— Преступник оставил следы? Откуда пришёл? Куда пошёл после? — Работаем… Темно было. Ткачёв махнул рукой с досады и подошёл ближе к убитой женщине. Кивнул экспертам. Оказывается, жена заместителя начальника ГУВД при жизни была сущей красавицей. Очень большие, чуть раскосые глаза под длиннющими ресницами, с потухшим недоумением смотрели куда-то, алый рот приоткрыт, обнажая ряд белоснежных зубов, сейчас уже больше похожих на оскал мёртвого зверя. Копна каштановых волос, уложенная в элегантную причёску, даже не растрепалась при падении. «Аккуратно упала» — подумал Ткачёв, рассматривая точёные ноги в коротких сапожках на высоком каблуке. Полы светлого пальто распахнулись, показывая задранную юбку и застежку на чулке. «Странно. В чулках, в такой холод…» — удивился полковник. Будто женщина не зимой на работу ехала на автобусе, а в машине на банкет ранней весной. Взглянув на сидящего спиной к дереву Шмелёва, полковник решил его пока не трогать и пошёл к зданию отделения банка. У ворот толпились сотрудники банка, глазея на суетившихся неподалёку милиционеров. Распахнулась дверь на входе и на улицу вышла женщина в строгом костюме: — Товарищи! Рабочий день никто не отменял! Живо по местам! Ткачёв сообразил, что это кто-то из начальства и направился к ней. — Здравствуйте, — он предъявил удостоверение. — Вы здесь, простите, кто? — Я заведующая отделением Анна Егоровна Большова, — она поежилась от холода и поджала узкие губы. — Что вы хотели? — Я приехал из Москвы, чтобы возглавить группу по расследованию нападений на ваших инкассаторов. Хотел бы задать вам несколько вопросов. — Хорошо. Пройдёмте в переговорный зал. — Переговорный зал? Они зашли внутрь здания. В фойе был отгорожен участок, где стояли столы. Это и был, видимо, переговорный зал. Проход на лестницу и в коридор отделения был за турникетом с дверью из прозрачного бронестекла, и охранялся сотрудником вневедомственной охраны. — Да, переговорный зал, — Большова показала на участок со столами. — После нападения нам было строго дано указание, не пускать внутрь здания даже людей имеющих вторую степень допуска. Стало понятно, почему Румянцев не смог добиться встреч с сотрудниками банка. Но их можно было организовать в переговорном зале. Почему капитан не настоял об этом? Полковник и заведующая присели за столик. Ткачёв вынул блокнот. — Простите, э… Андрей Викторович, можно побыстрее, а то у меня телефоны разрываются в кабинете. — Анна Егоровна, я не на прогулку вышел. Между прочим, расследую ограбление инкассаторов вашего отделения, плюс убийство вашего заместителя. Попросите секретаря отвечать на звонки. Большова нервно покрутила пальцами в воздухе, устало облокотившись на руку: — Простите, я взвинчена в последнее время. Спрашивайте… Полковник кивнул. — К сожалению, мне не дали основательно ознакомиться с деталями, поэтому спрошу — как долго вы возглавляете отделение? — Со дня принятия решения. Три года без малого. Город быстро стал разрастаться, построив много новых предприятий. Сберегательный банк перестал справляться с нагрузкой, и было решение создать в Зареченске филиал Госбанка. Ткачёв заметил, что управляющая одета скромно, хоть и элегантно. — Скажите, сегодня в отделении что-то отмечают? — Нет, — она удивилась. — С чего вдруг? — Елена Петровна одета как-то по-праздничному. — Шмелёва всегда так одевалась, — усмехнулась управляющая. — Она была, как-бы это сказать, примой нашего «высшего света». Она умела подчеркнуть свою природную привлекательность. — Вы хотите сказать, что она имела успех у мужчин? — О, да! Когда она шла по коридору охранники иногда забывали зачем они здесь, — саркастично ответила Большова. — Елена Петровна без стука входила в кабинет первого секретаря городского комитета партии… Анна Егоровна осеклась, почувствовав, что сказала лишнего. — Хм, так она же замужем… — По слухам, Шмелёвы не жили вместе, а только делали вид. Елена Петровна, помимо красоты, обладала… я бы сказала, несуразной властностью. Но дело своё знала туго. Ткачёв понял. Шмелёва на правах фаворитки первого секретаря горкома могла позволить себе довольно много. — Анна Егоровна, а где вы были в момент первого нападения на инкассаторов? — Дома. Кассовый рабочий день у нас заканчивается в четыре, а инкассация — до семи. Мне позвонил дежурный охраны, и сказал, что машину расстреляли по дороге к банку. По нашей внутренней инструкции вопросами инкассации занимается мой заместитель. — А как давно работает Шмелёва в отделении? Управляющая устало поправила челку. — Шмелёву назначили моим заместителем в июле прошлого года. Её перевели к нам из Сургута. — Не знаете в чём причина перевода? Большова при этом вопросе замолчала, будто соображала над более удачным вариантом ответа. — Товарищ полковник, — наконец сказала она. — Я вам дам информацию, а вы уж сами сделаете вывод. — Согласен, — не раздумывая сказал Ткачёв. — Моим заместителем до Елены Петровны работала пожилая женщина. Не то, чтобы у неё было отменное здоровье, но и особо не жаловалась. Но прошлым летом она внезапно скончалась в выходной день. Врачи констатировали обширный инсульт. Так вот. Буквально в понедельник мне позвонили сверху и сказали, что у меня будет новый заместитель — Елена Петровна Шмелёва. Я не против столь оперативной замены, но новый заместитель как-то резко взялся за работу. — И в чём это проявлялось? — Как бы это вам сказать?.. Шмелёва весьма умело влезала во все дела, даже в те, которые её не касались по служебному расписанию. И так хорошо манипулировала информацией, что подкопаться было не к чему. Особенно это касалось завода радиотехнических конструкций. И ещё она очень не любила, чтобы с ней спорили. Могла в отместку устроить каверзу. — Например? — Инкассация была полностью на ней. Если бухгалтер предприятия начинал спорить или грубо говорить, то Елена Петровна вполне могла задержать зарплату. На три — четыре часа, но этого было достаточно. Могла поставить предприятие последним на день выдачи, и под конец рабочего дня у кассы толпились недовольные рабочие. А недовольство мужиков, особенно в пятницу под конец рабочего дня… — Я понимаю, — Ткачёв сделал пометку в блокнот. — Шмелёва когда-нибудь опаздывала на работу. — Нет, — решительно ответила Анна Егоровна. — С дисциплиной у неё было жестко. Я могла задержаться, но заместитель себе такого не позволяла. — Понятно. И последнее — вам ничего не показалось странным или необычным в убийстве заместителя? — Странно одно. Конечная остановка автобуса вот там, — она показала рукой в сторону от парка. — Оттуда идти гораздо ближе до отделения. Я не помню, чтобы Елена Петровна пользовалась тропинкой в парке. Она всегда одевалась с неким вызовом, но чтобы идти полкилометра утром по морозу на каблуках? Не знаю… — У меня просьба к вам, Анна Егоровна. Вы не можете провести меня по зданию отделения? — Нет, товарищ полковник. Получите допуск в первом отделе, тогда с удовольствием. Но сами поймите, как мне прилетит за нарушение секретности. У вас только вторая степень, а нужно не меньше третьей. — Я понял, — немного огорчился Ткачёв. — Я могу хотя-бы пройти по внешней стороне ограждения? — Да. Я позову старшего смены охраны. Договоритесь. Большова ушла. Допуск к секретности, конечно, сильно тормозил расследование. Не факт, что и следователя допустят до личных дел сотрудников. А дело Шмелёвой вызывало огромный интерес. С какой стати сотрудник Госбанка в Сургуте получает назначение в отделение Зареченска? И что там за покровитель у неё был наверху? Если Шмелёва — информатор банды, а в этом Ткачёв почти не сомневался, то все её связи придётся рассматривать, как связи с Главарём! А если Главарь резидент иностранной разведки, то такое начнётся! В переговорный зал зашёл лейтенант вневедомственной охраны. — Меня управляющая попросила помочь вам, товарищ полковник. Но для начала предъявите удостоверение. Я должен зафиксировать его номер в журнале. Пока лейтенант записывал, к Ткачёву подошёл Поплутин. — Андрей Викторович, мы здесь закончили. Что делать с подполковником Шмелёвым? — Хорошо, майор. Мне ещё пятнадцать минут надо. Оставьте мне Румянцева с машиной, а Шмелёва везите в управление, — полковник достал из бумажника десять рублей и протянул. — Вот, по дороге купите бутылку коньяка. Заприте подполковника в кабинете с бутылкой и приставьте охрану. И найдите, наконец, Гладышева! Я уже второй день в Зареченске, а начальника так и не видел. Всё, встретимся в управлении. Ткачёв с лейтенантом вышли из здания отделения банка, и пошли вдоль забора. Андрей Викторович не знал, что он может найти под забором, но всё равно решил пройтись. А вдруг… Шагая по сугробам сзади полковника, лейтенант внезапно сказал: — А я рад, что эту суку прибили. — Вы о ком?! — О Шмелёвой, конечно. Они остановились. Ткачёв понял, что ему повезло.