабатывал края отростком оленьего рога. До ухода племянницы Фин-Кединн снял нужные мерки – стрела должна была подходить под размах рук Ренн плюс половина большого пальца – и теперь, укоротив древко, чтобы стало легче, обтесывал его зубом бобра. – Если то, что Риалви рассказал про Глубокий Лес, – правда, – не отрываясь от работы, сказал вождь, – это лучшая новость из всех, что мы слышали после падения Звезды-Молнии. Дарк усмехнулся: – Если ему можно верить. – Странно, что он сразу не поделился новостью. – Я спросил его об этом, но он увернулся от ответа. – Ты ему не доверяешь. – А как иначе? – Дарк хмуро смотрел на похожий на каплю алой крови кристалл у себя на колене. – На следующий день после смерти матери он сказал, что отведет меня в Горы, чтобы сделать татуировки нашего племени. И вместо этого оставил меня там. Мне было всего восемь зим. Разве я могу верить хоть одному его слову? Фин-Кединн сдул с древка древесную пыль. – Наконечник готов? Дарк передал вождю наконечник и молча наблюдал за тем, как тот соскреб немного дегтя с плоского камня, который они специально положили возле костра, и обмакнул в него основание наконечника. Затем вождь умело вставил наконечник в вырезанный в древке паз и обвязал заранее вымоченным в воде оленьим сухожилием. Высохнув, сухожилие сожмется и будет еще крепче удерживать наконечник. Дарк совсем забыл о лежащем на втором колене синем кристалле. Он наблюдал за работой Фин-Кединна, и на душе становилось спокойнее. Вождь ловко и быстро вырезал паз на другом конце древка, надо было точно рассчитать силу, так чтобы паз подошел для тетивы и древко при этом не раскололось. Потом Фин-Кединн отрезал три красно-коричневых маховых пера от хвостового оперения куропатки, которое раздобыл у охотника из племени Рябины. Обмакнул стержни перьев в деготь и по очереди привязал их к древку, чтобы они образовали аккуратную спираль. Потом кремнем обрезал излишки, которые утяжеляют стрелы и замедляют их полет. – Возможно, твой отец действительно сожалеет о том, что сделал, – тихо сказал вождь. Дарк покачал головой: – Я в это не верю. Не могу ему доверять – это все, что я знаю. – Но самым невыносимым оказалось то, что на самом деле он хотел верить Риалви. – Хотел бы я, чтобы ты был моим отцом. Фин-Кединн не ответил. Он положил стрелу поперек указательного пальца и, глядя, как она балансирует, оценивал собственную работу. Дарк подумал, что стрела идеальна в своей простоте и практичности. – Ну, с первой закончили, – коротко сказал вождь. – Теперь приступим к синей. Рядом с ним лежали перья цапли, которыми поделилась маленькая дочь Гаупа, и немного тонко нарезанных кишок тюленя от племени Водорослей. – Ты никогда не устаешь быть вождем? – вдруг выпалил Дарк. Вождь улыбнулся, что само по себе было большой редкостью, и ответил вопросом на вопрос: – Даже если так, разве это имеет значение? – Но ведь наверняка… – Сейчас, Дарк, все в лагере винят друг друга в падении Звезды-Молнии. Лососи и Киты обвиняют нас, потому что мы смешиваем вещи Леса и вещи Моря. Рябины и Лебеди говорят, что мы оскорбляем огонь каждый раз, когда показываем ему подошвы наших башмаков. И в довершение ко всему кто-то повадился воровать припасы еды. – Вождь сверкнул голубыми глазами, как будто это его развеселило. – Так что сейчас для меня не самое подходящее время уставать. Дарк позавидовал его силе и спокойствию. Неохотно взял синий кристалл и снова положил на колено. – Без Торака мне никогда не найти ледяной кристалл. Он умеет говорить с волками, а я нет! Я должен его найти. Моя лодыжка уже почти не болит, позволь мне уйти из лагеря! Лицо вождя снова стало непроницаемым. – Ты – единственный колдун в лагере, Дарк. Скоро Пробуждение солнца. Ты будешь нужен нам здесь. – Но ведь обряд куда важнее Пробуждения солнца! – И потом, как ты их найдешь? Ты еще к Открытому Лесу не привык, не говоря уже о том, что никогда даже близко не подходил к Глубокому… – Ты мог бы подсказать мне дорогу! – Дарк, нет, ты нужен здесь. * * * В тот вечер Дарк разгадал загадку исчезновения съестных припасов. Он возвращался от мусорной кучи и краем глаза увидел, как за убежищем мелькнула тень. Это было убежище Морских Орлов, которые хранили съестные припасы лагеря в заложенных камнями ямах. Вор собирался тайком выбираться обратно, а Дарк проскользнул с другой стороны и ухватил его за капюшон парки. – Ты! – с отвращением воскликнул Дарк и отпустил капюшон. Отец с вызовом вскинул подбородок. В руках он крепко держал плотно набитый мороженой рыбой плетенный из коры мешок. Риалви глумливо ухмыльнулся: – А ты чего ожидал? В тяжелые времена каждый сам по себе! – Только не здесь, – сказал Дарк. – Именно здесь! Пора повзрослеть, Дарк. Спроси себя, где сейчас твои так называемые друзья? – О чем ты? Риалви снова усмехнулся: – Просто слышал, что они вовсе не пошли разведать обстановку на западе, а удрали в Глубокий Лес! Они ведь не сказали тебе, да? Улизнули втайне от всех, чтобы спасти свои шкуры! – Как ты узнал, куда они пошли? – Да какая разница? Они не взяли тебя с собой, вот что главное! – Это неправда, они ушли, потому что… – Дарк осекся. Он заметил блеск в глазах отца, тот жадно ловил каждое слово… Страшное подозрение пускало корни. Его отец – шпион? Поэтому он с соплеменниками пришел к пещерам Воронья Вода? Если так, то для кого они шпионили? – Отдай мешок, – сурово сказал Дарк. – Можешь думать, что каждый сам за себя, но только не в этом лагере, где вождь Фин-Кединн. – Фин-Кединн! – Риалви сплюнул на землю. – Ты называешь его вождем? Ты даже не знаешь, каким должен быть вождь! Вот у нас в Глубоком Лесу настоящий вождь! Он все видит и все знает! Стоит ему захотеть, он твоего Фин-Кединна, как мелкого жука, пяткой раздавит! – Я сказал – отдай мешок. А потом убирайся отсюда. Луна осветила костлявое лицо Риалви. – Вы все прокляты, – прошипел он. – Выживут только Избранные! Великий Вождь защитил нас от Звезды-Молнии! – Кто он, этот ваш Великий Вождь? Вдруг Риалви весь преобразился и, раскрасневшись от воодушевления, заговорил: – Он пришел с Севера, с Края Мира. Он прекрасен, как солнце, и сильнее самого сильного охотника! Ему ничего не стоит взмахом руки разрушить ваш вонючий лагерь, как медведь одной лапой разрушает гнезда древесных муравьев! Риалви повернулся, чтобы уйти, но Дарк схватил его за руку. Тогда Риалви быстро, словно змея, развернулся и ударил его коленом в пах. Дарк повалился на снег. – Я не сожалею о том, что бросил тебя в Горах, – брызгая слюной, прошипел Риалви. – Я жалею, что ты выжил! Надо было придушить тебя еще при рождении! – Убирайся, пока я сам тебя не придушил! – срывающимся голосом пригрозил Дарк. Риалви закинул мешок на плечо и собрался уходить, но в последний миг остановился и оскалил зубы в улыбке: – Чуть не забыл. Этот твой молодой волк… Ты уверен, что с ним все в порядке?