– Верни! – закричал Торак. – Спокойно! – приказал ему Фин-Кединн. – Зеленый – для Леса, он даст жизнь охотникам и добыче, – без выражения продолжил старик, посмотрел на янтарь, скривился и подбросил его Тораку. – Тот самый цвет, но не тот камень. Камень должен быть сердцевиной, это важнее всего. Иначе обряд не поможет. – Что еще за сердцевина? – сморщив лоб, спросила Ренн. – Никогда о такой не слышал! – сорвавшись на крик, ответил Дарк. – Белый, как мел, парень такой глупый? – прорычал Ходец так громко, что Камешек от страха метнулся обратно в пещеру. – Сердцевина – это зелень, зеленей которой нет! Они найдут ее в самой глубине Глубокого Леса! – И где же это? – зло спросила Ренн. В глазах старика снова вспыхнула искра разума. – Некоторые места в Лесу можно найти, только заблудившись. Ренн всплеснула руками: – Опять загадки! А самые яркие души в Лесу. – Он про священную рощу, – дрогнувшим голосом сказал Торак. Все повернулись к нему, а Ходец кивнул. – Ты откуда знаешь? – спокойно спросил Фин-Кединн. – Чувствую вот здесь. – Торак приложил ладонь к подвздошью. – Боль. Что-то тянет меня туда, как будто крюком. – Я не понимаю, – сказал Дарк. – Это… – Священная роща, – попыталась объяснить Ренн. – Много дней пути в Глубокий Лес. Торак там родился. – Она повернулась к Ходцу. – Представим, что мы нашли эту самую сердцевину и сделали четыре стрелы, но ты не рассказал, как провести обряд. – Ой-ой, ты не рассказал, – передразнил Ренн Ходец писклявым, как у маленькой девочки, голосом. Старик собрался уходить, но Фин-Кединн схватил его за руку: – Помоги нам! Старина, ты ведь когда-то был колдуном… – Был, да весь вышел! – прорычал Ходец и вывернулся от Фин-Кединна. – Белый, как мел, парень знает о камнях. Девчонка из племени Ворона умеет стрелять из лука. Вот пусть они все и сделают! Старик повернулся, чтобы уйти в темные пещеры, но в последний миг развернулся и, прижав Ренн к стене, прошипел на ухо: – Приглядывай за парнем, что говорит с волками. В его душу закралась темнота, черная сеть… Он подбирался слишком близко к деревьям, теперь ему так просто не уйти… * * * – Торак, ты пойдешь в Глубокий Лес на поиски сердцевины, – сказал Фин-Кединн. – На сборы уйдет день, может, два. Я хочу, чтобы все оставалось в секрете. Никто не должен знать, что ты уходишь из лагеря. И о том, куда уходишь, тем более. – Почему? – хором спросили Ренн с Тораком. Вождь племени Воронов пожал широкими плечами: – У вас есть чутье колдунов, у меня – чутье вождя. Я чую, когда люди обманывают. В этом лагере есть люди, которым я не доверяю. Это лишь ощущение, но я не хочу, чтобы у Торака возникли трудности. Лучше сохранить все в тайне. Согласны? – Я иду с ним, – сказала Ренн. – Ей лучше остаться, – сказал Фин-Кединну Торак. – Здесь она будет в безопасности. – Сейчас все в опасности! – сорвалась на крик Ренн. – И не тебе решать, оставаться мне в лагере или нет! – Если останешься в лагере, нам с Дарком очень пригодится твоя помощь, – сказал Фин-Кединн. – Тораку моя помощь пригодится еще больше. И потом, Волк или вороны могут найти добычу, а это приведет нас туда, откуда взялась еловая веточка, то есть туда, где еще живы деревья. Вождь племени Воронов поскреб бороду и, к удивлению Ренн, рассмеялся. – Тебя послушать – все проще некуда. – Он повернулся к Дарку. – Но ты нужен мне и раненым, так что останешься в лагере. – О нет, прошу, отпусти, – взмолился Дарк. – Ходец прав, я разбираюсь в камнях и могу помочь Тораку с Ренн найти нужные для обряда. Ты знаешь, я что угодно могу выточить из камня, я выточу наконечники… – С потянутой лодыжкой тебе далеко не уйти, – напомнил Фин-Кединн. Дарк сжал кулаки и стиснул зубы – на это ему нечего было ответить. Ренн даже стало его жаль – она знала, как сильно он хочет убраться подальше от людей из племени Лебедя. – Ну, как я понимаю, нам осталось найти четыре камня, включая сердцевину, о которой никто слыхом не слыхивал, – без выражения сказал Торак. – Потом надо будет узнать, на что намекал старик, когда говорил о Голосе из Прошлого и Песне Настоящего, и найти самые яркие души в Лесу. Вождь племени Воронов посмотрел на Торака, потом перевел взгляд на Ренн. – То, что сказал Ходец, может показаться бессмыслицей, но это далеко не так. Запомните все его слова. Каждое имеет значение. И не забывайте – демоны не самое страшное, с чем вы там столкнетесь. И в лучшие времена племена Глубокого Леса не жаловали пришлых. Если они выжили, кто знает, как вас встретят? – Фин-Кединн немного помолчал и продолжил: – Когда случается большое несчастье, люди пугаются и обращаются друг против друга. Люди – вот кого нужно опасаться больше всего. Глава 7 Тораку стало страшно. Он оказался в ловушке из спутанных потрескивающих черных веток. Холод обжигал легкие, на щеках замерзли слезы. Где он? Что это за черная сеть? Почему он не может из нее вырваться? С огромным трудом он пошевелил пальцами в рукавицах. Встал на четвереньки. Внизу – лед, а вокруг – холодный туман. – Дымный мороз, – пробормотал Торак. Дыхание Всемирного Духа, который зимой ходит в образе женщины с красными ивовыми ветками вместо волос. Черная сеть осталась с Тораком, но теперь была незримой, обитала лишь у него в голове. Сквозь дрейфующую мутную белизну можно было урывками разглядеть опустошенные Мертвые Земли. Торак вспомнил – они с Ренн идут в Глубокий Лес. Пошатываясь, встал на ноги и, как слепой, протянул перед собой руки. Из тумана появилась гигантская тень. Медведь испугался не меньше Торака. Он стоял на задних лапах, но они были слишком близко, чтобы избежать столкновения. Хищник угрожающе зарычал, махнул лапой и, задев щеку Торака, сбил с ног. Торак, плохо соображая, сел, вытащил руку из рукавицы и провел ладонью по лицу. Медведь только чиркнул подушечкой передней лапы по щеке, но ободрал ее, как зернистый гранит. Торак часто заморгал и посмотрел на окровавленные пальцы. Он чувствовал боль, и это обнадеживало: если болит, значит ты еще жив. Черная сеть внутри Торака превратилась в блеклую тень. Теперь на него бежал крупный серый волк. Волк возбужденно поскуливал на бегу. Торак только в последний миг понял, кто перед ним. Запустил пальцы в густую зимнюю шерсть и ощутил пахнущее травой и мясом дыхание. «Это Волк, я его брат по стае. Надо держаться за Волка». Он различил чьи-то шаги. – Ты что, не слышишь, как я тебя зову? – возмущенно закричала Ренн. Она запыхалась, капюшон сбился с головы, вокруг рыжих волос вился холодный белый туман. – О, Торак, ты снова ходил во сне? Он расплылся в улыбке: – Прости. Я… не думал, что встречу медведя посреди зимы. Ренн прикусила дрожавшие от волнения губы. – Наверное, Звезда-Молния разбудила, как летучих мышей в пещерах. Кто знает, сколько медведей теперь вышло из берлог? Туман рассеялся, и они вернулись к убежищу. До Пробуждения солнца оставалось два дня. На востоке ложный рассвет окрасил горизонт в золотистый цвет, но на западе все еще была ночь, и яркая, съеденная наполовину луна висела в черном, как аспидный сланец, небе.