Дорогая Квини! Я рада, что ты вернулась. Я знала, что тот урод врет. Нельзя доверять мужчине, который так любит твид. Просто не высовывайся. С наилучшими пожеланиями, Джин. P.S. Извини, не мое дело, но ты похудела, и тебе это не очень идет. Раньше ты выглядела такой свежей. Понедельник, 7 ноября, Дженкинс, Квини ‹[email protected]› написала в 12:02: Дорогая Джин! Спасибо за письмо. Знаешь, кроме Дарси ты единственная, кто отметил мое возвращение, хотя я знаю, что ужасно тебя раздражаю, ошиваясь возле вашего с Дарси стола и болтая о том, о чем на работе болтать не нужно. Обещаю, я больше не буду. Квини. P.S. Я тоже не в восторге от того, что похудела. Я думаю, мне не очень идет. Понедельник, 7 ноября, Лиф, Джин ‹[email protected]› написала в 12:07: Не переживай за болтовню, Квини. Мне 72, я работаю в газетах с незапамятных времен. Меня ничего не шокирует. Я слышала все, что только можно услышать. Джин. Понедельник, 7 ноября, Дженкинс, Квини ‹[email protected]› написала в 12:10: Дарси, все обо всем знают? Понедельник, 7 ноября, Беттс, Дарси ‹[email protected]› написала в 12:10: Да. Но никто тебя не осуждает. Обнимаю. Обед оказался не таким испытанием, как я предполагала, и к тому времени, как часы показали пять, и Джина подписала мой табель рабочего времени, хотя я устала до невозможности, мне казалось, что я, наверное, даже смогу прийти в норму. В половине шестого я собрала сумку и пошла к Дарси, которая ждала меня у лифта, как мы и договаривались. Мы спустились вниз, и когда вышли из здания, я вдруг увидела знакомое лицо. – Чески! Что ты здесь делаешь? Я подбежала к подруге и обняла ее, радуясь и ее появлению, и окончанию рабочего дня. – В каком смыыыыыысле? Я пришла тебя поздравить! С возвращением на работу и все такое. Трудяга ты моя. Ого, ты так похудела! – она улыбнулась и, не отпуская, немного отстранилась, чтобы меня рассмотреть. – Придется тебя откармливать, мы не должны быть костлявыми. – Так, Чески, мы выяснили, что Квини не пьет, поэтому просто зайдем в кафе, возьмем чаю, съедим по пирожному, – заботливо сообщила Дарси. – Отличный план. При условии, что пирожные будут не из тех, которых хватает на один укус. За свои деньги я хочу получить что-то посущественней. Чески взяла меня под руку, и мы направились к кафе. – Ты не встречала сегодня этого придурка? – спросила она. – Которого из них? У нас в издательстве придурков пруд пруди. Уточни, о ком ты. – Того, женатого. Главного придурка, – съязвила Чески. – Того, которому ты не должна позволять даже смотреть в твою сторону. – Нет, – ответила я, надеясь, что говорю правду. – Я и не позволю. И в течение следующих двух часов я вспоминала, что значит снова быть нормальной. Потом, правда, вспомнила Джанет, которая говорила, что нет такого понятия как «нормальность», и, наконец, обрадовалась, что она не позволила мне исчезнуть после первой же встречи. Шла рабочая неделя, и я совсем выбивалась из сил. Я справлялась с задачами, но уставала, как никогда в жизни. В середине недели я написала Джанет, что, похоже, пребываю на грани срыва, но она ответила: «Чем сильнее вы устаете, тем выше вероятность, что ваши защитные механизмы отключатся. Вы не на грани срыва, вы заново адаптируетесь к рабочему режиму. Отдохните в выходные». Я была твердо намерена уложиться в недельный рабочий план, так что активно боролась с посторонними мыслями, поминутно всплывавшими в голове. К пятнице я уже едва держалась. Желудок сводило невыносимо, а в голове постоянно гудело. Работу я делала медленнее, чем в самом начале, и когда Джина прислала мне письмо с просьбой зайти к ней в четыре часа, я уже к трем собрала в рюкзак все свои вещи. – Я все понимаю, – сказала я, входя в ее кабинет. – Что ты понимаешь? – спросила Джина, надевая очки. – Не знала, что ты носишь очки, – сказала я и села напротив. – Недавно начала. Линзы меня немного утомляют. Симпатичные, да? – улыбнулась она. – Да, красивые, – согласилась я. – А где ты их… – Мы не будем обсуждать очки, – сказала Джина. – Ты молодец. – В смысле? – По итогам рабочей недели, Квини, – объяснила Джина. – Я понимаю, тебе было трудно, но ты со всем справилась. И справилась хорошо. – Но медленно. – Спешить некуда. Ты только что вернулась, темп постепенно наберешь. Ты сидишь за столом, занимаешься работой, и это все, что мне от тебя нужно, – Джина повернулась обратно к компьютеру. – Хорошо… – неуверенно сказала я. – Спасибо, Джина. – И хочу тебя предупредить, – сказала Джина, вставая с места. – Тед возвращается из отпуска в понедельник. Держись от него подальше. – Я все поняла. – Я подписала твой табель за неделю и отправила в отдел кадров. Можешь идти домой. Ты выглядишь совершенно убитой. Увидимся в понедельник. * * * Прошли две рабочих недели. Две рабочих недели заполненных табелей, две недели смертельной усталости, две недели дыхательных упражнений в туалете, две недели избегания Теда. Чем меньше я о нем думала, тем лучше себя чувствовала, но все же мне приходилось постоянно озираться и перемещаться по офису обходными путями, чтобы не наткнуться на него. Конечно, я смогла бы пройти по этому мосту, если б пришлось, но я делала все возможное, чтобы выбрать альтернативный маршрут и обойтись без мостов. Был вечер пятницы, мы смотрели новости, и мне надоело отвечать на вопросы бабушки о том, когда же мне повысят зарплату. Я твердо решила завязать с женатиками, а также с теми, кому от меня нужен только секс в удобное для них время и удобным для них способом (а эти два типа не являются, кстати, взаимоисключающими). В этот раз, знакомясь через OkCupid, я буду общаться только с нормальными и приятными мужчинами, которые могут вести нормальный и приятный диалог. Я чистила зубы и думала о том, каким мужчинам я не буду даже писать, не говоря уж о личных встречах. Тем, кто в разговоре упоминает «черные формы», как будто мне должна польстить идея, что формы – это даже преимущество, поскольку я не белая. Тем, кого совершенно не заботит музыка, кино и передачи, перечисленные в моем профайле. Если мужчина считает, что меня не интересует ничего, кроме его члена – это стоп-сигнал. Тем, кто слишком быстро после начала беседы предлагает перейти в WhatsApp. Наверняка это все ради отправки и получения непристойных фото. Тем, у кого в профайле фотографии, сделанные больше трех лет назад. Либо он присылает мне фото с газетой за ту же дату, когда мы общаемся, либо я считаю, что на аватарке у него фотка еще с выпускного. Тем, кто пишет «чмоки». Вся эта милота не очень вяжется с возможной перспективой вести беседу об интерсекциональном феминизме. Парам, которые ищут третьего для групповушки. Однозначно. Хотя я не исключаю для себя такой возможности в будущем, когда стану более уверенной в себе. В конце концов, в жизни нужно разное попробовать. Я умылась, привычно обернула волосы шарфом и забралась в постель. Было семь часов вечера.