«Значит, площадка – это портал!» – догадался Владимир. Что же тогда тела, для чего они здесь? Плата за работу портала? Гостинцы для встречающей стороны? Или, может, площадка – это аппарат для утилизации трупов? Чёрт его знает. Много вопросов и ни одного ответа! Кстати, еще один вопрос: а что здесь делает Владимир? Почему он оказался единственным живым среди трупов? Случайность? Оплошность тех, кто сюда стаскивал трупы, они приняли его за покойника? Куда идти, Дубровский не знал, вокруг, куда ни глянь, всюду однообразная каменная пустыня. Хорошо, что хоть солнце на небе есть, тусклое светило периодически выглядывало из-за низких серых туч. Оставаться на этой площадке Владимиру совершенно не хотелось, пусть мертвые будут с мертвыми, а он еще жив, и значит, ему надо искать живых. Нагнувшись над Дашей, он мысленно попрощался с ней и поцеловал в лоб, потом ладонью прикрыл глаза. В последний раз, прощаясь, он провел пальцами по волосам мертвой девушки и почувствовал, что в волосах что-то есть. Это была небольшая серебряная сережка в форме птичьего крыла, видимо, когда убийцы тащили труп, сережка слетела с уха и запуталась в волосах. Надо признать, что за те пару дней, что Владимир и Даша провели вместе, он не замечал у неё на ушах серьги. Ну, да ладно, не важно, Дубровский решил взять сережку себе на память о Даше. Осмотрев остальные трупы, Владимир не нашел ничего ценного, что могло бы пригодиться ему в пути, тела были частично раздеты и все без обуви. Сколько сможет пройти пешком в этом каменном мире, Владимир не знал, возможно, что он замерзнет в первую же ночь! Кто его знает, какие у них тут температуры по ночам? Будет идти столько, сколько сможет, тем более, пусть этот мир и безлюдный, и неживой, но здесь намного комфортней, чем в той преисподней, из которой он недавно выбрался. Воспоминания о времени, проведенном среди мелких, вечно кричащих монстров, о встрече с горбунами и их призрачном хозяине заставили болезненно поморщиться. Владимир отошел от площадки на несколько сотен метров, когда внутри него появилось какое-то необъяснимое чувство тревоги, как будто он вновь оказался на первом курсе универа и сейчас стоит перед дверью, ведущей в аудиторию, где ему предстоит сдавать свой первый экзамен в жизни. Внутри все звенело и дрожало, как натянутая струна. Дубровский завертел головой по сторонам, пытаясь определить, откуда придет беда, но вокруг по-прежнему было безмятежное царство камня. Лишь когда взгляд касался площадки, усеянной мертвыми человеческими телами, внутри начинало дрожать сильнее, похоже, сейчас телепорт заработает. Наверное, подобные чувства испытывали младенцы и собаки, именно поэтому они кричали и выли, когда телепорт работал. Дубровский помнил это по единственной своей отправке из того мира в этот, вернее не в этот, а еще в тот, который Закрытый сектор. Короче, в тот единственный раз, когда он из района Северного Урала попал в мир Закрытого сектора. «Чёрт, да что происходит с мыслями? – удивленно подумал Владимир. – Думаю всякий бред!» На площадке ничего не произошло, не было ни вспышек, ни громкого грохота, просто чувство тревоги внутри Владимира как-то резко и само собой прошло, значит, портал уже прекратил свою работу. Интересно, что теперь лежит на том огромной мраморном подносе? Дубровский, немного помявшись, все-таки решил вернуться и посмотреть, какие изменения там произошли. Идти по камням босиком было тяжело и больно, но Владимир все равно продолжал идти. На гладкой каменной поверхности не было ни единого тела, они все просто исчезли. Растворились в воздухе! Скорее всего, перенеслись куда-то, куда и был настроен телепорт. Немного побродив по «подносу», Владимир решил сменить направление и пойти в другую сторону. Подходя к краю площадки, Дубровский босыми подошвами ног почувствовал какие-то шероховатости на полу, когда здесь лежали тела, то пол был абсолютно гладкий, а сейчас он оказался присыпан каким-то мелким, похожим на порох порошком. «Порошком?! Порох?!» – неожиданно задумался Владимир, а ведь в его сне Даша ему говорила, что ему спасут жизнь узоры, начертанные с помощью серебра, крови и порошка, похожего на порох. Встав на колени и уткнувшись носом в пол, Владимир действительно обнаружил, что холодный гладкий мрамор усеян мелким, гранулированным порошком. Что с ним делать и как его использовать, Владимир пока не знал, но решил, что потом с этим разберется. А пока надо собрать этот порошок. Тут, как назло, поднялся ветер. Вот не было никакого ветра, и тут на тебе, задул? Упав на живот, Дубровский хаотично начал елозить руками по мрамору, собирая мелкую черную пыль. Тонкие струйки мелкозернистого порошка превратились в живые ручейки, они подобно шарикам ртути соединялись друг с другом и единым потоком скатывались к центру площадки, где была разлита чёрная маслянистая жидкость. Порох юркими капельками просачивался сквозь пальцы Владимира и убегал в сторону лужи. Кое-как Дубровскому все-таки удалось собрать чуть больше жмени этого порошка и рассовать его по карманам. Боясь, что порошок самопроизвольно вытечет из карманов, Владимир как можно быстрее покинул зеркало площадки. Теперь Дубровский шел в ту сторону, куда вела его Даша, в том непонятном видении, что ему причудилось. Владимир хорошо запомнил дорогу и сейчас шел быстро, сноровисто перепрыгивая с камня на камень. Хоть ноги, руки и большая часть тела ныли и отзывались при каждом движении болезненными уколами, но сил у Владимира заметно прибавилось. Через полчаса он нашел то место, где девушка столкнула его в воду. Здесь был точно такой же бассейн, но выглядел он неглубоким, всего сантиметров сорок – пятьдесят в глубину, да и воды в нем не было, а вот узоры на дне присутствовали, правда, следует отметить, что выглядели они заметно тусклее и бледнее, чем в видении. Что дальше делать, Дубровский представлял себе лишь в общих чертах. Девушка сказала, что ему помогут серебро, кровь и порох. Надо всего лишь начертить узоры подобно тем, что были начертаны на дне бассейна, и это поможет ему спастись. Кстати, интересно, от чего спастись? От голодной смерти в этом безлюдном мире? Или здесь есть какие-то неведомые Дубровскому опасности и ловушки? Только подумав о возможных ловушках и неприятностях, Дубровский заметил, что небосвод над площадкой, где лежали трупы, стал заметно темнеть, он и до этого не мог похвастаться чистотой и светом, а сейчас так совсем наливался пугающей темнотой. – Твою ж мать! – в сердцах выругался Владимир. – Как же я задолбался от всей этой чертовщины. Как и на чем рисовать загогулины узоров, Дубровский сразу не сообразил, вначале он привычным уже движением полоснул себе руку куском острого камня и попробовал пальцем размазать собственную кровь по линиям на камне, потом присыпал слегка порошком из кармана, но ничего не произошло, черный порох даже не впитался в кровь, все так же остался плавать на поверхности чернеющей крови. Владимир вспомнил, что во сне Даше говорила о серебре, тогда он, повертев в руках сережку в форме крылышка, попробовал ею размазывать кровь и порошок по камню. Эффект оказался тот же – то есть никакой! А тучи над головой все сгущались и сгущались. Что-то подсказывало Владимиру, что из этих туч вновь явится какое-то зло и начнет творить ему всякие козни, а у него даже рога нет для защиты. «Кстати, а может, линии надо рисовать не на камне, а на собственном теле?» – подумал Владимир. Он тут же, с силой надавливая на сережку, провел ею по тыльной стороне кисти левой руки и, как только на расцарапанной коже выступила кровь, сыпанул туда порошка. Порошок вмиг впитался в кровь, царапина в одно мгновение почернела, потом изменила окраску на ярко-красную и тут же погасла, линия на коже стала похожа на старый, загрубевший от времени шрам. Увидев такой результат, Владимир понял, что делает все правильно. Он встал в полный рост, чтобы были лучше видны линии узоров под ногами, и принялся повторять их, царапая себе кожу серебряной сережкой. Как только кровь проступала на теле, он тут же втирал туда черный порошок. Тем временем тьма над головой сгустилась до степени чернил и, став вязкой и весьма ощутимой, стекла на землю, приняв форму протуберанца. Ветра не было, вернее он стих. В километре от Дубровского на белой площадке телепорта вертелся против часовой стрелки протуберанец чёрного цвета, края его короны обрывались в небо резкими порывами, напоминающими крылья ворона. То ли у Владимира начались слуховые галлюцинации, то ли нет, но он отчетливо слышал птичье клокотание. Глянув несколько раз на небо, никаких птичьих стай Владимир там не заметил. Ничего хорошего вся эта катавасия принести не могла, Владимир понимал, что ему надо как можно быстрее валить отсюда, причем не ногами, а как-нибудь по-другому, желательно телепортироваться! В мозгу набатом гремели слова Даши о том, что рисунки помогут ему спастись! Дубровский принялся кромсать свое тело в два раза быстрее, он чиркал острой колючкой сережки, не обращая внимания на глубину порезов. Чтобы начертить все линии узоров и повторить рисунок на полу, поверхности рук не хватило, пришлось исполосовать грудь, живот и даже захватить немного ног. Когда работа была закончена, Владимир уже не мог стоять на ногах, его качало от усталости и боли, рисунки наполнялись кровавым светом и пульсировали адской болью. Черный протуберанец вихря медленно и величаво плыл в сторону валявшегося на земле Дубровского. Еще пара минут, и чернильное марево поглотит Владимира. Лежа на стылом камне, Дубровский неожиданно для себя успокоился и, отрешившись от всего бренного в этом мире, представил себе, как сейчас хорошо оказаться посреди леса, где-нибудь на тихой поляне, чтобы вокруг шевелили своими кронами могучие дубы и легкий ветерок мягко касался их толстых веток. Неожиданно для самого себя Дубровский вспомнил, как его отец, давным-давно, когда Вовка был еще сопливым пацаном, пел под гитару странную песню. Всех слов он не помнил, только последние строчки: Пока земля еще вертится, И это ей странно самой, Пока еще хватает Времени и огня, Дай же ты всем понемногу И не забудь про меня… Владимир закрыл глаза и приготовился умереть, но где-то там наверху решили по-другому. Тело Дубровского окуталось серебристым маревом и исчезло. Через мгновение чёрный протуберанец смерча прокатился по тому месту, где лежал окровавленный человек. В этот раз смертному удалось уйти и темные силы не получили своей жертвы. * * * – Леший, держи ровнее, растрясем же его на фиг! – послышался опасливый шепот. – Не бзди, Косой, немного осталось, до тачанки дотащим, а там с ветерком до наших доберемся! – натужно пыхтя, отозвался голос постарше и погрубее. Дубровский открыл глаза и увидел мельтешение веток над головой, судя по равномерному качанию и некой стесненности в руках, его связали и несли куда-то на носилках. – Вы кто? – прошептал Владимир. – О, очнулся! – устало прохрипел грубый голос. – Свои мы, свои! – над лицом Владимира нависла бородатая морда с надвинутым на затылок черным беретом. – Нашли тебя, бедолагу, и тащим к доктору. – Развяжите, я сам пойду! – попросил Владимир. – Лежи! Сам он идти собрался, – отозвался бородач в чёрном берете. – Никто тебя не связывал, на тебе живого места нет, не тело, а один сплошной синяк в порезах. – Леший, глянь, чё там сзади! – молодой предупреждающе зашипел. – Твою мать! Встряли!!! – носилки плюхнулись на землю, Дубровский еле сдержался, чтобы не заорать во все горло от боли. Лежа на земле, Владимир увидел, что его все это время несли по просеке, вырубленной в жидком лесу. Над головой висели пасмурные тучи, а на лицо сыпалась мелкая рябь нудного, противного дождя. Над ним стояли двое бойцов, запакованные в кевлар бронежилетов, один постарше и помассивней – в черном берете, второй – моложе, примерно возраста Владимира. Оба вооружены автоматами, обвешанными различными приблудами: подствольными гранатометами, коллиматорными прицелами и еще фиг знает какими хренями. Выглядело оружие, как космический мегабластер. Молодой достал из кармана рацию и с кем-то связался: – Первый, прием! У нас вновь активность портала, но на этот раз тут какая-то чёрная фигня! Что делать? Прием!.. Понял! Понял! Отбой! – через какое-то время, выслушав, что ему сказали, отозвался молодой боец. – Ну, чё? – переспросил бородатый. – Волков сказал, чтобы попробовали загасить портал спецзарядами, если не получится, поставить маяк, а самим драпать отсюда. Раненого бросать нельзя, – отчитался молодой. Дубровский остался лежать на земле, бойцы разошлись в стороны и, переснарядив подствольные гранатометы, открыли огонь. Гранатометы методично бухали, отправляя по настильной траектории заряды к цели. До черного облака было метров триста. Сорокамиллиметровые гранаты падали в черную муть, взрывались там, и облако таяло на глазах. – Вроде все, – произнес молодой боец после шестого выстрела. – Зараза, опять коллиматор слетел! – он потрогал пальцем съехавший набок с креплений коллиматорный прицел. – Оставь его, вернемся, исправим, хватай лямки, потащили раненого, – поторопил его бородач в берете. Дубровского вновь подняли и потащили дальше. – Ребят, вы хоть скажите, в каком я мире сейчас? – тихо спросил Дубровский, внутренне сжимаясь в ожидании ответа, вдруг он оказался на старой Земле и его вопрос сочтут признаком сумасшествия. – В Закрытом секторе, – отозвался молодой, – сейчас мы в зоне ответственности Новой Москвы. Потому двигаться надо быстро, чтобы не попасть под раздачу. – А вы чьих будете? – задал еще один вопрос Владимир. – Волковские мы. Из Сиротинска! А ты чьих? – Не знаю, я как-то сам по себе. Ребят, а вы на меня случайно наткнулись или специально караулили? – Много будешь знать, долго не проживешь, – пробурчал бородач. – Притащим к командиру, у него все и спрашивай. – СС сто! – выдал Дубровский услышанный от Даши пароль. – Мог бы и не говорить, и так понятно, что ты важный фрукт, – отозвался молодой боец. – Вон из-за тебя сам Волков с младшим Сиротиным в поле задницы морозят. Услышав это, Владимир обреченно выдохнул, понимая, что его неприятности и приключения никак не закончатся. Ускользнув от Скворцовых, убежав от каких-то чертей из преисподней, он вновь попал в переделку, но на этот раз им заинтересовались сиротинские во главе с ужасным и загадочным Евгением Волковым. В груди защемило, линии на теле начали наливаться болью, а в голове раздался грохот молоточков. На Владимира вновь напал приступ панической атаки, он завертел головой, пытаясь понять, откуда ждать опасности. – Стойте! – выкрикнул Дубровский. – Подождите! – Чего? – запыхавшись, спросил боец в берете. – Что случилось? – Не знаю, хрень какая-то должна произойти! – опасливо покосился по сторонам Владимир.