– Сергей Петрович, этот любознательный юноша – школьный приятель Ларисы, – хохотнул Виталий Михайлович, и продолжил в тот же игривом духе. – Неплохо он знакомства с девушками использует, а? По-моему, парень далеко пойдет, если уже сейчас доступ к телу через подружек получает. Представьте себе, юноша интересуется, где вы прячете вашего Гиви? – Надеюсь, мой «бодигард» в данную минуту дожидается хозяина в машине, – хохотнул мужчина и уставился на Федю колючим взглядом из-под кустистых бровей. Контраст между кривой, явно натянутой улыбкой и колючим взглядом неприятно поразил Федора. – Хотите с ним познакомиться? Сейчас наберу, – сказал толстяк и, не дав Федору возможности возразить, поднес к уху телефонную трубку: – Гиви, ты как там, не уснул еще? Сейчас к тебе выйдет молодой человек. Зачем? Понятия не имею, он сам все тебе расскажет. – Начальник моей охраны ждет вас, молодой человек, на улице, – сообщил мужчина, давая понять, что разговор окончен, и долгим, явно запоминающим взглядом посмотрел на Федора. Журналист поежился. Он понимал, что как только выйдет на улицу, Виталий Михайлович сразу же расскажет собутыльнику о цели его расследования. Сердце Феди ухнуло куда-то в желудок от нехорошего предчувствия. Он подумал, что заяц, которого собаки гонят прямо на охотника, чувствует себя примерно так же. Однако отступать было поздно, и «русский камикадзе» медленно направился к выходу, перебирая в уме возможные варианты разговора и прикидывая на случай, если понадобится, пути к отступлению. Центр столицы, наши дни Не успел Круглов сделать несколько шагов с освещенного крыльца в темноту, как от БМВ, стоявшей на парковке, отделилась высокая фигура в черном пальто. Федя похолодел. Самым разумным было дать деру, однако ноги внезапно стали ватными. Журналист с ужасом понял, что не может сделать ни шага, словно крохотный мышонок, встретивший ленивого жирного кота далеко от спасительной норки. Это был тот самый Гиви! Бандит подошел к Федору уверенной походкой и теперь откровенно наслаждался властью над побледневшей жертвой. Дескать, прихлопнуть зарвавшегося пацана всегда успеется, а пока можно немножко поиграть с «глупым мышонком». Гиви взглянул на журналиста с нескрываемым презрением. Его взгляд недвусмысленно говорил: «Какого черта ты сюда приперся, идиот? Тебе что, мало одного предупреждения?». Вслух громила не произнес ни слова, просто стоял и крутил на пальце связку ключей. Самым лучшим выходом для Феди было рвануть прочь со всех ног, но он по-прежнему стоял, не в силах двинуться с места. Ноги словно приклеились к полу. Бандит без злости, вроде даже не слишком сильно, ударил журналиста в солнечное сплетение. Федор согнулся пополам, охнув от боли. – Вали отсюда, сучонок! Последний раз предупреждаю: еще раз попадешься на глаза – убью! Федор со стоном разогнулся. Он ясно понял: те двое, что сидели за столиком в ресторане и гоняли официантов, словно помещики дворню, за него не заступятся, потому что они и этот бандит – одна команда. «Какой же я идиот! – подумал Федор! – Притащился в бандитское логово искать справедливость. Решил волкам на охотника пожаловаться». – Моя редакция так это не оставит! Существует Закон о печати! – пискнул Федор, как мышонок, которому уже нечего терять в когтях деревенского котищи-мышелова. – Вот тебе Закон о печати! Удар Гиви пришелся по лицу. Федя почувствовал, как из разбитой губы на куртку капает кровь. Не дав парню опомниться, Гиви нанес ему сильный удар справа. – Эй ты, братва, полегче! – закричал Федор, вытирая рукавом кровь с рассеченной губы. Он привык к тому, что мужчины-журналисты обычно долго разглагольствуют, выясняют отношения, прежде, чем дать кому-то в морду. Гиви бил Федора без предисловий, молча и сильно, явно не собираясь ничего объяснять. Федор прохрипел: – Завтра в нашей газете появится заметка под заголовком «У каждого депутата есть свой Гиви». Гиви загнул Федору руку назад и едва не сломал ее. – Только попробуй что-нибудь накатать! Сразу гроб заказывай. – Уверен, вашему «охраняемому лицу» и его партнеру будет неприятно появление такой статьи. – Да им сто раз плевать на тебя и на твои статейки! Федор подумал: «А ведь Гиви прав! Тех двоих в ресторане интересует только собственное бабло. Эта горилла помогает им сохранять добытые кривыми путями денежки и выполняет за них грязную работу. Престарелые тузы неплохо платят ему кэшем. Такому убить – как высморкаться. Скажут убрать меня – и я исчезну на следующий день. Скажут, пускай еще поживет – будет бить не слишком сильно». – Але, придурок! Чо застыл? Двинуть в морду с другой стороны для симметрии? Мотай отсюда! Федору два раза повторять было не надо, и он рванул переулками к Пречистенке. Он бежал, прижимая платок к разбитой губе, и думал: «Что, блин, за страна! Власть держится на деньгах и на круговой поруке. И еще на таких отморозках, как Гиви. В третий раз мне точно не подфартит. Да и сегодня… Если бы ему не надо было дожидаться шефа, а потом везти его домой, неизвестно, чем бы все закончилось». Федор вспомнил, что пару дней назад говорил Аристарх: «Не вздумай влезать в расследование, которое вел Макс. Не лезь на рожон, Фед! На тебя даже пулю тратить не станут. Свернут шею, как цыпленку, а тело выбросят в Москва-реку. Привяжут к ногам камешек, и никто никогда не найдет «великого журналиста Круглова», даже не сомневайся!». Федор устал бежать и быстро зашагал в сторону метро «Кропоткинская». Грудь болела при каждом вдохе, противно ныли разбитая скула и губа, но, главное, Федор чувствовал себя униженным, словно его окунули головой в унитаз. При этом, как ни странно, соображал он быстро. Значит, так. Два раза его побил один и тот же отморозок. Вот урод! Спасибо, хоть не убил. Возможно, на руках этого бандита немало крови. включая двух Кузнецовых и Макса. Блин, но ведь пока нет никакой зацепки, и кроме того самого договора с офшорной фирмой. Никаких серьезных доказательств! Судя по тому, что «самоварный олигарх» подослал с разведывательной миссией Алену, и что депутат Дмитрук подробно расспрашивал его о расследовании, рыльце у радетелей о благе Родины в пушку. Неслучайно кто-то уже не в первый раз поручил Гиви припугнуть его. Похоже, и нефтяной магнат, и депутат не на шутку обеспокоились, насколько глубоко Федор залез в эту историю. Депутат Дмитрук безусловно что-то знает, коль скоро отправил его в офис к Куропаткину. Похоже, Дмитрук тоже играет с ним, как кошка с мышью, только действует не кулаками, как Гиви, а готовит многоходовочку. Зачем? Возможно, просто так, чтобы от скуки немного развлечься. Ясно ведь: власть и сила на стороне этих уважаемых в обществе людей. И никаким начинающим журналистам не под силу спуститься в бездну, через которую прошли эти люди, чтобы стать тем, кем они стали. Федор с грустью осознал, что, думая о событиях последних дней, не приближается к истине, а, напротив, удаляется от нее. Самое обидное, что на главный вопрос: кто же все-таки заказчик убийства Макса, ответа у него пока нет. Ничего так и не придумав, Федор решил не спускаться в метро «Кропоткинская», а пройти остановку пешком до «Арбатской». Он чувствовал себя «пробитым» боксером после нокаута на ринге. Увы, он сам ни одного удара сделать не успел. Может, и слава богу, а то бандит покалечил бы его. Надо было проветрить потрепанную башку и основательно додумать обрывки мыслей, которые жужжали в мозгу, как пчелы. Федя медленно поплелся по Гоголевскому бульвару, с тоской поглядывая на стайки веселых молодых людей. Счастливые: их ничего не беспокоило, у них ничего не болело, им ничто не угрожало. Встреча на бульваре, наши дни – Ой, Федя, привет! Лина задумалась и едва не влетела в парнишку, который шагал по бульвару, ссутулившись и спрятав голову в капюшон толстовки. – Привет – удивленно отозвался Федор. – а что ты тут делаешь, Лин? – Ходила по делам, а теперь просто гуляю, – соврала Лина. На самом деле, ее неудержимо тянуло в тот самый переулок, где несколько дней назад она увидела тело Макса Крохотова, но говорить об этом Федору она почему-то постеснялась. – А ты, Федя, куда и откуда? – спросила Лина из вежливости. Она взглянула на парня внимательней и оторопела: – Боже, что у тебя с лицом? Дрался с рысью? – Да так… Нога подвернулась, вот и грохнулся со всей дури о бордюр. – Федор, не крути! Назови, пожалуйста, имя этого «бордюра». Поверь, это очень важно. – Да пожалуйста, только оно тебе ничего не скажет. Только что мне довелось крупно поговорить с неким мерзавцем по имени Гиви. Больше ничего не могу сообщить, даже не проси. Этот тип убьет меня, если узнает, что я кому-то рассказал про наши разборки. – А что вы с ним не поделили, я могу полюбопытствовать? – Кто-то слил инфу, что я провожу журналистское расследование о причинах смерти Макса Крохотова и Петра Кузнецова. Я до сих пор, кстати, так и не понял, почему именно этот бандюга на меня регулярно наезжает. Чую, главный заказчик не он. Одно ясно, этот гангстер и моральный урод Гиви имеет прямое отношение к деньгам, которые разыскивал Петр Кузнецов. Судя по навороченному джипу, хозяева оплачивают услуги костолома очень и очень неплохо. – Федя, ты должен пообещать, что будешь держаться от этого Гиви как можно дальше, – Лина почувствовала, что заговорила голосом училки начальных классов, но уже не могла остановиться, – ни одна статья в газете не стоит твоего здоровья и жизни, товарищ Круглов. – Вы что, все сговорились! – возмутился Федя. – Недавно одна симпатичная девушка уговаривала меня бросить расследование почти такими же словами. Лучше о себе побеспокойся, «товарищ Крупская»! Ты ведь сама постоянно на трупы натыкаешься. Ох, неспроста это! По глазам вижу – что-то задумала. Говорил тебе: пиши о птичках и цветочках… Извини, но возраст диктует женщинам некие ограничения. Вижу по глазам, что не послушалась! Солиднее надо быть! За разговором Лина не заметила, как они добрели до Нового Арбата. – Ладно, до скорого, миссис Марпл! -Федор махнул Лине рукой и двинул в сторону метро «Арбатская». Удав меняет кожу, наши дни Избив Федора на крыльце ресторана, Гиви не успокоился, а, наоборот, не на шутку завелся. Злоба, накопившаяся в последние дни, распирала и требовала выхода. Так молодое игристое вино либо вышибает пробку из бутыли, либо разносит эту самую бутыль на мелкие осколки. Гиви был из тех, кого психологи называют «людьми психопатического склада». От них всегда можно ожидать неприятных сюрпризов. Порой достаточно какой-нибудь мелочи – и все, они впадают в бешенство. Дав Федору уйти, Гиви внезапно понял, что должен здесь и сейчас поговорить с одним из своих «кураторов» – Виталием Михайловичем Дмитруком. Телохранитель ворвался в ресторан, не удостоил гардеробщика, угодливо склонившегося перед ним, даже кивка головы и проследовал в зал прямо в пальто. Компания, сидевшая за столиком, встретила его недоуменными взглядами.