— Ты когда-нибудь бывал здесь? — И доверительно сообщила: — Здесь я работаю лаборанткой. Уже целый год! Едва они вошли во двор ее дома, Вера потянула Бориса за руку, проговорив, как показалось ему, расстроено: — Пойдем лучше еще погуляем немного. Мама, кажется, задержалась. В самом деле, окна ее квартиры были, как и в тот раз, темными и так же, как в тот первый вечер, — Борис заметил это — на веранде стоял какой-то человек. — Вы так торопились домой… — с недоумением сказал Агеев. — Мамы же нет дома. — В голосе Веры почувствовалось раздражение. — Опять на какой-нибудь конференции заседает! — И, словно пытаясь загладить минутную вспышку, взяла Бориса под руку, ласково шепнула: — Она у меня хорошая, работает библиотекарем. Когда-нибудь я познакомлю тебя с ней. Борис поймал себя на мысли о том, что до, сих пор Вера ничего не рассказывала о матери. Еще утром ему показалось, что девушка живет одна. Он вспомнил обстановку двух скромно обставленных комнат: стол, зеркало, шифоньер, а в спальне, куда он заглянул случайно, — небольшое трюмо и кровать. Да, кровать одна… Вера, словно угадав мысли Агеева, заговорила по своему обыкновению с подкупающей искренностью: — Я сплю вместе с мамой. Привыкла так с детства. Она у меня маленькая, славная. Гуляли долго. Бродили по парку. Танцевали на тесном, огороженном пятачке. Вера много смеялась, была весела, но Борис чувствовал, что она чем-то расстроена и всячески хотела скрыть это от него. Что ее волновало? Прощаясь, она, попросила, чтобы в следующий раз Борис приходил не к ней домой, а к фотографии. …С того вечера прошло два месяца. Попав в спецгруппу, Борис все время находился в море. Как он жалел, что не запомнил номер дома Веры. Из-за этого не мог написать ей письма. Ждала ли она его? Хотела ли, чтобы подал о себе весточку? Не обиделась ли за молчание? Глава третья. Неприятная встреча Было половина шестого вечера, когда Борис подошел к фотографии и попросил вызвать Веру. Девушка, к которой Борис обратился с этой просьбой, быстро вернулась из лаборатории. — Ее уже нет, — сказала она и, заметив растерянный взгляд моряка, объяснила: — Она ушла раньше с работы, сказала, что будет дома. И вот Борис опять на квартире Веры. — Где это странствовал, морской волк, так долго? — радостно встретив, с улыбкой спросила она, и Борис потонул в обволакивающем взгляде ее глаз. — Что же ты молчишь? Отвечай же, почему писем мне не писал? — полушутя, полусерьезно спрашивала Вера. — По делам службы странствовал, — ответил Борис и вдруг подумал: «Эх, была не была!». Он сделал таинственный жест, поманил Веру к себе и сказал: — Тебе могу рассказать под большим секретом, где я был и что видел. Может быть, тогда ты изменишь свое мнение о море. — Не думаю, — равнодушно сказала Вера. Борис продолжал: — Я сейчас нахожусь на испытании новой подводной лодки «Ласточка», которая может передвигаться не только под водой, на воде, но даже и по воздуху. Девушка удивленно подняла брови. — Не веришь? — оживился Борис. — Мы на своей «Ласточке» четыре дня тому назад потопленную фашистскую лодку «Акулу» с недосягаемой глубины подняли. Вот. Борис вынул из кармана несколько фотографий. На одной из них Вера увидела двух водолазов, одетых в скафандры с необычными утолщениями на коленях и локтях. Они брели по каким-то зарослям. Третий водолаз, вверху снимка, подобно фантастической рыбе, плыл вниз головой. На других фотографиях были сказочные заросли, среди которых плавали рыбы необыкновенных расцветок и форм. — Ты посмотрела бы это в натуре. Глаз не оторвать! Вера с любопытством рассматривала фотографии и то и дело поднимала на Бориса озадаченный взгляд. — А вот и красавица наша «Ласточка» вместе с поднятой «Акулой», — доверительно показал Борис очередной снимок. На фотокарточке Вера увидела темное пятно, к которому снизу прилипло второе длинное тело, похожее на сигару с обломанным концом. А еще ниже она рассмотрела совсем крохотные, уже знакомые ей фигурки водолазов. — Это и есть фашистская «Акула»? — спросила Вера, указав пальцем на сигару. — Как же она держится за вашу эту… «Ласточку»? Борис рассказал про электромагниты, реактивный двигатель «Ласточки» и многое другое, что знал о корабле. — Слушай, — заметила Вера, — а ты, оказывается, интересный человек. У тебя есть фантазия, полет мыслей, какая-то горячая убежденность, которая увлекает. Но ты рассказываешь удивительные вещи. Зачем ты говоришь мне все это? Это же, наверное, тайна. Борис смутился и замолчал. — А не рассказываешь ли ты мне фантазию, чтобы понравиться? — спросила она вдруг, и в глазах ее блеснули лукавые искорки. — Учти, я не переношу фальши. Эта девушка была удивительно откровенна и прямолинейна. Она всегда говорила только то, что думала и чувствовала. Но Борис поддержал свое достоинство. — Суди, как хочешь. Если интересно, то слушай. Я ведь хочу, чтобы ты полюбила море. Агеев откинулся на спинку стула, улыбнулся и с удовольствием начал высвистывать: «Вера, я изучил азбуку Морзе». Девушка растерянно захлопала ресницами. На лице ее было недоумение, почти испуг. — Послушай, а ты и вправду очень интересный человек, — с восхищением сказала она. — Нет, как можно за такой короткий срок овладеть азбукой? — У моряков такой закон, чего не умеешь — познай, — гордо ответил Борис. …Два месяца назад, возвратившись вечером от Веры, Борис попросил Игоря Леонидова научить его азбуке. Игорь показал на бумаге каждый знак и дал ему старый радиоключ. Но работать на ключе Борису приходилось редко. Зато он быстро научился высвистывать короткие и длинные сигналы, и посвящал этому занятию, чуть ли не каждую свободную минуту. Всего этого Борис, конечно, не стал рассказывать Вере. Ему было приятно видеть ее удивление. Он показал последнюю фотографию. — А это рулевой — главный старшина Борис Агеев у пульта управления. На фотографии Вера увидела Бориса, стоящего возле мягкого кресла. На голове красовался большой ребристый шлем. За спиной был виден экран телевизора и стол с множеством приборов. — А зачем у тебя шлем? — спросила Вера. — Чтобы защитить голову от случайного удара. Во время движения лодки мы даже пристегиваемся ремнями к креслам, как летчики. Скорость очень большая. Вера слушала, не перебивая. — Американские атомные лодки считались чудом техники, — продолжал Борис. — А наша «Ласточка» их оставила далеко позади. За эти два месяца, что я у тебя не был, мы пересекли три океана: Северный Ледовитый, Тихий и, Атлантический. Шли со скоростью самолета. Ты даже не можешь себе представать, что это было за путешествие! — Ты говоришь такие вещи. Может быть, я сплю? — проговорила Вера и, как бы желая удостовериться, пощупала на столе фотографии. Моряк стал ей подробно рассказывать о том, как лодка, временами выходя из воды, летала по воздуху, и вдруг он почувствовал, что на него кто-то смотрит. В дверях, привалившись к косяку, стоял черноволосый человек, лет двадцати пяти, с тонким, длинным носом на бледном лице и тяжелым взглядом черных глаз. От этого взгляда Борису стало как-то не по себе. Незнакомец отвел глаза, натянуто улыбнулся. — Простите, что я помешал вашей беседе, — сказал незнакомец. — Скажите, Вера, Клавдия Васильевна еще не приходила? — Нет, — ответила девушка. — Знакомься, Борис. Это Павел Нагорнюк, наш сосед. Павел без приглашения сел за стол. — Простите, я невольно подслушал ваш рассказ. Вы так увлеченно говорили, с таким вдохновением, что я не решался прервать вас, и вынужден был стоять у двери. Он внимательно пересмотрел все фотографии, лежавшие на столе. — Вы что, водолаз?