— А подробней можно, лейтенант? — Можно, только без протокола. — Я слушаю… — У нас город тихий всю жизнь был. А тут столько убийств за месяц. Парней из инкассации уложили за здорово живешь. А них дети, жены, матери. — А Шмелёва-то здесь причём? — Так с её приходом и началось всё. Ходила тут — жопой крутила. Ткачёв усмехнулся. — Не понимаю связи между кручением жопой и нападением на инкассаторов. — Да она за людей никого не считала! Вот надо ей было и всё тут! Полковник эмоции лейтенанта решил пресечь. — По существу говорите. Если, конечно, есть, что сказать. — А я и говорю по существу, — обиделся лейтенант. — Вот под Новый год, если взять… Накой хрен нужно было посылать ребят за выручкой в универмаг? Уже рабочий день заканчивался. Ничего страшного не было бы, если выручка пролежала бы до второго января в сейфе универмага. Нет! Она нарочно отправила инкассацию. А ведь второй раз ездили. Первый в два часа дня. Зачем?! Отправь один раз часов в шесть. А вы сейф в универмаге видели? Его не то, что автогеном, гранатой не возьмешь. А универмаг на охрану ставился — от нашей базы до него три минуты ехать. Вот какой вор полезет?! Ткачёв вынужден был согласиться. Надобности во второй поездке инкассаторов в универмаг не было. Это лишний раз подтверждало её связь с бандитами, но нужно было полностью восстановить картину действий, чтобы понять мотивы. Каждая мелочь могла указать на что-то, или на кого-то. Андрей Викторович с лейтенантом повернули за угол забора, прошли метров сто и наткнулись на дорогу и автоматические ворота. — А это что?! — удивился Ткачёв. — Это ворота гаража инкассации, — пояснил лейтенант. — Открываются только по распоряжению дежурного офицера охраны. В нерабочее время замок блокируется, и ворота ставятся под наблюдение сторожа. — Подождите, — не понял полковник. — А если машина приедет после семи вечера? Мало ли что в пути произойдёт. — У инкассаторов рация. Они сообщают дежурному, и он принимает меры. Есть инструкция. — И что? — У нас ещё один въезд на территорию отделения — грузовой. Он с обратной стороны и к нему отдельный въезд. — Он не блокируется? — Нет. Там полноценный пост охраны и три ряда ворот. Четыре вооруженных бойца и досмотр автомобилей. Мало ли… пожарные, скорая, оборудование. В отделении работает больше ста человек. — Минуточку, — соображал Ткачёв. — Если после семи инкассаторы повезут выручку сюда, то они могут проехать только по той дороге, что ведёт к грузовому въезду? — Ну, да. Обычно такого не происходит, ребята всегда стараются уложиться до семи вечера. Без пятнадцати семь начинается сдача инвентаря и оружия. Сами понимаете — это процедура требует времени. — Понятно, — полковник сообразил, что произошло тридцать первого декабря прошлого года. Шмелёва посылала инкассаторов в универмаг, заранее зная, что поедут они по дороге, ведущей к грузовому въезду. Так как ребята торопились домой. И не звонила она никому из отделения. Всё было заранее спланировано. Во втором случае, она просто распорядилась положить в мешок для конторы электроснабжения пачки с мелкими купюрами и кучу мелочи. Пока бухгалтерия считала сумму, прошло пятнадцать лишних минут. Вот и объяснение задержки. Инкассаторы, чтобы не задерживать выдачу зарплаты на заводе поспешили, и поехали в объезд железнодорожных переездов. Но что было в третьем случае? Почему сотрудники КГБ поехали именно той дорогой, на которой была бандитская засада? Кажется, что просто — они решили выманить банду на себя. Но их должны были страховать. Но страховка Хмеля не сработала. Экипаж поехал по другой дороге и Хмель не успел. Но как Шмелёва могла направить чекистов в засаду бандитов? И откуда она знала об операции чекистов? Она могла догадаться? Могла. Тогда должна была выйти на связь. Но как? Ткачёв поблагодарил лейтенанта и, найдя машину с Румянцевым, скомандовал ехать в управление. Глава 7 Оперативники и следователь уже ждали Ткачёва. — Гладышева нашли? — спросил полковник, снимая пальто. — Начальник в горкоме партии, — ответил Поплутин. — Совещание у них… — Чёрт знает что! — тихо выругался Ткачёв. — Ладно, — он посмотрел на следователя. — Есть основания объединить дела с инкассаторами, убийство Цыганкова и убийство Шмелёвой в одно. — Если дадите обоснования письменно, то прокуратура это рассмотрит. Лично я не вижу препятствий. Александр Владимирович объяснил мне детали. Понятно, что банда зачищает следы. Но подпись Гладышева на бумаге необходима. — Что же, — кивнул Ткачёв. — Майор, составляйте рапорт. И это будет причиной, чтобы прервать совещание в горкоме. Что у нас по таксопарку? Оперативники переглянулись и… молчали. — Товарищи, а что не так? — удивился Андрей Викторович. Поднялся Нодия. — Мы, товарищ полковник, были вчера там, но кроме диспетчера и одного механика в гараже, никого не нашли. Рабочий день у руководства таксопарка закончился, а механик в состоянии лёгкого опьянения спал на диване в гараже. Мы с товарищем капитаном часок пошатались по территории, но ничего подозрительного не нашли. Ткачёв понемногу наливался гневом. — А как вы собираетесь работать, товарищи? Мне что, надо на пальцах показывать каждому, что он должен делать?! — Андрей Викторович, — попытался успокоить его следователь прокуратуры, — у людей нет опыта в расследовании подобных преступлений. Самое тяжелое расследование — это бытовая поножовщина и угон велосипеда с огорода. У нас в городе криминальные «авторитеты» появились только после Олимпиады. Но им пока хватало того, что «сявки» в рюмочных обирали рабочих в день получки. Приходит мужик домой в хламину, жена лезет в карман, а там ничего. А он толком и сказать ничего не может. Да, с кем-то пил. А с кем и сколько — не помнит. — Товарищ, прокурор, прошу не оправдывать оперативных работников, — повысил голос Ткачёв. — Но вы тоже поймите, что в одиночку я не в состоянии распутать дело. И, между прочим, в городе за месяц уже десятое убийство. Десятое! В любом другом городе начальника ГУВД уже бы в Москве линчевали. А ваш на совещания ходит. — Так, может быть, его на тех совещаниях и линчуют… — Так я его не вижу! Его там до смерти не засекли?! Сомневаюсь. Прокурор города может повлиять на Гладышева? Следователь отвел взор. — Прокурор тоже на совещании… — Ети их мать! — не сдержался полковник. — Кого-нибудь волнует десять убийств в городе?! Оперативники молча смотрели в стол. Следователь встал и предложил: — Андрей Викторович, пусть майор Поплутин пока рапорт напишет, а мы с вами выйдем ненадолго… Ткачёв согласился, ибо этот разговор мог многое прояснить. Они со следователем вышли в безлюдный коридор, и подошли к окну. — Андрей Викторович, умерьте свой гнев. Людям и так тяжело. Половину ГУВД уволили, вы же знаете. — Да я понимаю, но работать-то кто-то должен. Между прочим, с меня тоже спросят. А у меня кроме трех новых трупов ничего нет. Следователь пригладил пышные усы, оглядел пустой коридор. — А вы знаете, полковник, что Шмелёва была любовницей первого секретаря горкома? И только благодаря ему она попала в наш город заместителем управляющего отделением Госбанка? — Вот как? То, что Шмелёва была в фаворе у партсекретаря мне уже сказали, но вот причина её назначения была, да и остаётся тайной. Не просветите? — Лучше меня об этом знает наш местный чекист. Не хочу давать вам непроверенные слухи. Но могу устроить вам встречу. Гриша — мой старый друг и старый служака. Ткачёв удивился. Следователь мог и сам выдвигать версии в расследовании, но почему-то сторонился этого. И вообще, Зареченск был полон внутренними тайнами, о которых знали единицы. — Буду благодарен. Ему не будет трудно прийти ко мне в дом, где я остановился? — У вас служебная квартира? — Нет. Я остановился по улице Советская дом два. — Хорошо. Я передам Леониду Макарычу. А сейчас, думаю, вам я не нужен. Вы лучше знаете все тонкости дела. Недаром вас из Москвы прислали. И ещё… советую вам поговорить со Шмелёвым. Он тоже немало может рассказать познавательного. — Хорошо. Спасибо за совет. Следователь многозначительно усмехнулся и ушёл. Ткачёв некоторое время постоял у окна, потом решительно направился в кабинет замначальника ГУВД. Шмелёв спал на старом диване, свернувшись калачиком и укрывшись шинелью. Полупустая бутылка коньяка на столе, стакан и разбросанные бумаги. В кабинете было прохладно. Ткачёв ткнул подполковника в плечо.