— Да. Правда первое время ты жутко ревновала Темку. Хотя он от тебя не отставал. Вы бурно ссорились, потом так же бурно мирились. Иногда любили махнуть куда-нибудь на мотоцикле, и никто из наших не знал, где вас искать. Возвращались счастливыми и уставшими. Вы успокоились только когда стали родителями. — Расскажи про Сережу. — Он золотце. Крестник мой. Такой хорошенький, с Темиными глазами и твоими кудряшками. Вечером ты его увидишь. — Вечером?! — Да. Пришло время, Стаська, возвращаться в свою настоящую жизнь. Москва. Полгода назад Сережа играл в комнате, и Артем спокойно занялся ужином. Стася позаботилась о своих мальчиках и приготовила еду на три дня, в понедельник она должна была уже вернуться. Он поставил на плиту пюре из брокколи и, медленно помешивая, стал проверять сообщения в телефоне. Жена обещала написать, когда доберется до деда, но никаких СМС не было. Артем всегда волновался, когда она пропадала, но сейчас его мучило какое-то нехорошее беспокойство. Он решил позвонить сам, но Стасин мобильный был отключен. — Черт! Она у меня дождется, — пробормотал он, снял кастрюлю с плиты и направился в детскую. Артем взял на руки сына. Малыш заулыбался, когда папа состроил смешную рожицу, обхватил его колючий подбородок пухлыми ручками. — Проголодался? Я тоже. Артем понес сына на кухню и по пути поцеловал в румяную щечку. Сережа еще громче засмеялся и хлопнул папу по носу. — Мама? — Мама уехала, сынок. У нее заболел дедушка, и она отправилась его проведать. Скоро мама вернется, а пока у нас с тобой будет мальчишник, — усаживая Сережу в детский стульчик, сказал Артем. В этот момент у него завибрировал мобильный. — Алло. — Артем Игоревич Селезнев? — раздался в трубке незнакомый мужской голос. — Да, это я. — Следователь Ефимов Борис Петрович. На вас зарегистрирована машина «Шевроле» бежевого цвета, государственный номер «Роман, четыреста двадцать шесть, Варвара, Александр»? — Да, на ней уехала моя жена! — Произошло ДТП. Автомобиль на большой скорости вылетел с дороги и упал в овраг. — Моя жена?! Что с ней?! Она в больнице?! Скажите, куда ехать?! — Мне очень жаль, Артем Игоревич. Ваша супруга погибла… Телефон выскользнул из руки и упал на пол, из динамика все еще доносился голос следователя. 23. Многословное молчание Каждый человек совершает ошибки, разница лишь в том, что не все способны их признать и тем более исправить. Как часто мы предпочитаем искать себе оправдание вместо того, чтобы откровенно сказать, что были неправы? Как часто отмалчиваемся в надежде, что все утрясется само собой? Как часто боимся сказать простое «извини»? Когда рано утром Галя ушла к себе, Стася так и не сомкнула глаз. Она думала о Беркуте — человеке, который подобрал ее шестнадцатилетнюю на улице, привел в свой дом, познакомил с друзьями, подарил любовь и стал ее семьей. Стася вспоминала, как накануне молча отвернулась, когда он спросил, хочет ли она вновь стать его женой, как ничего не ответила на его слова, что он был для нее лишь летним романом, как не попыталась задержать, когда он ушел. Ей захотелось немедленно поговорить с Беркутом. Стася вскочила с кровати, подбежала к зеркалу, наспех причесалась и направилась к двери, но на пороге столкнулась с Шурой. — Ой, ты проснулась? А я за тобой. Завтрак готов. — Завтрак? — Да, Ленка и Карина накрывают в саду. Пойдем, потому что вам скоро выезжать. Стася и Шура вышли в сад, где все уже собрались. Все, кроме Артема. Стася перевела взволнованный взгляд на Галю, и та сразу поняла ее вопрос. — Тема уже поел и грузит вещи в машину. Вы выезжаете через полчаса, чтобы успеть заехать к его родителям, а потом до ночи вернуться домой. — Мы поедем к нам домой? — усаживаясь за стол, спросила Стася. — Конечно. Тем более тебе нужно переодеться, а вся твоя одежда в московской квартире. Стася опустила взгляд на свой спортивный костюм и только сейчас задумалась о том, что ей действительно не во что переодеться. Последние несколько дней были столь безумными, что она забывала о самых простых и очевидных вещах. — Как рука? — серьезно спросила Карина. — Нужно было перевязать вчера вечером, но я не стала тебя тревожить. — Болит, но несильно. — Я дам тебе с собой мазь. Будешь делать перевязки, обязательно наноси толстым слоем. Я вернусь в город послезавтра и посмотрю, как будет заживать. — Спасибо большое. — И еще, Стась. Ты должна принимать таблетки. Я вижу, что тебе лучше, но это не значит, что можно забыть про лекарства. — Спасибо. Спасибо вам всем за то, что делаете. Спасибо, что вы меня не бросили там… — Стася опустила взгляд, смаргивая навернувшиеся слезы. — Эй, ну что ты? — к ней подлетела Шура и крепко обняла. — Мы тебя никогда не бросим, ты же наша Стаська. — Вот именно, — к ним пододвинулась Галя и стала поглаживать Стасю по спине. — Эй, ну развели тут, — закатила глаза Лена и, скрестив руки под грудью, откинулась на стуле. — Кончайте нюни распускать! Стаське с Темой скоро ехать, а они рыдают. — Какая ты бесчувственная, — шмыгнув носом, проговорила Шура, но ее сестра только хмыкнула. — Девчонки, Лена права. Дайте Стасе поесть. Задерживаться не стоит. Дорога долгая. Утерев слезы, девушки все же расселись за стол. Они пили чай из самовара, ели салат из овощей с грядки и лакомились плюшками с корицей, которые с утра пораньше напекла Шура. Никто не вспоминал о прошлых тяжелых днях, все демонстрировали Стасе свою дружбу. Она улыбалась в ответ, но тяжесть на сердце не проходила. Стася все время ждала, что вот-вот придет Артем, сядет рядом с ней и даст понять, что не сердится за ее вчерашнее молчание, но он не появился. Он дождался жену в машине и даже не вышел попрощаться с ребятами, ограничившись легким кивком. Стася чувствовала в нем перемену. Они ехали уже больше часа, но так и не проронили ни единого слова. Сколько всего хотела сказать Стася, но, оказавшись рядом с Беркутом, так и не решилась. А он сосредоточенно вел автомобиль, глядя только на дорогу. — Надо заправиться, — сказал он, прерывая долгое молчание. — Если тебе нужно в туалет, то лучше тут. Дальше будем ехать без остановок. — Хорошо. Когда Стася вернулась в машину, Артема еще не было. Она стала взволнованно смотреть по сторонам, боясь вместо него увидеть своих врагов, но на заправке была лишь одна фура с пожилым дальнобойщиком за рулем. Вскоре Стася заметила Беркута, он шел из магазина и что-то нес в руках. — Что с тобой? — нахмурился он, садясь в машину. — Я тебя не нашла здесь и испугалась, — честно призналась Стася. — Держи. Ты всегда любила жевать их в дороге. — Артем протянул Стасе упаковку мармелада. Забирая его, она легко коснулась его руки, и Беркут вздрогнул от неожиданности. — Спасибо. Он кивнул и завел машину. В этот момент Стася почувствовала, что между ними выросла огромная ледяная стена. Очень хотелось плакать. Сердце словно разрывалось на части, и виной тому была она сама. Стася прикрыла глаза и откинулась на сиденье. Артем посмотрел на нее — бледная, с темными кругами под глазами, изможденная. Его бедная девочка была совсем замученной. Проехав немного, он свернул на обочину, открыл багажник и вышел из машины. Стася наблюдала за ним, не решаясь спросить, что он делает. — Ты выглядишь усталой. Перебирайся назад и поспи. Нам долго ехать, — сказал он, сооружая на заднем сиденье постель. — Нет, все нормально, — слабо улыбнулась Стася, но бессонная ночь, так некстати напомнила о себе сладким зевком. — Ложись. Не спорь, пожалуйста. Стася проспала до самого приезда. Артем иногда поглядывал на жену в зеркало заднего вида, боясь, что она вновь исчезнет. Сегодня его девочка была другой, совсем не такой, как вчера: более кроткой, спокойной и какой-то неимоверно грустной. Но Артем списал это на усталость. Он знал, что их ждет серьезный разговор, но сначала нужно забрать сына. Родители Артема жили на подъезде в Москву в просторном частном доме. Когда-то он принадлежал двум семьям, но несколько лет назад соседи съехали, и Игорь Александрович предложил жене выкупить их долю на средства, которые они откладывали на старость. Тамара Андреевна согласилась. Проезжая по родным улицам, Артем сам не заметил, как стал улыбаться. Он захотел поскорее разбудить Стасю, чтобы показать места, где рос, но в последний момент его что-то остановило. Только у знакомых зеленых ворот он повернулся к жене и легко коснулся ее плеча. — Мы приехали. Просыпайся. Стася открыла глаза и, увидев Артема, улыбнулась. Она накрыла ладонью его руку. Сейчас стены между ними не было, и можно было заговорить, но Стася молчала. Слишком много всего хотелось сказать, но слишком мало слов, чтобы это выразить. Иногда молчание может быть красноречивее, только не всегда его понимают правильно. Артем ждал чего-то от Стаси, но не мог понять чего. Ему хотелось, чтобы она сама к нему потянулась, но чувствовал — ее что-то останавливает. Как бы сильно он ее ни любил, этот шаг Стася должна была сделать самостоятельно, без его помощи. — Пойдем, Стась, родители заждались… Переминаясь с ноги на ногу, Стася чувствовала, как от волнения немеют пальцы. Пусть Галя говорила, что родители Беркута ее любили, казалось, что ее ждет знакомство и придется заново заслуживать их доверие. Но ведь она нравилась им, значит, ничего не должно поменяться? В доме хлопнула дверь, а потом со скрипом отворилась калитка. Высокий пожилой мужчина встретил их широкой улыбкой и, легко кивнув сыну, заключил Стасю в объятия. От него пахло табаком и кухней. Уютный домашний запах показался Стасе знакомым. Она ответила на объятия, а на глаза почему-то навернулись слезы. — Дочка, ну наконец-то! Пойдемте скорее в дом. Тома уже накрывает! — Игорь Александрович подхватил Стасю под руку.