Вопрос несколько странный. И Тихон с удовольствием бы на него ответил, мол, чужие здесь не ходят, а только свои бездельники валандаются. Слышно ж было – девушка переживает. Но язык и губы тоже отказывались подчиняться. «Что же со мною случилось? Авария? Где? Комбайны давно уже не взрываются, даже самые старые модели. Звездолет или челнок? Тоже не похоже… Вряд ли после взрыва в безвоздушном пространстве от меня осталось бы хоть что-то. Думать, во всяком случае, уж точно не было бы чем из-за отсутствия…» Тут мысль прервалась, поскольку парень попытался решить конкретно: чего именно должно не хватать, чтобы человек не мог думать. Целой головы или достаточно всего лишь изъять из черепа мозг? Смешная мысль. Кому и зачем нужен чей-то мозг? Не зря ведь говорят, что если своего нет, то чужим умом не проживешь. От этой мысли Тихону сделалось так весело, что он даже хихикнул. – Гулливер! – тут же воскликнула невидимая девушка. – Почему он молчит и хихикает? Ты что, снова ошибся, но на этот раз сделал из него дебила?! Если это так… я тебя… я тебя… на блоки разберу и… и в озеро побросаю. – Ошибка исключена. Все параметры мозга соответствуют исходным данным. Грозная девушка наконец-то вышла из-за головы Тихона и показалась на глаза. – Аня… – пробормотал парень едва слышно. Не узнать ее он не мог. – Анюта… Хотел сказать еще что-то, но ворох воспоминаний рухнул на него одним тяжелым снежным комом и погреб под собой, как сходящая с горы лавина. Сознание не выдержало перегрузки и заботливо отключилось, предоставив подсознанию время разобраться с полученной информацией и разложить все по полочкам. ИскИн не ошибался, когда говорил, что при наложении матрицы происходит полная замена личности. Это была аксиома, не вызывающая сомнений. Но, как и все научные выкладки – даже самые верные и неоднократно доказанные теоретически, – при столкновении с действительностью нашлась целая кипа самых неожиданных исключений. Которые, впрочем, как утверждают ученые, именно для того и существуют, чтобы подтверждать правила. Смена личности Тихона на эннэми, а потом обратно, не прошла идеально. Был виновен в том чип, который расширил объем мозга человека до нужных размеров, но при повторной перезаписи остался не затронутым, поскольку личность Тихона и без него была целостной… или часть информации как-то просочилась и осталась в спинной части мозга, – это ученым еще только предстояло выяснить, если Тихон захочет и даст согласие на изучение. Важно другое – фон Виден теперь знал о эннэми то, чего о чужаках не знал никто во всей Империи. Включая тайных агентов и аналитический центр. Семнадцатилетний паренек с провинциальной планеты владел информацией, которой, дословно, НЕ БЫЛО ЦЕНЫ. Потому что он понял… нет, он знал – кто они… враги, пришедшие из глубин Вселенной. История Земли запечатлела для потомков в летописях времена, именуемые Большим переселением народов. Тогда франков вытесняли вандалы, тех, в свою очередь, сгоняли с насиженных мест дикие и бесстрашные готы. И не потому, что на западе земли лучше, а потому – что с востока надвигалось войско еще более сильных и беспощадных гуннов. Сотни народов и десятки племен тогда пришли в движение, завоевывая и вытесняя друг дружку… Сейчас происходило то же самое, только в космических масштабах. Эннэми были беглецами. Они уходили, спасаясь от врагов гораздо могущественнее их, даже не вступающих в переговоры. Эннэми, с которыми воевала Империя Тысячи Солнц, тоже долгое время не могли понять, почему шрухши (эннэми так называли своих врагов) столь упорны, пока не узнали страшную тайну. Шрухшей гнал вперед животный ужас… Потому что их цивилизацию, насчитывающую сотни тысяч лет и не меньше созвездий, пожирало Милино Тиренторис… В переводе на общеимперский – Ледяная Синева. Она или оно продвигалось по космическим меркам чрезвычайно медленно, меньше парсека в год, но вся территория, которую это Нечто поглощало, больше нельзя было ни видеть, ни слышать. Внутрь ее не проходили никакие материальные предметы, а лучи во всем спектре сложно искривлялись на границе, из-за чего терминатор между обычным пространством и уже поглощенным, сверкал будто одна сплошная глыба льда. Словно какая-то неведомая и непреодолимая сила вымораживала Вселенную, приводя ее общую температуру к абсолютному нулю. А войны, которые ведутся не с целью грабежа, а для спасения народа… и уж тем более – целой цивилизации – самые кровопролитные и беспощадные. Потому что в живых останется только победитель. И не имеет значения, где идут битвы – в степях и лесах еще не вышедшей из варварства планеты или в межгалактическом пространстве… На дубинах и копьях, или враги сражаются лазерными пушками и кварковыми бомбами… Войны ведутся дикарями, или высокоразвитыми существами, знающими высшую математику, квантовую физику и чьи предки написали миллионы стихов, картин и симфоний… Впрочем, имеет… Дикари не так жестоки, поскольку теряют гораздо меньше. Всего лишь собственную жизнь. – Тихон… очнись… да очнись же ты… Голосок Ани по-прежнему звучал взволнованно, но трясла она при этом парня за грудки совсем не сострадательно. – Не смей оставлять меня одну! Слышишь… ты, эгоист чертов! Сейчас же очнись! – Я… здесь… Язык ворочался тяжело, как заржавевшая шестеренка. А губы приоткрылись ровно настолько, чтобы выпустить слова. – Пить… – Тишка, родненький… Слезы, конечно, тоже жидкость, но напиться ими нельзя. Да и горькие они, как морская вода… даже если льются не с горя, а от радости. – Пить… – попросил парень еще раз, шепча прямо в щечку любимой. И на этот раз она услышала. – Сейчас, сейчас… родненький. Я мигом… Стакан с тонизирующим коктейлем, видимо, стоял рядом, потому что Аня даже не сдвинулась с места, а в рот Тихону ткнулся загубник тубы. Как будто парень лежал не в медицинском отсеке, а находился в открытом космосе. Но уже через мгновение парень мысленно благодарил подругу за предусмотрительность. Вся его энергии ушла в те несколько слов, и остатков хватило только на то, чтобы посасывать трубочку… Зато с каждым глотком он ощущал, как в тело вливается былая сила. И сделав их всего с десяток, Тихон уже смог поднять руку, чтобы погладить прижимающуюся к нему Аню по вздрагивающей спине. – У нас все получилось? Да?.. – Да, мой хороший… у нас все получилось… Девушка чуть отстранилась, и теперь Тихон мог видеть ее хоть и зареванные, но радостные глаза. И счастливую улыбку. – Мы узнали координаты? – Да… Гулливер уже и обратный путь рассчитал… – Правда? – Правда-правда… Только я его не слушала… Ведь ты не приходил в себя… Как будто не хотел возвращаться… Или эннэми тебя не отпускал… Я не поняла… Десять попыток… Представляешь, какой ужас я пережила. Бессовестный! Никогда больше так не делай… Это невыносимо! У меня глаза красные? – Хорошо… Что?.. А, нет… обычные… – Обычные? – Я хотел сказать, очень красивые… Анюта, солнышко… мне бы и поесть чего? Я, похоже, неделю голодал. – Трое суток и шесть часов… – доложил ИскИн. – Но ты не голодал. Весь необходимый комплекс углеводородов тело получало внутривенно. А жировой запас организма… – Тебя бы так кормили, – нашла другой объект для поворчать Аня. – Знаток кулинарии… Жировой запас… Один скелет да кожа остались. Сейчас, Тишка. Максимум десять минут. Ты какую кашу больше любишь? – Манную… Но ты свари гречневую. Она сытнее и полезнее. – Хорошо… Ты только не двигайся, полежи еще немного. Не трать силы. – Обещаю… – эти слова были произнесены уже в спину стремительно упорхнувшей девушки. – Гулливер, докладывай. – С чего начать? – С главного. Аня сказала, ты получил необходимые координаты? – Да. Как мы и предполагали – эннэми знакома эта часть Галактики. Это не их Родина, но здесь они уже бывали. И я смог привязать наше место нахождения к Общеимперскому звездному атласу. Соответственно, рассчитать обратный путь тоже не составило труда. – Отлично… – Тихон осторожно приподнялся и сел, опираясь спиной на стену. От слабости кружилась голова и темнело в глазах. Но это уже были мелкие неудобства, а не неприятности. – Даже не верится, что все получилось так просто. – Я не употреблял прилагательного «просто», – бесстрастно уточнил Гулливер. – Я сказал: «не составило труда». – Угу… – пробормотал парень. – А я уж было забеспокоился. Обычно, если все слишком гладко, в конце полная зад… – Окончание слова Тихон проглотил, поскольку услышал шаги Ани. – Докладывай, какая у нас опять обнаружилась проблема, и какие пути ее решения ты видишь? * * * – Приятного аппетита. – Спасибо, Анюта… – парень принял из рук девушки контейнер с жарко дышащей кашей. – М-м-м… Вкуснотища. Маслица, я вижу, не пожалела. – Ну, теперь, когда мы вот-вот отправимся домой, можно и не экономить… жировые запасы… – фыркнула насмешливо. – Угу… – Тихон не стал перечить. Не потому что был согласен, просто думал о другом. – Гулливер, я жду… Уши у меня свободны. Докладывай… Нет, стой! Сперва скажите, где старейшина? – Я разрешила ему уйти к своим… – ответила Аня и, почему-то решив, что Тихон будет недоволен, принялась объяснять: – Ну, а чего? Работу он проделал колоссальную. Как только выдержал в таком почтенном возрасте. Пусть отдохнет дома. Все равно ты был не в себе. Чего старого человека взаперти держать. Того и гляди – клаустрофобию заработает. Он за всю жизнь, наверное, столько времени в помещении не провел, сколько в этот раз. Еще и «в лапах» нашего Гулливера. – Ну, и правильно сделала. Он нам здорово помог. Надо будет на прощание для них тоже что-то полезное… – Уже… – Аня довольно усмехнулась. – Пока Гулливер пытался твою личность на место вернуть, я немного с их женщинами пообщалась. И кое-что рассказала из общего курса земледелия. И семенной фонд им отдала. Из нашего НЗ. – Умница… – Тихон искренне похвалил девушку и протянул пустую посуду. – В жизни не ел ничего вкуснее. Спасибо еще раз… Все, Гулливер, больше я тебе прерывать не буду. Докладывай. – Полученная в ходе эксперимента информация позволила мне определить наше местоположение и рассчитать обратный путь. – И?..