— Пап, мы же ненадолго. Только Сережу забрать и в Москву. Нам еще ехать, — вздохнул Артем. — Вы весь день в дороге. Без еды. Проголодались же! — Что есть, то есть, — усмехнулся Артем и посмотрел на Стасю. — Мама готовит так, что пальчики оближешь. — Верю, — улыбнулась Стася. Как только они зашли в прихожую, она почувствовала аппетитные ароматы, и живот звучно напомнил, что с утра они ничего не ели. Стасе стало неловко, но Артем и Игорь Александрович по-доброму рассмеялись, тогда и она поддержала их смех. — Стасенька! — В дверном проеме показалась полноватая женщина в цветастом фартуке. Она прикрыла рот рукой и замерла на мгновение, но потом бросилась к Стасе и ее расцеловала. — Мы так переживали. Так волновались. Игорь даже сам хотел за тобой ехать, когда нам сказали, что ты в Солнечном… — Мам, — вздохнул Артем. — Стася устала с дороги, пожалуйста… — Да-да… Сейчас я вас накормлю… — Тамара Андреевна, а где Сережа? — не выдержала Стася, она больше не могла ждать, как сильно хотелось увидеть сына. — В своей комнате. Спит. Сегодня днем мы ходили в гости к соседке тете Лизе, а потом он с дедом возился в саду. Пойдем к нему. — Тамара Андреевна подхватила Стасю под руку и повела по коридору. Артем хотел пойти за ними, но она покачала головой: — Помоги отцу с гусем, а мы со Стасенькой к Сереже. Тамара Андреевна завела Стасю в детскую. Это была небольшая комнатка с раскрашенными под голубое небо стенами, вдоль которых стянулись стеллажи с игрушками и детскими книгами. Посреди комнаты стояла кроватка в виде машинки, а в ней сладко посапывал малыш. Стася совершенно его не помнила. Она словно в первый раз видела его личико, но оно было самым прекрасным на свете. Разум можно обмануть, а материнское сердце никогда. Стася почувствовала огромную, неземную любовь к этому крошечному человечку и опустилась на пол рядом с его кроватью. Она неотрывно смотрела, как легко подергиваются его длинные реснички, как малиновые губки что-то неслышно бормочут, а бровки то домиком сходятся к переносице, то снова расслабляются. — Ему что-то снится. После болезни он тревожно спит, — прошептала Тамара Андреевна и опустилась рядом. — Нам всем тебя не хватало, но ему особенно. Первый раз Сереженька так долго без тебя. — Он такой красивый… — Очень. Похож и на тебя, и на Тему. Кстати, ты не узнаешь эту комнату? — Нет, — покачала головой Стася. — Я так ничего и не вспомнила. Какие-то обрывки прошлого, но все такое неясное… — Вы с Темой здесь жили, когда ты была на последних месяцах. Он много работал и не хотел, чтобы ты была одна дома. Вот тут стояла ваша кровать, а на тумбочке колокольчик. Ты в него звонила, когда было что-то нужно, потому что сама поднималась с трудом. Сережка родился богатырем, врачи удивлялись, как ты такая хрупкая его выносила. Я, помню, готовила ужин, Темик был на работе, а Игорь смотрел хоккей. Ты позвонила в колокольчик — я к тебе. Смотрю — кровать мокрая. У тебя воды отошли раньше на две недели, чем доктора говорили. Сережа родился здесь. У нас в городе хороший роддом, да и мы все рядом. Стася вспомнила свой странный сон около месяца тому назад. Тогда она приняла его за бред, но сейчас понимала, что это были отголоски воспоминаний. Темная, освещенная только одним ночничком, комната. Она лежала на широкой двуспальной кровати, укутанная в большой мягкий плед. Это была не ее спальня, потому что Стася никогда не стала бы красить стены в зеленый, но здесь она чувствовала себя как дома. Захотелось встать, но это оказалось слишком тяжело. Ее тело будто налилось свинцом. Ноги казались тяжелыми, живот необъятным, а на груди как будто лежал камень. Стася захотела его с себя скинуть, провела рукой, но поняла, что нет никакого камня, а тяжелыми стали ее груди. Что случилось с ее телом? Оно стало совершенно другим. Это болезнь? А может быть, она умирает? Стася посмотрела на окно. Через неплотные занавески можно было рассмотреть ветви деревьев, покрытые пушистым снегом. Была зима. Стася снова попыталась встать, но у нее ничего не получилось. Самой ей не справиться. Она огляделась и заметила на тумбочке колокольчик. Если позвонить, то к ней придут и помогут. Но кто придет? Где она? И почему она такая огромная, грузная и неподъемная? Колокольчик… Она потянулась к нему, но в этот момент почувствовала под собой влагу… Они были в той же самой комнате, только теперь ее превратили в детскую. За окном все те же деревья, но вместо снега на них листва, стены больше не зеленые — и так лучше, нет той тумбочки с колокольчиком, а есть большой игрушечный конь. Но это именно та спальня. — Стасечка, все в порядке? — взволнованно спросила Тамара Андреевна. — Да. Теперь, да, — уверено ответила Стася. — Пойдем. Ты, наверное, совсем умираешь с голоду. — Нет, все в порядке, не беспокойтесь. Я хочу побыть с сыном, можно еще посижу с ним? — Милая, Сережа никуда не денется. Он все равно спит, а тебе нужно покушать. Идем-идем. В столовой за столом уже сидели Игорь Александрович и Артем. Судя по их хмурым лицам, они говорили о чем-то серьезном, хотя оба улыбнулись, когда их женщины вошли в комнату, Стася поняла, что что-то случилось. — Что такое, Артем? — сходу спросила она, усаживаясь на стул рядом с ним. — Люди Саши приезжали сегодня к родителям. — Что?! — Милый, зачем ты Стасю тревожишь? — нахмурилась Тамара Андреевна. — Не надо ее пугать! Отец их все равно прогнал! — Мам, я не пугаю, Стася должна быть начеку! — строго сказал Артем и взял Стасю за руку. — Приезжали два лба, они искали тебя с сыном, но мама с Сережей как раз ушла к соседке. Они никого не нашли, и папа их прогнал. — Они искали Сережу? — перепугалась Стася. — Я не отдам им ни тебя, ни нашего сына. Есть одно место, где нас не найдут. Сейчас мы поедем туда, а утром — к твоему деду. — Хорошо. Как скажешь. — Ты же мне веришь? — Артем чуть сжал Стасину руку и заглянул ей в глаза. — Верю, — ответила она. — Милый, может быть, вам лучше остаться здесь, а завтра с утра поедете к Михаилу Ивановичу? — предложила Тамара Андреевна. — Нет, мам, тут оставаться опасно. Они знают этот адрес и могут снова нагрянуть. Домой мы тоже поехать не можем. Собери, пожалуйста, Сережины вещи и что-нибудь из продуктов с собой? — Вы даже не поужинаете? — Мам, нет времени… — Тома, слышала, что Тема сказал? Иди собирай мальчика, а я заверну им еду. — Я с вами, — поднялась Стася и пошла за свекровью. Пока Тамара Андреевна собирала в сумку детские вещи, Стася сидела на краешке кровати и гладила спящего сына. Ей хотелось скорее его разбудить, но в то же время было страшно. Она его не помнила, но любила всем сердцем, а узнает ли ее Сережа после стольких месяцев разлуки? Пусть и не по своей воле ее не было рядом, но Стася чувствовала огромную вину перед сыном. Сережа забавно причмокнул и открыл сонные глазки. Он удивленно посмотрел на Стасю, а потом перевел взгляд на Тамару Андреевну и потянул к ней ручки. Забыл… Стасю словно полоснули лезвием по сердцу. — Баба?.. — Сереженька, смотри, кто к нам приехал! Это же мама! — Тамара Андреевна вынула ребенка из кроватки и сама усадила к растерянной Стасе на коленки. — Мама… Смотри! — Мама! Сережа засмеялся и ухватил пухлой ручкой Стасин локон, а она отчаянно прижала его к груди. Он закряхтел от неудобства, и Стася встала и закружила сына в воздухе. Тогда малыш еще громче засмеялся, а потом с важным видом отправил прядь волос себе в рот. — Эй, это же невкусно, — рассмеялась Стася и попыталась забрать у сына свои волосы. В этот момент в детскую вошел Артем. Он замер на пороге, а потом подошел к жене и сыну, поцеловал его в макушку и посмотрел Стасе в глаза. Она ждала, что сейчас он поцелует и ее, но Артем отстранился. Возможно, он постеснялся матери? Да, конечно, именно так. Именно так хотела думать Стася, но кожей почувствовала ту ледяную стену, которая снова возникла между ними. — Нам пора, — сказал он. — Да. Конечно, — вздохнула Стася. Артем усадил Сережу в детское кресло и предложил Стасе сесть сзади с ребенком. Она и так хотела быть ближе к сыну, но надеялась, что Беркут не пытался таким образом удержать ее подальше от себя. — Беркут, а почему мы не можем поехать к дедушке сейчас? — Через час стемнеет. Мы не успеем добраться засветло, а я не хочу ехать по темной дороге. Это небезопасно. — Ты прав. Дальше они ехали в невыносимом молчании. Стася играла с Сережей, но мысли ее были об Артеме, а он лишь изредка поглядывал на нее в зеркало заднего вида. Они приехали в Москву, когда стемнело. Стася смотрела в окно и узнавала город: сталинские высотки, Останкинскую башню, район ВДНХ. Только это было сродни тому, как оказываешься в месте, которое когда-то видел на картинках, но не как возвращение в родной город. А ведь здесь столько всего происходило: их юность, свидания, ссоры и примирения, встречи с друзьями, работа, в конце концов. Возможно, тот двор, что они только что проехали, мог что-то для нее значить. У нее отобрали жизнь, лишили первого признания в любви, предложения руки и сердца, свадьбы, первой брачной ночи, момента, когда она узнала, что станет матерью, рождения сына, его первого слова… — Мама, — позвал ее Сережа, и Стася только заметила, что плачет. — Да, мой хороший? — сквозь слезы улыбнулась она, и Артем встревожено посмотрел на нее. — Стась, все в порядке? — Не знаю, — честно призналась она. — Не знаю… — Все будет хорошо. Потерпи. Мы почти приехали. Они свернули во двор какого-то огромного кирпичного здания. Оно не было похоже на жилой дом, а на въезде висела табличка «Посторонним вход воспрещен». Артем сказал, чтобы Стася не выходила, а сам выскочил из машины и закрыл за ними ворота, повесив на них тяжелую цепь. Потом он вернулся, и они поехали дальше вдоль здания, пока не остановились у его дальнего торца. — Мы на месте. Возьмешь Сережу? — Конечно, — кивнула Стася и взяла на руки сына. — Вот так, малыш. Иди к маме. Стася качала сына и смотрела, как ловко Беркут нагружает себя вещами. Он чувствовал на себе ее взгляд, но специально не оборачивался. Сначала Артем хотел поговорить, а для этого у них будет целая ночь. — Что это за место? — Бывший тренировочный комплекс. Кир тут работал с новобранцами, пока им не выделили новое помещение. Здание пустует уже пару лет, но внутри вполне пригодно для жизни.