- Как скажешь, - охотно согласилась Марья. И поинтересовалась. – А уши у тебя почему красные? - Не красные! - Красные. Ты просто не видишь. - Какая разница… - Василиса перевернула чеснок. Не хватало заговориться и сжечь его, тогда все придется начинать сначала, поскольку нет вкуса гаже, чем вкус пережаренного чеснока. – Я все равно проклята. И скорее всего такой останусь. - Не скажи, - Марья пересела поближе, хотя явно соседство с чугунной сковородой, раскалившейся мало ли что не до красна, ей было неприятно. – Если это и проклятье, то весьма странное, я так тебе скажу… взять хотя бы тетушку. Она ведь прожила с мужем своим почти два десятка лет. А до того, оказывается, тоже едва замуж не вышла, но… - Жених умер? - Инфлюэнца, - кивнула Марья. – После еще к ней дважды сватались. - И как? – Василиса вытащила чеснок и принюхалась. Масло пахло правильно, тяжелый резковатый аромат бадьяна мешался с тонкими травяными нотами, а чеснок лишь подчеркивал гармоничность этой смеси. Еще пару веточек розмарина, но позже. Сперва мясо. Свиные отбивные на косточке, пожалуй, были простоваты и великоваты, чтобы подавать их на званом вечере, но вот как-то подумалось, что сегодня вечер обыкновенный, да и нужна не столько изысканность, сколько сытность. Мясо легло на сковородку с характерным шипением. - Никак. Первый спустя месяц после помолвки упился до смерти. Второй решил, что жизнь дороже денег. Василиса кивнула. Знакомо. Шипение стихло. Кипело масло. Жарилось мясо. - Оказывается, она сбежала… - Кто? - Тетушка. Я не знала… я многого, получается, не знала, - это Марья произнесла с немалой задумчивостью. – Сергей Владимирович рассказал. После того, как последняя помолвка была расторгнута, пошли слухи… Василиса перевернула отбивные на другую сторону. Вовремя. Корочка получилась темною, но не горелой. А теперь и розмарин добавить можно, заодно уж и кусочек сливочного масла. И он, стремительно истаивая, добавляет мясу аромата. Главное вновь же, не передержать, потому как сливочное масло горит во мгновение ока. Но пока оно плавится, заволакивая сковороду желтой пеной, надобно поливать мясо. Быстро. И часто. Чтобы образовалась поверху мягкая сливочная пленка, которая станет этакой глазурью. - И бабушка решила, что, коль уж не задалась светская жизнь, то следует обратиться к Богу. Она договорилась с монастырем, чтобы тетушку приняли послушницей. - С монастырем? Василиса едва ложку не выронила, благо, вовремя спохватилась. Дикость какая! - Незамужняя девица – позор семьи, а уж такая, про которую говорят… разное и подавно. Масло перекипело. Теперь отбивные снять и пристроить на стальной бляхе. И в духовку минут на десять, не больше. Василиса прислушалась к своим ощущениям, и кивнула, определенно, не больше. А пока гарниром заняться. И соусом. - Тетушка не пожелала подчиниться родительской воле. И сбежала. А потом объявилась спустя пять лет. Замужней женщиной. - Но бабушка ее все равно не простила, так? - Не знаю. Возможно. А может, она просто не хотела признавать, что ошиблась? Или боялась? - И меня тоже? - И тебя. Закипело молоко, побежало, грозя выбраться за пределы ковша, и в этом молоке поплыли, закружились куски цветной капусты. А вот брокколи стоит обжарить. Или лучше все-таки шалфей? Или и то, и другое? - Как думаешь, брокколи или шалфей? - И то, и другое, - без тени сомнений сказала Марья. – И побольше. Поверь, после таких подвигов у них аппетит… в общем, мяса тоже сделай столько же. И картошки. - Картошки? Марья, помнится, прежде не жаловала картофель. - Им. А мне вот брокколи с этим твоим соусом. - Сливочным? - Именно… так вот, думаю, тетушка и сама-то не слишком стремилась сблизиться. Вот отцу она писала, да… а бабушке? Не знаю. Но знаю, что выяснилось, что у тетушки есть некое имущество, которое ей передала собственная ее тетка. Соус Василиса, подумав, все-таки решила делать не из сливок, слишком уж тяжелым он выйдет, но из выпаренного портвейна, благо, имелся местный, густой, тяжелый, с ярким ароматом. Самое оно, чтобы к мясу. А Марье и отдельно можно будет. И картофель… картофель чистить надо. Или… хватит помыть? А потом растолочь, прямо с кожурой, смешав с грибами и обжаренным луком. Кажется, оставалась еще корзинка шампиньонов… лисички были бы лучше, но их время еще не началось. Или без грибов? - На эти деньги дом и был построен. Ее муж не то, чтобы был вовсе беден, скорее уж не так богат, чтобы начать собственное дело… - Но он не умер. - Именно. Он не умер, хотя и своих детей у них не появилось. - А… воду подогрей, - попросила Василиса. И Марья, привстав, коснулась сияющего бока кастрюли. Медь моментально покраснела, зашипела, заскворчала, выплюнув столб пара. – Не так сильно! - Извини. Ее звали Алтана. - Как? Имя было… неправильным. Разве в роду Радковских-Кевич кто-то может назвать ребенка подобным? Выходит, что может. - И была она старше бабушки, вот только оказалось, что права наследовать род и имя она не имеет. - Полагаешь… - Почти уверена, что та женщина… странно, что я только-только узнала о ее существовании… так вот, ее даже в родовой книге не было. - А я? - Что ты? - Я есть в родовой книге? - Была. Определенно. И тетушка была… хотя… я давно туда не заглядывала, честно. – Марья наблюдала, как один за другим ныряют в кипящую воду клубни картофеля. Мясо отдыхало. Соус выпаривался. Пюре из цветной капусты оставалось лишь перемолоть, а обжарка брокколи не займет много времени. - Когда вот учила, тогда да… надо будет попросить Александра, - это Марья произнесла с немалой задумчивостью. – Алтана вышла замуж за купеческого сына. Потом. После войны. Может, поэтому? Мезальянс? Вполне себе причина отказать от дома и лишить права на наследование, но вот… недостаточная, чтобы вовсе вымарать имя из родовой книги. - Самое интересное знаешь, что? - Не знаю, - Василиса слила излишек молока и добавила масло. А после сплела простенькое заклятье, измельчившее пюре до гладкости. - Она еще жива. - Кто? - Алтана Александровна Истомина, в девичестве Радковская-Кевич… - Жива? - И не так уж стара, всего-то восемьдесят пять лет, что для мага не так уж и много, - Марья принюхалась. – Вот объясни, почему пахнет цветная капуста отвратительно, а пюре получается вкусным?