Вода расходилась кругами, Ренн наблюдала за ними, пока они не стали облизывать ее башмаки. Ходец не изменился, это был все тот же старый, вонючий, безумный старик, с которым она встречалась в прошлом. Полуголый, но равнодушный к холоду, с болтающимися под носом длинными желто-зелеными соплями. Почему они должны прислушиваться к его словам? Это же бред. Но глубоко в душе Ренн понимала, что это правда. Первого Дерева больше нет? Как такое может быть? Первое Дерево освещало путь в Темные Времена и охраняло Лес от напастей. Дарк тряс головой, не в силах поверить ушам, а Торак ходил туда-сюда, вращая в пальцах кусочек зеленого янтаря. Волк с Темной Шерстью рыскали по холмам в поисках хоть какой-то еды, сверху доносились приглушенные звуки Праздника Искр. Фин-Кединн сидел на камне. – Как ты можешь быть в этом уверен, старина? – тихо спросил он. Ходец сверкнул глазами из-под спутанных волос: – Племена называют это место пещерами Вороньей Воды, но его старое название – Корни Первого Дерева. О да, теперь все ушло, больше ничто не удерживает демонов под землей. Ходец достал из превратившихся в лохмотья штанов сосульку и положил ее на землю. – Белый – для снега, – пробормотал он, – и для костей, где живут и умирают души… – Но Первое Дерево не может умереть! – выкрикнула Ренн. – Посмотри на это! И она поднесла к носу старика ладонь с еловой веточкой. – Ну и что? – Ходец взял веточку и забросил ее в озеро. – Если Первое Дерево не вернется, все, что осталось от Леса, умрет, а потом умрет и все, что еще живо. – И тебе все равно, – прорычал Торак. Старик фыркнул. Страшная трагедия обрушилась на него много лет назад, и с тех пор ничто не могло его ранить. Фин-Кединн собрался что-то сказать, но тут из своей пещеры выскочил Камешек и с разбегу бросился на старика. Все поразились, когда молодой волк, поскуливая и виляя хвостом, принялся вылизывать лицо старика. Ходец, улыбаясь, взял морду волка в ладони и посмотрел ему в глаза. – Помню-помню, – пробормотал он. – Ты тот мелкий волчонок, что застрял в снегу высоко в горах! Камешек привстал на задних лапах, положил передние на плечи старика и снова начал вылизывать его лицо. Ходец рассмеялся и оттолкнул от себя волка. А потом, Ренн даже опомниться не успела, сорвал у нее с пояса мешочек с трутом. – Верни сейчас же! – крикнула она. Ходец отвел руку в сторону, так чтобы Ренн не могла дотянуться, и усмехнулся: – Верну, но не сейчас. – Ренн, пусть возьмет, – сказал Фин-Кединн. – Он отдаст, когда придет время. Ходец, что-то бормоча себе под нос, достал из мешочка синий сланец и положил его рядом с сосулькой. Камешек улегся рядом и принялся вылизывать обмороженные и лишенные почти всех пальцев ступни старика. – Синий для Моря, – пробормотал Ходец. – Это для секретов и чтобы смотреть близко и далеко. Вот так, а теперь – для чего красный? Ага! – Старик порезал ороговевшим ногтем запястье, измазал в крови валяющийся рядом небольшой голыш и положил рядом с синим сланцем и сосулькой. Камешек сразу захотел его облизать, но старик оттолкнул молодого волка в сторону. – Красный – это огонь, любовь и ненависть. – И куда это нас приведет? – спросил Дарк. – И что с Первым Деревом? – спросил Торак. – Ты говорил, что поможешь! А теперь в игры играешь! Фин-Кединн взглядом заставил его замолчать и обратился к старику: – Ты сказал «если Первое Дерево не вернется». То есть у нас еще есть шанс его вернуть? – Умный Фин-Кединн, – ухмыльнулся старик, разглядывая сосульку и камни. – Всегда все подмечает. – Ну и как мы сможем это сделать? – спросил Фин-Кединн. – Белый, как мел, парень знает. И девчонка из племени Воронов тоже. Ходец помнит, как встретил ее пять лет назад. О, как она любила свой лук! Огнем плевалась, когда он пригрозил его сломать… Ренн нахмурилась. При чем здесь лук? – Это какой-то… обряд? Ходец высунул обложенный язык и облизал покрытый желто-зеленой слизью нос. – Это должно произойти в темную луну. В этом месяце! – Значит, у нас почти не осталось времени, – сказала Ренн. Ходец засмеялся, как будто залаял. – Значит, вам лучше поторопиться! Или месяц Зеленого Снега не станет зеленым. Без Первого Дерева точно не станет! – Месяц Зеленого Снега, – задумчиво повторил Дарк. – Это месяц после следующего… Ходец с притворным восхищением уставился на Дарка: – Какой умный парень! Только настоящий колдун знает, как месяцы сменяют друг друга! Дарк не ответил на насмешки полоумного старика, он смотрел на синий сланец и перемазанный в крови голыш, как будто они могли дать подсказку. – Месяц Зеленого Снега, это время, когда мы помогли Всемирному Духу одолеть Великого Зубра… Он пускал в небо стрелы и… Ренн щелкнула пальцами: – Вот для чего все это! Для стрел! – Для наконечников, – поправил ее Ходец. – Значит, мы сделаем особенные стрелы с наконечниками разных цветов? – уточнил Торак. Ходец высморкался в пальцы и вытер их о бороду. – Воровать камни нельзя, своруете – ничего не получится. Ренн с Дарком закивали. Дарк показал на синий сланец и сказал: – Синий – для Моря. Ренн указала на измазанный в крови камень: – Красный для огня. Потом показала на сосульку, и они с Дарком хором сказали: – Белый для снега. Ходец обнажил в улыбке черные беззубые десны. – Камни не могут быть простыми. Никак не могут. Обычный кремень, обычный сланец, обычный кварц… Все не то. Надо найти самый синий из синих, самый красный из красных и самый прозрачный из прозрачных… Дарк посмотрел на старика: – И когда мы их найдем, что нам делать? – Бросить клич? – с сомнением в голосе спросила Ренн. Ходец уставился на нее, и она увидела в его глазах проблески разума, как будто агат на дне пруда. – Древний обряд. Никто его не помнит, только Ходец. Голос старика стал низким и глубоким, в точности как у колдуна племени Выдр, которым он когда-то был. – Четыре стрелы, чтобы вернуть Первое Дерево. Мост света между луной и звездами… Голос из Тех Времен станет Песней Настоящего. Если самые яркие души Леса смогут направить стрелы в цель, они вернут Первое Дерево, и мир спасется. Ходец наклонился, отхаркался и поскреб скрюченными пальцами голову. – Ты сказал, четыре стрелы, – уточнила Ренн. Ходец, никто и глазом моргнуть не успел, выхватил у Торака зеленый янтарь.